Море лунного света - Джулиана Маклейн Страница 6

– Что вы имеете в виду? – надавила на него ведущая.

– Ну, что это все Бермудский треугольник, – ответил Митчелл. – Это определенно не первый пропавший самолет, так что поневоле задумаешься, что же там происходит на самом деле. Люди сообщали, что видели в небе странные огни, что были искажения времени и все такое. Вспомните девятнадцатый рейс в сорок пятом году. Пять самолетов ВМС США пропали без вести во время обычных учений, и никто не нашел никаких следов. Пока шли поиски, тоже были всякие странности. Говорю вам, там что-то происходит, и, похоже, никто не в состоянии это объяснить.

Ведущая с беспокойством кивнула.

– Позвольте спросить вас вот о чем, мистер Митчелл. Вы когда-нибудь видели в небе странные огни или необъяснимые объекты?

– Ох, да господи, – сказала мама, – они хотят превратить это в цирк и начать искать маленьких зеленых человечков.

– Тихо, мам! – Я подалась вперед, чтобы лучше слышать.

– Нет, я не видел, – ответил Майк. – Но я знаю людей, которые видели. Я просто надеюсь, что с теми, кто занимается поисками, все будет в порядке и пилота найдут. Он хороший парень.

Ведущая поблагодарила Майка, показала видео со взлетающими вертолетами береговой охраны и описала район поисков.

Телефон снова зазвонил. Я сразу ответила на звонок, это был Ричард.

– Вы это видели? – спросила я.

– Да, но не придавайте его словам большого значения, Оливия. Этот парень употребляет слишком много наркотиков. И явно хочет шумихи.

– Вы правда так думаете? Просто расшифровка, которую вы мне прочитали, довольно странная, вам не кажется? Я имею в виду… о чем говорил Дин? Что за облако в виде туннеля?

– Облака могут двигаться самыми разными способами и принимать самые разные формы.

– Да, но он сказал, что ветра не было. И почему стрелка компаса крутилась?

Помолчав, Ричард сказал:

– Послушайте, Оливия, я не хочу разрушать ваши надежды, но то, что сказал Дин… имеет смысл, если он был дезориентирован.

– Как это?

– Если была проблема с компасом, вполне вероятно, что другие приборы тоже отказали, и если не работал искусственный горизонт.

– Что это такое?

– Это прибор, который показывает, где находится горизонт, чтобы пилот мог вести самолет ровно. Если прибор неисправен, даже самый маленький крен влево или вправо может быть незаметен для пилота, а без приборов, показывающих, что самолет теряет высоту, и без каких-либо точек отсчета внутри облака пилот не может понять, что раскручивается, пока не станет слишком поздно. Это может объяснить, почему Дин думал, что облако вращается против часовой стрелки.

Мне было трудно все это осознать.

– Но он сказал, что видит ясное небо в конце туннеля.

– Опять же, – мягко ответил Ричард. – Возможно, он смотрел на океан. Было темно, и стояла полная луна. Он мог принять отражения на воде за звездный свет.

При мысли о самолете Дина, летящем по спирали к темному морю, у меня сжималось горло, глаза горели от слез. Я не сразу смогла хоть что-то сказать.

– Спасибо, Ричард. Обещаете, что позвоните мне, если что-то узнаете? Я очень жду и надеюсь на лучшее.

– Как и я, – ответил он.

Я повесила трубку и повернулась к маме, которая обеспокоенно смотрела на меня.

– Все в порядке?

Стены будто сдавливали меня со всех сторон. Как такое могло быть? Вчера мы с Дином катались на яхте, обсуждали нашу будущую семью. Он должен был уже вернуться домой. Он обещал, что скользнет в нашу постель на рассвете и мы займемся любовью.

Но он не вернулся. Он был где-то там. Один. И я не знала, жив он или мертв. Я продолжала цепляться за мысль, что ему удалось выжить, но стоило мне увидеть обеспокоенный взгляд моей матери, и все мои надежды рассыпались. Кожу странно кололо, я начала задыхаться, мне нужна была кислородная маска. Мама вскочила с дивана и заставила меня сесть.

Глава 3. Мелани. Нью-Йорк, 1986

Дверь в кабинет психотерапевта была открыта, поэтому я робко переступила порог. За окном стеной лил дождь, и в кабинете, освещенном одной только настольной лампой в углу, было темно, хотя шторы были раздвинуты, открывая вид на улицу. Мой взгляд остановился на этом маленьком блике природы, прежде чем я посмотрела на терапевта. Он сидел за антикварным столом, но быстро встал и подошел, чтобы поприветствовать меня.

– Вы, должно быть, Мелани, – сказал он приветливо. – Я доктор Робинсон. Присаживайтесь.

Чувствуя легкую тревогу – потому что я не привыкла поверять свои тайны и опасения незнакомцам или вообще кому бы то ни было, – я сняла с плеча сумку и направилась к шоколадно-коричневому кожаному дивану, рассудив, что он предназначается для пациентов. После того как я села, доктор Робинсон опустился в большое кожаное кресло и положил себе на колени блокнот.

Мы оба молчали, пока я осматривала кабинет. Под ногами у меня лежал красный персидский ковер и панели из темного дерева с впечатляющей старинной резьбой. Повсюду были книги – сложены стопками на каминной полке, расставлены по полкам позади стола доктора Робинсона. Медная люстра над моей головой нуждалась в хорошей полировке.

– Прекрасная комната, – отметила я, стараясь не смотреть доктору в глаза. Интересно, он и правда доктор? Врач-психиатр? Или доктор наук, как я? – Что-то в духе романов Эдит Уортон.

Доктор Робинсон тоже огляделся.

– Да, думаю, вы правы. Вы поклонница Эдит Уортон?

Я пожала плечами.

– Я прочитала «Эпоху невинности» на первом курсе, во время занятий по писательскому мастерству.

Он сложил руки на коленях и склонил голову, терпеливо ожидая продолжения.

– Я специалист по естественным наукам, – объяснила я. – Мне было что читать. Учить. Решать. Чтение любовных романов было чем-то вроде летних каникул.

Он кивнул, и только тогда я позволила себе по-настоящему посмотреть на него. Интересно, сколько ему лет? Около тридцати? У него были голубые глаза и волевой подбородок. Я снова перевела взгляд – на этот раз на декоративные подушки на диване. Я расправила одну из них и попыталась немного взбить ее.

Доктор Робинсон ничего не сказал. Он просто сидел и молча наблюдал за мной. Я чувствовала себя как образец крови на предметном стекле под микроскопом.

– Так что привело вас сюда сегодня, Мелани? – спросил он, и я была благодарна, что он наконец взял на себя ответственность за разговор, потому что я понятия не имела, что сказать. Тишина действовала мне на нервы.

– Это была не моя идея, – ответила я, дергая нитку на джинсах. – Это предложил декан