Александр Энгельгардт - Письма из деревни (1872-1887 гг.) Страница 72

— Да где ты этому всему научился? — восхищался я, осматривая расчистки, — ишь как вывел!

— Уж научились — знаем, как господам нужно.

— У немца где-нибудь работал, парк разбивали?

— Работали и у немцев тоже. В Петлине работали, дерева там сажали всякие. Да мы у самой Шепелихи работали, а уж та ли барыня не чудила. Чего-чего там не делала, на полях пруды рыли, дерном откосы обкладывали, дорожки по полям проводили, цветы сажали, горы насыпали. Уж так чудила, так чудила, аглицкую парку из всего имения сделать хотела, чтобы всюду чисто было, духовито. Коровы с колоколами. Уж на что ваша Брендиха чудит, каждый год кусты с места на место пересаживает, а про Шепелиху и говорить нечего. Чудная барыня, нужно чуднее, да не найдешь. Денег сколько хочешь — одних граборов больше ста человек артель, да и цены-то какие — 60 копеек поденщина. Жаль, умерла эта барыня, много граборам работы давала. Как умерла, все работы прекратились… А вот тут канавку нужно дать, — остановился грабор.

— Зачем?

— Если тут канавку в ров дать, вся луговина лучше просохнет, важнейшая трава родиться станет. У вас тут с этой луговины сена страсть что будет.

— Хорошо.

— Так, значит, все и делать, как эту луговину?

— Да, да.

— Понимаю. Следовало бы ребятам четвертушку поставить, заморились за эту неделю во как, лозник, ведь, все, мокрота. Уж так старались.

Граборы в общей сложности принадлежат к числу зажиточных крестьян нашей местности. Некоторые деревни после «Положения» уже успели приобрести в собственность значительные помещичьи хутора, смежные с их деревнями. Они арендуют заливные луга большею частью на деньги. Дома граборы занимаются хозяйством, а зимою многие деревни занимаются обжиганием извести, выламыванием и доставкою известковой плиты. Граборские заработки составляют для них важное денежное подспорье. Главное для граборов — это иметь по возможности близко от дома заработок. На дальние заработки, на железные дороги граборы, по крайней мере обстоятельные хозяева, не ходят — разве только какие-нибудь обедневшие одиночки, бобыли, бросившие землю.

Граборы ищут работы главным образом вблизи, у соседей помещиков. В настоящее время, когда помещичьи хозяйства поупали, работ стало меньше, граборы разбились на мелкие артели в 5—10 человек и очень дорожат работой у помещиков, особенно у молодых, рьяных, новеньких, которые садятся на хозяйство с деньжонками, мало знакомы с делом, любят проводить канавы на лугах и полях, копать прудочки, причем скоро ухлопывают деньжонки на дорогие граборские работы, часто для хозяйства совершенно бесполезные. Не только граборские рядчики, но и большинство граборов отлично понимают хозяйственное значение своих работ и пользу, которую они могут принести. Если хозяин будет советоваться с грабором, не будет чудить, будет требовать от грабора, чтобы делалось то, что может принести пользу, то можно вполне положиться на рядчика, что он не сделает бесполезных работ. Хороший рядчик не только сумеет осушить луг, но, как хозяин, может наперед сказать, стоит ли осушать. Он точно так же может сказать, стоит ли расчищать какую-нибудь заросль под луг или поле, нужно ли провести те или другие канавки на полях. Я много раз слышал советы опытного рядчика, что такую-то луговину не стоит осушать, потому что травы на ней все равно не будет, а в сомнительных случаях советует попробовать сначала отделать небольшую частицу и т. п. Но если барин сам загадывает работы, сам назначает, где проводить канавы, где плантовать, где расчищать, то грабор не только беспрекословно будет исполнять, но даже и замечаний никаких не сделает, хотя очень хорошо будет понимать, что пользы от работы не будет. Видя однажды, что граборы у соседнего помещика роют совершенно бесполезную, даже вредную канаву, я спросил у знакомого рядчика, зачем это?

