Максим Горький - Сказки об Италии и не только… (сборник) Страница 61

Поля и Нил за нею – уходят.

БЕССЕМЁНОВ. Вот… поди и ты… Погляди-ка на будущего… мм… (Обрывается, садится за стол.) Вы что… молчите? Я замечаю, что как я в дверь – вы все сожмете губы…

ТАТЬЯНА. Мы… и без вас… не много говорим…

БЕССЕМЁНОВ (глядя исподлобья на Елену). А над чем смеялись?

ПЕТР. Так это… пустяки! Нил…

БЕССЕМЁНОВ. Нил! Все от него идет… я так и знал…

ТАТЬЯНА. Налить вам чаю?

БЕССЕМЁНОВ. Налей…

ЕЛЕНА. Дай, Таня, я налью…

БЕССЕМЁНОВ. Нет, зачем вам беспокоиться? Мне дочь нальет…

ПЕТР. Я думаю, – ведь все равно, кто нальет? Таня нездорова…

БЕССЕМЁНОВ. Я тебя не спрашиваю, как ты думаешь на этот счет. Если тебе чужие люди ближе родных…

ПЕТР. Отец! Ну, как тебе не стыдно?

ТАТЬЯНА. Начинается! Петр, – будь благоразумен.

ЕЛЕНА (натянуто улыбаясь). Ну, стоит ли…

Дверь широко растворяется, и входит Перчихин. Он выпивши, но не сильно.

ПЕРЧИХИН. Василь Васильев! Я сюда пришел… ты оттуда ушел… а я – сюда… за тобой…

БЕССЕМЁНОВ (не глядя на него). Пришел, так садись… Вот – чаю выпей… ну…

ПЕРЧИХИН. Н-не надо мне чаю! Кушай сам на здоровье… Я – для разговора пришел…

БЕССЕМЁНОВ. Какой там разговор? Всё пустяки.

ПЕРЧИХИН. Пустяки? Н-ну? (Смеется.) Чудак ты!

Нил входит и, сурово глядя на Бессеменова, встает у шкафа.

Четыре дня собирался я к тебе придти… ну и пришел…

БЕССЕМЁНОВ. Ну и ладно…

ПЕРЧИХИН. Нет, не ладно! Василь Васильич! Умный ты человек! Богатый человек… ведь я к совести к твоей пришел!

ПЕТР (подходя к Нилу, негромко.) Зачем ты его пустил сюда?

НИЛ. Оставь! Это тебя не касается…

ПЕТР. Ты всегда делаешь… черт знает что…

ПЕРЧИХИН (заглушая Петра). Старый человек…да-авно я тебя знаю!

БЕССЕМЁНОВ (сердясь). Тебе чего надо?

ПЕРЧИХИН. Скажи мне, – за что ты меня намедни вон из дома выгнал? Думал я, думал, – не возьму, в толк! Скажи, брат! Я – без сердца на тебя пришел… я, брат, с любовью к тебе…

БЕССЕМЁНОВ. С дурной головой пришел ты…вот что!

ТАТЬЯНА. Петр! Помоги мне… нет, позови Полю…

Петр уходит.

ПЕРЧИХИН. Вот – Поля! Дочь моя милая… птица моя чистая… Из-за нее ты меня выгнал? – верно? За то, что она у Татьяны жениха отбила?

ТАТЬЯНА. О! глупость какая… какая пошлость!..

БЕССЕМЁНОВ (медленно поднимаясь с места). Гляди, Перчихин! Второй раз…

ЕЛЕНА (Нилу вполголоса). Уведите его! Они поругаются.

НИЛ. Не хочу…

ПЕРЧИХИН. Второй раз – не прогонишь, Василь Васильич! Не за что… Поля… я ее люблю… она у меня – хорошая! Ну, все же я не одобряю… я, брат, ее не одобряю, н-нет! Зачем чужой кусок взяла? Нехорошо…

ТАТЬЯНА. Лена! Я… ухожу к себе…

Елена помогает ей, поддерживая под руку. Проходя мимо Нила, Татьяна говорит ему негромко.

