Михаил Шапиро - Какао-кола Страница 7

Полуостров Бокагранде, где когда-то высадил десант Ф.Дрэйк, был застроен многоэтажными домами и роскошными виллами, они заменили мангровые заросли. Поверхность воды во внутренней гавани перед фортом была абсолютно гладкой, и в ней отражались плывущие по небу облака. Через горло перешейка полуострова можно было увидеть полосу прибоя со стороны открытого моря и пляжи, усеянные людьми. В самой узкой части перешейка, где когда-то разыгралась кровавая битва, проходила асфальтовая дорога, а от вала и рва не осталось и следа. Я пошел в сторону старого города, обнесенного толстыми крепост-ными стенами. Уже смеркалось, и в городе стали зажигаться огни. Некоторые улицы были такими узкими, что балконы домов, расположенные на противоположных сторонах проезжей части, почти встречались над твоей головой. Все дома были в хорошем состоянии, и где-то в этой части города я увидел мемориальную доску, сообщающую, что Картахена является "...частью мирового исторического наследия..." и находится под охраной ЮНЕСКО. Мой телохранитель мог связать несколько слов по-английски, и этого было достаточно, чтобы он провел меня к дому, в котором жил Дрэйк во время своего полуторамесячного пребывания в городе. Я увидел также кафедральный собор, с которого люди Дрэйка сняли и увезли с собой колокола. Теперь колокола висели снова на отстроенной в более поздние времена колокольне. Во всех испанских городах балконы функционируют, а не только украшают дома, как в Европе и США; на них выращивают цветы, с них наблюдают за жизнью на улице и делают это даже во время дождя - иначе зачем над балконами устроены крыши? Для защиты от солнца они расположены слишком высоко. Я шел по городу: люди с балконов наблюдали за уличной жизнью, отдыхали, поливали цветы или читали; двери были открыты, и вечерний бриз шевелил занавески в полосе света из комнаты. Жители первых этажей не имели балконов и выносили стулья на тротуары, собираясь целыми семьями и включаясь в жизнь на улице - они словно боялись пропустить важные события. К сожалению, как почти во всех испанских городах в Южной Америке, да и в самой Испании, улицы почти лишены зелени, если не считать цветов на подоконниках и балконах. Скрытые прожекторы подсвечивали величественные портал и купол Дворца Инквизиции, выполненные в стиле барокко. Из открытых дверей кафе доносились звуки музыки, люди сидели за выставленными на тротуары столиками, и среди них я не видел туристов - наверное, сеньор Гонзалес был прав. Повстречалось несколько открытых фаэтонов в одноконной упряжке, и цокот подков гулко раздавался в каньонах узких улиц, отражаясь многократным эхом от стен. Когда я лег спать, в голове был настоящий сумбур, история перемешалась с настоящим: многочасовой разговор с Гонзалесом, атака Дрэйка, очарование старого города, телохранитель на таких внешне спокойных улицах. Требовалось некоторое время, чтобы все стало на свои места, - я уснул. На следующее утро, едва я успел умыться и побриться, приехал Гонзалес и мы заговорили о Картахене. - Вам не приходилось слышать, что сказал английский историк Тойнби о Картахене, когда увидел ее крепостные стены? "Из-за них Южная Америка не говорит по-английски." Я хотел было напомнить о сэре Ф.Дрэйке, но пощадил его патриотические чувства - он был очень любезен и гостеприимен. - Может быть, я преувеличиваю, может быть, Картахена не так прекрасна, как это кажется мне, может быть, это потому, что я родился здесь. - Нет-нет, город красивый и интересный с любой точки зрения, и я очень благодарен вам, что надоумили посмотреть его. У меня на это есть еще весь сегодняшний день. - Вы завтракали? - Только собираюсь. - Давайте позавтракаем вместе, так как я, наверное, больше не увижу вас. Мы сидели в кафе, и разговор на этот раз начал я: - Подведем некоторые итоги нашей вчерашней беседы. Мы оба согласны, что законам следует подчиняться. Уточню - законам своей страны. Вы считаете, что Штаты не имеют права распространять свою юрисдикцию за пределами страны, ни под каким демагогическим соусом. Так? - Пока все так. Мистер Чертов, вспомните годы "сухого закона", когда канадская промышленность работала изо всех сил, стараясь напоить не только своих граждан, но и жаждущих американцев. Никому и в голову не могло прийти потребовать запрещения производства спиртных напитков в Канаде на основании того, что это способствует распространению алкоголизма в Штатах. Более того, элита вашей страны использовала создавшуюся обстановку для личного обогащения, возьмите, к примеру, хотя бы семейку Кеннеди. - До сих пор я согласен с вами. Правительство имеет право издавать любые законы для своей страны, только для своей. Закон начинает нарушаться, когда вы доставляете свой продукт на территорию Штатов, в тот самый момент, когда вы переступаете границу. - Открою вам секрет и надеюсь, что вы не используете это во вред мне; я успел понять за время нашего короткого знакомства, что вы джентльмен. Почти все пилоты самолетов, доставляющих продукт через границу, американские граждане. Все агенты по распространению продукта - американцы. Ни один колумбиец не пересекает границу с такими целями. - Вы связаны с уголовными элементами внутри США. - Пилоты самолетов? Таможенники? - Мистер Гонзалес, давайте серьезно, мы ведь не играем в политический пинг-понг! - О'кэй, без пинг-понга, итальянская и кубинская мафии это не наша проблема, они - американцы. Арестовывайте их, судите, казните. - Кто выполняет удары по провинившимся? - Наемные люди, чаще всего - американцы. Нам необходимо соблюдать дисциплину и честность в бизнесе, иначе все полетит кувырком. - И вы отдаете приказы убивать людей? - Если они пытаются обмануть нас. - Кто судьи? - Наши бухгалтеры. Они - нейтральные люди и говорят языком цифр.