— Приказал барин.

— Да неужели же ты не видишь, что от этой канавы вред будет?

— Еще бы не видать!

— Так что же ты барину не представил?

— Не спрашивает. А нам что? Денег, должно, быть, у него много, деньги ведь ему ничего не стоят, а нам что! Приказано, ну и роем.

— Однако ж, и про рядчика скажут: ишь, где канаву провел! Ничего не понимает.

— Оно так. Да ведь не всякому сунешься говорить.

— Отчего ж? Коли резон представишь?

— Норовиты бывают. Да и резоны-то наши не всегда попадают. И из бар тоже умственные люди бывают. Кто его знает, для чего он делает, а смотришь — и толк иной раз выйдет. Мы тоже свет видали.

— А что?

— Да вот чугунку проводили. Тут насыпь, там выемку сделай… смотришь, и вышло. Мост и дамбу на Днепре делали, думали, ни в век не устоять в большую воду, а вот восьмой год держится. Говорили инженеру тогда, он только усмехается: вы мужики — дураки, говорит, ваше дело сыпать — сыпьте… Умственные люди бывают и из бар.

Но что особенно любят граборы — это господ, которые «чудят», которые, имея много денег, насмотревшись за границей на немецкие леса, парки, обсаженные тополями или плодовыми деревьями, дороги, хотят сделать такие же парки в своих Подъеремовках. Такие «махонькие», как у нас говорят, графини Сотерланд — сущий клад для граборов. Цены большие, работы много: что там ни будет стоить, только бы было сделано ко времени. Все дело — лишь бы рядчик сумел подладить барину или барыне, выйти на линию, потому что у господ не в деле дело, а в том, чтобы понравиться, подладить. У панов ведь деньги вольные. Вот добрый пан, говорят мужики, всем помогает, простый, да и что ему стоит!

Кстати, скажу здесь, что вообще мужики так называемый умственный труд ценят очень дешево, и замечание грабора об инженере вовсе не служит доказательством противного. В одной деревне школьному учителю мужики назначили жалованье всего 60 рублей в год, на его, учителя, харчах. Попечитель и говорит, что мало, что батраку, работнику полевому, если считать харчи, платят больше. А мужики в ответ: коли мало, пусть в батраки идет, учителем-то каждый слабосильный быть может — мало ли их, — каждый, кто работать не может. Да потом и стали высчитывать: лето у него вольное, ученья нет, коли возьмется косить — сколько накосит!.. Тоже огород может обработать, корову держать от родителев почтение, коли ребенка выучит, — кто конопель, кто гороху, кто гуся, — от солдатчины избавлен. Батраку позавидовали! Да научи меня грамоте, так сейчас в учителя пойду, меду-то что нанесут — каждому хочется, чтобы дите выучилось.

Характеристичен рассказ одного знакомого мне дьякона, доказавшего мужику, что их поповский труд не легок и что они недаром тоже получают деньги.

«Какая ваша работа, — говорит мне один мужик, — рассказывал дьякон, — только языком болтаете!» — «А ты поболтай-ка с мое», — говорю я ему! — «Эка штука!» — «Хорошо, вот будем у тебя служить на Никольщину, пока я буду ектенью да акафист читать, ты попробуй-ка языком по губам болтать». И что ж, сударь, ведь подлинно не выдержал! Я акафист-то настояще вычитываю, а сам поглядываю — лопочет. Лопотал, лопотал, да и перестал. Смеху-то что потом было, два стакана водки поднес: «Заслужил, — говорит, — правда, что и ваша работа не легкая».

Знал дьякон, чем доказать мужику трудность своей работы!

— Поступая в новый приход, — рассказывал мне один поп, — чтобы заслужить уважение, нужно с первого раза озадачить мужика: служить медленно, чтобы он устал стоять, чтобы ему надоело, чтобы он видел, что и наше дело не легкое, или накадить больше — нам-то с привычки, а он перхает.

