Владимир Кожевников - Забытый - Москва Страница 75

- Расхлебывать - как водится. Только крепко он уже князя на крючок посадил. Ну удастся нам наша затея (тьфу-тьфу-тьфу!), ну шарахнем мы Олгерда. А князя переломить сможем?

- Знаешь, Акинф, князь, конечно, парень простой. Но не дурак. И если ему в нос победу, да над таким врагом, сунуть... Задумается! Твой еще проще, но тоже не балбес. Аргументы очень сильные должны быть. Тогда переломим.

- Аргументы... Нам с тобой лет до х.., а не покажемся мы с тобой тому же Бобру сопляками несмышлеными, когда с шестью тысячами на такую армию полезем?

- Я себя не низко ценю, ты знаешь. Да и ты, сколько я о тебе могу судить. Великий Святослав, предок наш, один на десять ходил.

- То Святослав. Да и времена какие были...

- Да, времена не те, богатырским порывом сейчас не возьмешь. И если кинемся на Олгерда в лоб - о чем говорить?.. Ты сам-то прикидывал - как половчей?

- Половчей выходит, как Бобер говорит.

- Да. Если бы Олгерд свою армию в кулаке держал. Но он этого не сделал. Пока! Сопротивления не видит. Он идет на Москву из Смоленска, прямо. А вот тверичи с ним пока не соединились, идут от Зубцова севернее (мне донесли из-под Гжатска), прямо на Москву, и не видно, чтобы они чего-то опасались. У них около десяти тысяч. Их-то мы и прищучим. А?!

- Ишь как! Да ты, Минич, стратег нисколько не хуже хваленого нашего Бобра. А сведения верные?

- Это моя разведка, не княжеская. Так что - вперед.

- Вперед! Да еще как вперед!

* * *

Благими намерениями вымощена дорога в ад, и в подтверждение этой, всеми постоянно игнорируемой истины судьба решила поучить мудрого, опытного, собаку съевшего в расчетах предбатальных хитростей воеводу Дмитрия Минина, когда он встретил только что переправившихся через речку Тростну тверичей, ударил им во фланг, прижал к болотистому берегу Тростенского озера и стал уничтижать.

То ли связь у тверичей с Литвой хорошо сработала, то ли разведка московская недоглядела, то ли случай какой непредвиденный (теперь этого не узнает уже никто), но в тот момент, когда прижатые к речке и болоту тверичи решили, что им конец, и многие уже творили молитву, с юга, прямо из болота за озером, на них вывалился большой конный отряд во главе с сыном Кейстута, молодым князем Витовтом.

От войска москвичей ничего практически не осталось. Все князья, воеводы, бояре погибли. Сложили свои буйные головы и командиры, лучшие московские воеводы Дмитрий Минин и Акинф Шуба.

* * *

Когда весть о разгроме прилетела в Москву, Бобер не очень и удивился: "червячок" давно предсказал ему похожий исход. "Значит, не клюнул дядюшка на нашу уловку. Или сам как-то наших заманил. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Свое дело Минич с Акинфом все же сделали. Не так, как хотелось бы, но все-таки... Припасы кое-какие собраны, заборолы кончены, войска в кремле затворится под десять тысяч. Хрен Олгерд сунется, а сунется, так получит, что больше не захочет".

Главное: "червячок" с приходом этого ужасного известия сразу угас, умер, и Бобер понял, что самое плохое позади. Потому и рассуждал почти спокойно.

Зато всех остальных, особенно Великого князя, весть о поражении на Тростне повергла в шок. Дмитрий ходил как потерянный, с остановившимся взглядом, плохо реагируя на обращенные к нему слова. В черном унынии пребывали и все бояре, кроме, пожалуй, лишь Данилы Феофаныча. Бобру пришлось вновь собрать важнейших сановников, включая и митрополита, чтобы энергично одернуть и принудить к действиям:

- В чем дело. Великий князь? Почему у всех такой похоронный вид, бояре? Что случилось?