- Все так просто! - На деле - несколько сложнее, но в принципе - так. - О'кэй, как насчет Колумбии? Мне приходилось слышать о терроре внутри вашей страны: запугивание прессы, убийство неугодных людей и представителей власти. - Я уже говорил вам, и мне жаль, что вы пропустили это мимо ушей: вся история Колумбии залита кровью, мы привыкли жить в атмосфере физического насилия. У нас даже футболиста могут убить после проигранного матча, если считают, что он виновен в поражении. Считайте это местной экзотической особенностью. - Простите, но я не могу принять это. - Терроризм - это форма политической борьбы. К нему прибегают, когда другие меры оказываются недейственными. - Терроризм - это позор нашего века. - Скажите это Ясиру Арафату, он был лютым террористом почти полстолетия и пролил море крови, сейчас он глава суверенного государства, пожимает руки и обнимает президентов и королей во всем мире. - Его удача вовсе не оправдывает его методов. - Скажите об этом господину Шамиру. Сколько англичан он убил, когда руководил террористической группой? - Мы с вами не найдем в этой области точки, где наши мнения могли бы хоть как-то сосуществовать. - Я далек от цели обратить вас в свою веру, более того, может быть, мне самому не очень нравится, что приходится делать. Все, что я хочу доказать, допустите, что террор - это широко используемая и дающая результаты форма политической борьбы. Ее крайняя форма. - Как можно на такой основе строить демократическое общество?! - Мы - построим. Нам не оставили выбора. У нас есть деньги и люди, которые будут выполнять за них наши приказы. Вам должно быть известно, что в большом бизнесе нельзя допускать обман, воров-ство и неверность, иначе бизнес перестанет существовать. Поэтому мы так строги внутри нашей организации. - Строги - не то слово. - Жестоки, о'кэй, иначе нельзя. - Мистер Гонзалес, когда вы приходите домой после напряженного рабочего дня и отдыхаете в кругу семьи, вам никогда не приходила в голову мысль, сколько семей вы разрушили своим продуктом, сколько горя вы причинили? - Наш продукт опасен только для отбросов общества. Джанк, как вы их называете. Вы употребляли когда-нибудь наркотики? - Конечно, нет. - Я - тоже, хотя у меня под рукой десятки тонн продукта. В жизни вашего молодого поколения произошли серьезные изменения: устранен элемент естественного отбора. Когда-то американец должен был бороться за место в жизни, теперь это место приготовлено для него заботливыми родителями. Ребенок рождается в благоустроенном доме, лет в четырнадцать садится за руль автомобиля, он ест и пьет, ни в чем не знает отказа, и профсоюзы заготовили для него место у конвейера, где он будет получать двадцать долларов в час, завертывая гайки. Когда-то ваше общество было прогрессивным, поэтому вы и достигли таких высот в промышленном производстве, но сейчас вы деградировали. Накопленное богатство стало передаваться по наследству, пропал стимул, устранен элемент борьбы за выживание. Японцы были правы, когда сказали, что американские рабочие стали ленивыми и им переплачивают. Вам известно, что случается с таким обществом, оно загнивает и погибает. Вспомните древние империи. Вот ваши дети и начинают буквально беситься с жира. Америка стала страной наркоманов, как Китай в восьмисотые годы. - Не хотите ли вы сказать, что в Колумбии нет этой проблемы? - Именно так. У нас наркотики употребляют только уголовники, они всегда делали это, продолжают и сейчас. Подонки есть во всех странах мира. - И все же - продавать наркотики у дверей школ... - В этом нет нашей вины, вы устроили сексуальную революцию. Все эти битлы, пресли, рок-группы и джейн фонды - это они ввели культуру наркоманства. Мы только поставляем продукт. Наша роль скорее положительная, как у ягуаров, которые убивают наиболее слабых, неполноценных животных, оздоровляя стадо. Мы - санитары вашего общества, помогаем ему очиститься от неполноценных людей.