Как не стыдно! Уведите его…

БЕССЕМЁНОВ (сдерживаясь). Перчихин! Ты… молчи! Сиди – молчи… а то ступай домой…

Входит Поля. За нею Петр.

ПЕТР (Поле). Да успокойтесь… я вас прошу!..

ПОЛЯ. Василий Васильевич! За что вы прошлый раз выгнали отца?

Бессемёнов молча и сурово смотрит на нее и на всех поочередно.

ПЕРЧИХИН (грозя пальцем). Шш! Дочка! Не говори… Ты – должна понять… Татьяна отравилась – почему? Ага-а? Василь Васильев, – видишь? Я, брат, по чистой правде… я всех вас рассужу… по совести… как надо! Я – очень просто…

ПОЛЯ. Постой, отец…

ПЕТР. Позвольте, Поля…

НИЛ. Ты бы молчал…

БЕССЕМЁНОВ. Ты, Палагея, вот что… ты – дерзкая…

ПЕРЧИХИН. Она? Нет, она… у меня…

БЕССЕМЁНОВ. Молчи ты! я что-то плохо разумею… чей это дом? Кто здесь хозяин? Кто судья?

ПЕРЧИХИН. Я! Я рассужу всё… всех, по порядку… Не тронь чужого – раз! Взяла, – отдай назад – два!

ПЕТР (Перчихину). Послушай, – брось болтать! Пойдем ко мне…

ПЕРЧИХИН. Не люблю я тебя, Петр! Гордый ты человек… пустой ты! И ничего ты не знаешь… Что такое канализация? Ага! А мне рассказали, брат…

Петр тянет его за рукав.

Не тронь, постой…

НИЛ (Петру). Не трогай его… оставь!

БЕССЕМЁНОВ (Нилу). Ты что тут – собак травишь? а?

НИЛ. Нет, я хочу понять – в чем дело? В чем виноват Перчихин? За что его выгнали?.. При чем здесь Поля?

БЕССЕМЁНОВ. Ты меня допрашиваешь?

НИЛ. А если вас – так что ж? Вы – человек, – я тоже…

БЕССЕМЁНОВ (бешено). Нет, ты не человек… ты – яд! Ты – зверь!

ПЕРЧИХИН. Ш-ш! Тихо! Надо тихо, по совести…

БЕССЕМЁНОВ (Поле). А ты – ехидна! Ты – нищая!..

НИЛ (сквозь зубы). Вы не кричите!..

БЕССЕМЁНОВ. Что? Вон! Змееныш… я тебя вскормил от пота-крови…

ТАТЬЯНА (из своей комнаты). Папаша! Папа!

ПЕТР (Нилу). Ну? Дождался? Эх, ты… стыдился бы!

ПОЛЯ (негромко). Не… не смейте на меня кричать! Я не раба вам… не можете вы обижать всех… И – вы скажите – за что отца выгнали?

НИЛ (спокойно). Я тоже требую… здесь не сумасшедшие живут… надо отвечать за свои поступки…

БЕССЕМЁНОВ (тише, сдерживаясь). Уйди, Нил, от греха… уйди! Смотри… ты – выкормок мой… которого я воспитал…

НИЛ. Не корите меня вашим хлебом! Я отработал все, что съел!

БЕССЕМЁНОВ. Ты… душу мне сожрал… разбойник – ты!..

ПОЛЯ (берет Нила за руку). Идем отсюда!

БЕССЕМЁНОВ. Иди… ползи, змея! Ты все… из-за тебя… ты дочь ужалила… его теперь… проклятая… из-за тебя дочь моя…

ПЕРЧИХИН. Василь Васильич! Тихо! По совести!

