Признаю себя виновным... - Джалол Икрами Страница 6

Абдулло, отчим Мухтара, до 1929 года был мелким торговцем. Теперь он заведовал продовольственным ларьком. Предприимчивый и ловкий человек, он чувствовал себя и на государственной службе, как рыба в воде: перенес сюда свои повадки лавочника. Пасынка он взял под свое крылышко: решил сделать из него хорошего продавца. Кто знает, уж не потому ли он женился, чтобы получить бесплатного помощника? Бывало, уедет на базу или еще по каким-нибудь делам, а Мухтар остается за прилавком. Благодаря этому, процент выполнения плана в ларьке Абдулло был наиболее высоким во всем квартале. Другие вынуждены были на часы своего отсутствия запирать ларьки, а тут маленький помощник делал большие дела…

Каким же это «большим делам» учил толстый солидный торгаш маленького шустрого мальчугана? Вот, например, мука. В школе, на уроках физики ничего не говорилось о том, что достаточно поставить ведро воды в небольшом закрытом помещении, где хранится мука, на горящую керосинку, и муки станет больше. Нет, конечно, не больше — просто она впитает испаряющуюся влагу и станет сыроватой, станет тяжелее. Абдулло умел преподносить свои уроки с веселой усмешкой добродушного человека. Он ловко разжигал в мальчике жадность. Давал ему деньги, приобретенные жульническим путем, и приобщал тем самым пасынка к своим нечистоплотным делишкам.

Обычно, принято думать, что отчим, так же как и мачеха, не может вызвать привязанность и любовь ребенка. Удивительное дело — Мухтар горячо полюбил Абдулло, видел в нем лучшего своего учителя, относился к нему, как к божеству. Мухтар не любил школу, не любил готовить уроки. Абдулло сумел ему внушить, что знания, которые дает школа, помогут потом в жизни. Помогут даже в ловкости, в быстром счете… Он привил ему мысль, которая позднее стала философией Мухтара: знания нужны для того, чтобы стать сильнее других и богаче других, для того, чтобы жить в свое удовольствие и уметь обходить препятствия, а если нужно, то и законы. Добрый человек Абдулло: он мог даже сделать за сироту его домашние задания. Он никогда не выгонял мальчика из комнаты, когда приходили гости. И если мать хотела увести Мухтара, Абдулло снисходительно говорил ей:

— Что ты понимаешь в жизни, моя милая? Я сделаю из твоего сына настоящего мужчину, самостоятельного и обеспеченного. Пусть слушает, пусть набирается ума-разума.

А когда Абдулло оставался наедине с Мухтаром, он подмигивал ему и говорил:

— Ну, что могут понять женщины, даже самые добрые и милые? Твоя мама — хороший и умный человек, но, видишь, даже она не может отличить дунганского риса от казахского, первого сорта от второго… Да и вообще женщины…

Восприимчивый мальчик, как губка, впитывал всё, что говорил ему отчим. В том числе — и его отношение к женщинам. Ведь Абдулло их любил, и даже так любил, что то и дело возвращался домой глубокой ночью.

Однажды, в доме Абдулло произошел большой скандал. Не дай нам бог гнева доброго человека! Мать Мухтара вдруг обрела самостоятельность. Она набросилась на мужа с упреками. Люди ей сказали, что мальчик, ее единственный сын, обвешивает покупателей.

— С сегодняшнего дня ноги его не будет в твоей проклятой лавочке! — кричала она.

Абдулло отшучивался, а между тем хитро выспрашивал, кто ей сказал об этом. Нитка оказалась длинной и крепкой. Удивительная вещь — из этого разговора с женой Абдулло сумел вытянуть очень важные Для него сведения. Попался Мухтар, но работники милиции по этому маленькому случаю уж верно сумели определить, что в ларьке не всё благополучно… В ту же ночь Абдулло бесследно исчез.

Шесть лет жил Абдулло в их доме. За это время Мухтар прошел своеобразную школу, помимо советской. Абдулло оказал на него не только плохое, но и хорошее влияние. Мальчик при нем вышел если не в первые ученики, то во всяком случае в устойчивые средние. И в девятнадцать лет, когда умерла его мать, он уже учился на первом курсе педагогического института.

Врожденные способности и здесь помогли ему занять не последнее место; к первому он никогда не стремился. Товарищи — а надо сказать, что товарищей он выбирал из среды наиболее беспечных и веселых ребят, — полюбили Мухтара. Он был щедр. Он мог быть щедрым: ведь ему в наследство остался дом, хоть и небольшой, но все-таки дом с садом. Студенты жили на стипендию, а бедный сиротка Мухтар, кроме стипендии, мог получить кое-какие «доходы» от продажи ковра, сюзане, ставшего лишним цветастого шелкового одеяла. Было ли это расточительством? Нет, оказывается Мухтар был последователен и по-своему расчетлив. Он считал, что нужно построить быт на новой, западной основе. Ему не нравились таджикские обычаи. Побывав как-то в Ташкенте в гостях у своего бывшего отчима, который был освобожден по амнистии — бегство не спасло его от тюрьмы — Мухтар пришел в неописуемый восторг от того, как жила семья заведующего тем магазином, где Абдулло устроился теперь начальником отдела.

* * *

В весенний день, такой же как сегодня, три года назад возле школы остановился грузовик и из кузова вылез молодой человек в запыленном ватнике. Он расплатился с шофером, и машина покатила дальше. Директор школы увидел через окно чем-то знакомое лицо и вслед за этим услышал, что молодой человек называет его фамилию. Гость? Откуда?

Оставив ватник в гардеробной, в кабинет директора вошел застенчивый, скромно одетый юноша и нерешительно остановился возле двери.

— Могу ли я надеяться, что вы меня припомните? — спросил он, учтиво улыбаясь. — Я — Махсумов… Да, да, Мухтар Махсумов, отца которого вы, кажется, хорошо знали.

Удивительно это свойство человека: даже самые строгие и принципиальные люди нередко охотно предаются воспоминаниям о каких-то жизненных пустяках, забавных подробностях, стоит им только встретить не то, чтобы товарища детства или юности, а всего лишь соседа или даже продавца того магазина, в который они часто заходили несколько лет назад. И что особенно странно: если эта встреча произойдет в том же самом городе, где вы жили и откуда не уезжали, вы просто поклонитесь друг другу, тем дело и кончится. Но, встретившись хотя бы в двадцати пяти километрах от родного города, вы уже радуетесь «земляку».

Анвар, действительно, помнил и уважал давно умершего старика Махсумова. Однако, он ничуть не уважал продавца их уличного ларька. Он и тогда слышал, что маленький Махсумов беззастенчиво обвешивает покупателей. Но сейчас Анвар обо всем этом забыл. Перед ним стоял человек с «нашей улицы». Анвар пригласил его к себе, познакомил с женой. Анвар с сочувствием слушал рассказы Мухтара о том, как умерла его мать, как