Федор Сологуб - Мелкий бес Страница 74

— Вот придумали тоже.

— Да, право…

— Ну, и приз…

— Да вначале-то говорили, что даме дадут за лучший костюм корову, а мужчине — велосипед.

— Вот это я понимаю. Вот это призы.

— А, срам сказать: веер — даме, альбом — мужчине.

— Стоило тратиться на костюмы.

— Это просто насмешка, такие призы.

— Должны были сразу объявить.

— Это только у нас возможно делать такие вещи с публикой.

— Ну, все-таки какой-нибудь приз, а получить лестно.

Дарья (наряжена Турчанкой). И вовсе не лестно. Хоть бы и корову дали — нужна она мне?

Людмила (наряжена Цыганкою). Да и кто будет присуждать призы. Какой у них вкус?

Дарья. Ну, смотрите же, помните уговор — все билетики, которые нам дадут, Саше передать.

Валерия (наряжена Испанкою). Да уж ладно. Людмилочкин дружок…

Людмила. Ты, Саша, смелее. За нас не прячься. Никто тебя не узнает.

Саша (наряжен Гейшею). Да я и не боюсь. Только как бы парик не свалился.

Людмила. Не свалится. Иди в залу, показывайся всем. Глядите-ка, уж на него засматриваются.

Варвара (наряжена Кухаркою). Что же это у вас за костюм, Марья Осиповна?

Грушина (в очень легкой одежде). Диана.

Варвара. Что же вы ошейник не надели?

Грушина. Зачем мне ошейник?

Варвара. Да как же? Собакой Дианкой вырядиться вздумали.

Грушина. Ну, вот придумали. Вовсе не Дианка, а богиня Диана. Да разве я на собаку похожа?

Варвара. Голо уж очень.

Грушина. Зато все мужчины так за мной и тянутся.

Варвара. А что же складок так много?

Грушина. Конфект напихать можно для моих чертенят.

Людмила (брату, проходя). Смело открылась и какое красивое тело… А на коже — блошьи укусы, ухватки грубые, слова пошлые.

Рутилов. Снова поруганная телесная красота.

Передонов. Ты думаешь, Платон Платонович, этот маскарад для чего затеяли? Нарочно, чтобы меня подловить.

Рутилов. Зачем же ты сюда пришел? Да еще и не замаскировался, в сюртуке.

Передонов. Чтобы видеть самому, какие злоумышления затеваются.

Нотариус Гудаевский изображает дикого американца. В волосах — петушьи перья, маска медно-красная с нелепыми зелеными разводами, кожаная куртка, клетчатый плед через плечо, кожаные высокие сапоги с зелеными кисточками. Он машет руками, прыгает, ходит гимнастическим шагом, вынося далеко вперед сильно согнутое голое колено. Кричит зычно.

Гудаевский. Гайавата… Маловато… Ай да вата… Томагаук… Уф… Уф… Уф… Мокасины… Апельсины… Керосины… Ориноки… Око…

Гудаевская наряжена Колосом. Пестрое платье из зеленых и желтых лоскутьев. Во все стороны торчат натыканные повсюду колосья. Они всех задевают и колют. Ее дергают, ощипывают.

Гудаевская. Свиньи. Нахалы… Царапаться буду…

Гости: Откуда она столько колосьев набрала?

— С лета запасла.

— Каждый день в поле воровать ходила.

Гудаевская. Врешь… Не тронь… Укушу… Американец, двинь ему в морду…

Безусый чиновник. Неужели вам не нравится костюм Колос?

Скромный гость. Да как вам сказать.

Безусый чиновник. Честное слово, это лучший костюм. Вы ей хотите отдать ваш розовый билетик?

Скромный гость. Да я, право, еще не знаю.

Безусый чиновник. Давайте мне, я ей передам.

Вырывает из рук скромного гостя билетик и убегает. Скромный гость стоит в нерешительности.

Унылая дама (наряженная Ночью). Дайте мне ваш билетик.

Передонов. Что ты… Билетик тебе? Рылом не вышла.

Ночь сердито ворчит и отходит.

Гости:

— Медведица, Медведица идет… Умора…

— Поднести бы ей водочки…

Учительница Скобочкина наряжена Медведицей. На плечах — медвежья шкура. На голове сверх полумаски положена медвежья голова, как шлем. Сложение дюжее, голос зычный. Ходит тяжело и рявкает на весь зал.