ТАТЬЯНА (кричит). Отец! Неправда! Петр – что же ты? (Является в дверях своей комнаты и, беспомощно протягивая руки, выходит на средину.) Петр, не нужно этого! О боже мой! Терентий Хрисанфович! Скажите им… скажите им… Нил! Поля! Ради бога – уйдите! Уходите! Зачем все это…

Все бестолково суетятся. Тетерев, скаля зубы, медленно встает со стула. Бессемёнов отступает пред дочерью. Петр подхватывает сестру под руку и растерянно смотрит вокруг.

ПОЛЯ. Идем!

НИЛ. Хорошо! (Бессеменову.) Ну, мы уходим… вот! Мне жаль, что все вышло так громко.

БЕССЕМЁНОВ. Ступай, ступай!.. Уводи ее…

НИЛ. Я уж не ворочусь…

ПОЛЯ (громко, дрожащим голосом). Винить меня в таком… винить за Таню… разве можно? Тут разве я виновна? Бесстыдник вы…

БЕССЕМЁНОВ (бешено). Уйдешь ты?!

НИЛ. Тише!

ПЕРЧИХИН. Ребята, – не сердитесь! Надо – кротко…

ПОЛЯ. Прощайте! Иди, отец!

НИЛ (Перчихину). Идем!

ПЕРЧИХИН. Не-ет, я с вами не хочу… мне не рука… я – сам по себе… Терентий! Я сам – один… Мое дело – чистое…

ТЕТЕРЕВ. Идем ко мне…

ПОЛЯ. Иди! Иди же, пока не гонят…

ПЕРЧИХИН. Нет… я не пойду… Терентий, – мне с ними не рука! Я понимаю…

ПЕТР (Нилу). Да уходите вы… черт побери!..

НИЛ. Иду… прощай… какой однако ты…

ПОЛЯ. Идем, идем…

Уходят.

БЕССЕМЁНОВ (кричит им вслед). Ворoтитесь! Поклoнитесь…

ПЕТР. Оставь, отец! Будет…

ТАТЬЯНА. Папаша! Милый мой… не надо кричать…

БЕССЕМЁНОВ. Постойте… Погодите…

ПЕРЧИХИН. Ну, вот… теперь ушли… И хорошо! Пускай их!..

БЕССЕМЁНОВ. Сказать бы мне им на прощанье: злодеи! Кормил, поил… (К Перчихину.) Ты, старый черт! Дурак! Пришел, забормотал… чего тебе надо? чего?

ПЕТР. Папаша! Будет…

ПЕРЧИХИН. Василь Васильич! Не кричи… я тебя уважаю, чудак ты! Глупый я – верно! Но я понимаю… кто куда…

БЕССЕМЁНОВ (садится на диван). Я… потерял мысли. Не понимаю… Что вышло? Вдруг… как летом, в сушь, пожар… Одного – нет… говорит – не ворочусь… Ишь как просто! Ишь ты как… Нет… я этому поверить не могу…

ТЕТЕРЕВ (Перчихину). Ну, что ты тут? Зачем ты?

ПЕРЧИХИН. Для порядка… я, брат, рассуждаю просто… Раз-два! Больше никаких! Она мне дочь? Очень хорошо… Значит, – должна она – (Вдруг замолчал.) Плохой я отец… и ничего она не должна… пусть ее живет, как хочет! А Таню мне жалко… Таня… мне жалко тебя… Мне, братцы, всех вас жалко! Эхма!.. Ведь ежели по совести сказать – все вы дураки!..

БЕССЕМЁНОВ. Молчи ты…

ПЕТР. Таня! Елена Николаевна ушла?

ЕЛЕНА (из комнаты Татьяны). Я здесь… Лекарство приготовляю…

БЕССЕМЁНОВ. Мысли у меня спутались… ничего не понимаю! Неужто Нил… так и уйдет?

АКУЛИНА ИВАНОВНА (входит, беспокойно). Что случилось? Нил с Пелагеей в кухне там… а я была в чулане…

БЕССЕМЁНОВ. Ушли они?

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Нет… зовут Перчихина… Пелагея говорит, скажите, говорит, отцу… а губы у нее дрожат. Нил, все равно как пес, – рычит… что такое?..