Граборы никогда не нанимаются на работу на целое лето, но только на весеннюю упряжку, с 25-го апреля по 1-е июля, и на осеннюю, с 25-го августа по 22-е октября. Лето же, с 1-го июля по 25-е августа, следовательно, время сенокоса и уборки хлеба, работают дома.

Весною, как только сгонит снег, граборские рядчики отправляются по знакомым господам искать работы. Осмотрев и сообразив работу, рядчик определяет, как велика должна быть артель, договаривается насчет цены — почем поденщина, куб, сажень канавы — и затем уходит домой. Когда наступит время работать, рядчик является со своей артелью, в которой он — если артель не слишком велика и вся занята в одном месте :— работает наряду с другими.

Насчет помещения граборы, как и все русские люди, начиная с богатого купца и кончая беднейшим подпаском, невзыскательны — была бы только печка, чтобы было где высушить мокрые онучи и изготовить кушанье, Нанимаются граборы обыкновенно на своих харчах и, если артель большая, то держат кухарку; если же артель невелика, то кушанье готовит один из граборов, что он успевает сделать до завтрака.

Рядчик, как я уже говорил, работает наравне с другими граборами, ест то же самое, что и другие. Рядчик есть посредник между нанимателем и артелью. Наниматель членов артели не знает, во внутренние порядки их не вмешивается, работ им не указывает, расчета прямо с ними не ведет. Наниматель знает только рядчика, который всем распоряжается, отвечает за работу, получает деньги, забирает харчи, имеет расчет с хозяином. В граборские артелях рядчик имеет совершенно другое значение, чем в плотничьих, где рядчик обыкновенно есть хозяин, берущий работу на свой страх, получающий от нее все барыши и несущий все убытки, а члены артели — простые батраки, нанятые хозяином-рядчиком за определенную плату в месяц и на его, рядчика, харчах. В граборских артелях все члены артели равноправны, едят сообща, и стоимость харчей падает на всю заработанную сумму, из которой затем каждый получает столько, сколько он выработал, по количеству вывезенных им кубов, вырытых саженей и пр. Работа, хотя и снимается сообща, всею артелью, но производится в раздел. Когда роют канаву, то размеряют ее на участки (по 10 сажен обыкновенно) равной длины, бросают жребий, кому какой участок рыть, потому, земля не везде одинакова, и каждый, равным образом и рядчик, роет свой участок; если расчищают кусты или корчуют мелкие пни, тоже делят десятину на участки (нивки) и опять по жребию каждый получает участок. Словом, вся работа производится в раздел, — разумеется, если это возможно, — и каждый, получает по количеству им выработанного. В этом отношении рядчик имеет только то преимущество перед другими членами артели, что сверх заработанного своими руками получает от артели так называемые лапотные деньги, то есть известный процент — 5 или 10 копеек с рубля — с общей суммы заработка. Эти деньги рядчик получает за свои хлопоты: хождение за приисканием работы — от того название лапотные деньги, — выборку харчей, расчеты с нанимателем, разговоры с ним относительно работы, причем рядчик теряет рабочее время, лишние расходы на одежду и пр. Но, главным образом, рядчик получает этот процент за то, что он заручился работой у знакомого нанимателя. Это видно из того, что теперь, когда работ стало меньше, процент этот повысился, потому что рядчик, особенно если он заручился хорошей работой, подбирая артель, старается понажать и выговаривает в свою пользу больший процент. Впрочем, все зависит от взаимных условий: отвечает ли, например, рядчик перед артелью за неплатеж денег нанимателем, состоит ли артель из старых, опытных граборов или из начинающих и пр. Рядчик, особенно если он не исконный старый рядчик, а случайный или начинающий, не всегда есть умственный человек артели. Случается, что рядчик не силен в математических вычислениях, не может, например, быстро вычислить объем земли, вынутой из пруда сложной фигуры и т. п., в таких случаях в артели всегда найдется умственный человек, который делает подобные вычисления. Умственный человек никогда не получает особой платы от артели.