Скобочкина (Передонову). Я тебя съем, доносчик. Передонов. Караул…

Бежит, натыкается на Гудаевского.

Гудаевский. Белолицый брат, доносчик, бойся моего томагавка. (Бежит в зал).

Хохот. Скобочкину окружают купчики. Ведут к буфету.

Гости:

— Мадам Медведица, дозвольте угостить вас водочкою.

— Марья Потаповна, г-жа Топтыгина, опрокиньте шкалик.

— Берет… берет…

— Поглядите-ка, Медведица водку дует…

— А ведь ей, пожалуй, приз дадут.

— Ну где там? Есть и получше маски…

— Вон она рюмку за рюмкой дует — охмелеет.

— Да уж не без того…

— Какие ей билетики дадут, она и те растеряет.

— Это вы правильно. Пьяная баба, уж известно.

— Бабу подпоить не трудно.

— Не стоит ей и билетиков давать — все равно проворонит.

— Глядите, глядите, какой молодец.

— Ну, и дюжий парень… А руки-то. Вот так мускулы… Этот облапит — не обрадуешься.

Проходит актер Бенгальский, одетый Древним Германцем.

За ним толпятся дамы.

Дамы:

— Какой богатырь… Душка… Восхищение…

— Ах, взглянуть бы на личико…

— Ах, какая прелесть… А вы знаете, кто это?

— Кто — актер Бенгальский.

— Я сразу узнала, только не хотела говорить.

— Обожаемый… Несравненный…

— Вы ему, конечно, отдадите билетик.

— Конечно, ему. — Я ему уже отдала свой билетик.

Гости:

— Да уж лучше актеру давать.

— Я тоже думаю лучше актеру или актрисе давать. А то, если кто из наших получит приз, так хвастовством замучат.

— Истинная правда… Уж у нас такой город…

Гудаевский. Гайавата… Бледнолицые братья… давайте мне ваши билеты, если хотите курить со мной трубку мира.

Гости:

— А вы знаете, как Каштанова наряжена?

— Да разве она здесь?

— Здесь — а говорили, у нее сын болен.

— Ну, актриса посмотрит на сына… Нет, это я верно знаю, что она здесь… Сам сейчас с нею разговаривал.

— Да что вы… Кокетничает напропалую.

— А как наряжена-то.

— Да вон, глядите, Гейша…

— Как она мила… Очаровательна…

— Господа, господа, собирать билетики Гейше.

— Гайавата… Колос лучше Гейши…

— Господа, кому дороги интересы искусства, сыпьте билетики Гейше.

— Интересы искусства приплел…

— А вы не толкайтесь…

— А это что за голышка…

— Вот так-так…

— Ну и выголилась…

— Гайавата… Головата…

— Аванпостищи то у нее какие…

— А спина-то, спина…

— А спина-то, спина, до самого пояса голая…

— Да никак на ней и рубашки нет…

— Ну, какая там рубашка…

— Эк, вы, батенька, чего хватились…

— Кому дороги интересы искусства…

Дамы:

— Что за безобразие…

— Какая неприличность…

— Возмутительно…

— Но чего же смотрят старшины…

— Надо протестовать…

— Мы протестуемся…

— У меня здесь дочь-барышня…

Пьяный купчик. А вы бы, сударыня, вашей дочке-барышне не велели смотреть, а мы желаем. Потому что интересы искусства. Что у вас дочка — барышня, это нам нисколько даже не трогательно, и наплевать.

Пожилая дама. Нахал… Я с вами говорю…

Пьяный купчик. Между прочим, маменька, такие слова никак невозможно произносить в публичном месте, — мирошка у нас — человек строгий, а не дозволяет.

Пожилая дама. Я не желаю с вами разговаривать.

Пьяный купчик. При взаимном желании. Адью-с… Вашей дочке, барышне, наилучшие пожелания. И не сердитесь потому, как я человек пьяный и еще выпить желающий.

Пожилая дама. Что здесь за публика… Это бедлам какой-то…

Гости:

— Лорнет растопырила…

— Столичная барыня…

— Здешняя публика ей не по носу…

— Ехала бы в Париж… Там бы тебе показали виды.

— Именно, брат, почище наших.

— А, между прочим, исправнику дамочки пожаловались.

— Исправник идет…

— Голышку одевать…

Миньчуков. Сударыня, прикрыться надо.