- Случилось... - мрачно вздохнул Василь Василич, - а что, ничего не случилось? Лучших бойцов положили - шутка?! А главное - лучших воевод. Куда теперь без них?! Через два дня (вон, разведка доносит) Олгерд будет здесь!

- Ну и что?

- Как что?

- Что, пойти и утопиться? Я очень удивлен! Разве мы не к этому готовились? И разве не подготовились?! Мы все успели: укрепления, запасы, войско. Лишние рты спровадили. А отряд... Да, жалко. Особенно самих воевод - сильные были мужи, мудрые. Таких кем попало не заменишь. Но война без потерь не бывает! Настоящая война, а не это ваше улюлюканье. Привыкать надо! И не сметь после первой же неудачи руки опускать! Не забывайте, главное - впереди!

Повисло короткое неловкое молчание, потом послышался голос Данилы:

- Да, бояре, так сразу носы вешать, это как-то... Стыдно, по-моему.

- Да кто вешает?! - взорвался Великий князь. - Что за разговор! Разве время сейчас оглядываться? Вперед надо смотреть!

- Вот и давайте смотреть, а не о потерях вздыхать, - Бобер тем не менее вздохнул, но удовлетворенно, - теперь нам надо Олгерда у стен на морозе подержать.

- Да! А ну как не станет он у стен топтаться? - в голосе Великого князя не осталось ни печали, ни досады - один жгучий интерес.

- То есть сразу на стены? - Бобер подзудел нарочно.

- Да!

- Вряд ли, но не исключено. - Разговор свернул в нужное, деловое русло, и Бобер успокоился на счет боевого духа собеседников: - Вот к такому обороту и надо быть готовым прежде всего. Дров побольше заготовить. Хоть горючие запасы в осажденной крепости - плохо, но ничего не поделаешь, кипятку много понадобится. На стенах костры опасно, заборолы деревянные, значит, сходни крепкие - кипяток снизу таскать, да чтоб самим не обвариться. Людей приучить каждого к своему месту на стене. Чтоб в любом положении знал, что делать. Но все это мы уже обговорили не раз. Теперь только подчиненных гонять без передыху. Главное, чтобы без дела ни часу не сидели. Тогда и не заробеют, и не расслабятся. Тогда и штурм отобьем с таким уроном, что он... Но я думаю, на штурм он не решится. Слишком сильна крепость. И не любит он крепостей, штурмовать их не может.

- А Ковно? Я слышал, он Ковно мастерски взял у немцев. Лет пять назад...

Данило смотрел строго.

- Хм. Ковно - да, мастерски. Это еще при мне было. У него там в стенах свои люди остались. Ворота ему тайно отворили, вот и все мастерство. Думаю, в Москве у него таких помощников не найдется. Нет. Штурм - это всегда риск. И огромные потери! А Олгерд рисковать не любит.

- Твоими бы устами, да мед пить, сыне,- вздохнул митрополит,- но тогда осада. Сколько мы продержимся?

- Дольше чем он, отче. В любом случае! Запасы у нас есть, и мы в тепле, дома. А он на морозе, в чистом поле. Так что срок (когда сбежит!) только от погоды будет зависеть. Ну и еще, может, от каких обстоятельств... - Бобер почти весело оглянулся на Данилу, что не ускользнуло от митрополита, который тоже посмотрел на племянника, потупился и промолчал.

- В том, что мы его пересидим, переломим, я не сомневаюсь, - продолжал Бобер, - тем не менее тебе, отче, настоятельно советую город покинуть. На всякий случай.

- Значит, ты не уверен, - митрополит остро уколол его взглядом.

- Нет, уверен. Но война есть война: осада, обстрел, драка, случайная стрела (тьфу-тьфу-тьфу!), пожар, ну... ну мало ли чего!

- Да за кого ж ты меня принимаешь?! - Алексий смотрел обиженно, оскорбленно и даже, кажется (Бобер впервые это видел), сердито. - Как же я, ваш духовный отец, в самый трудный час - и вдруг сбегу. Что обо мне подумают! Но ладно - обо мне. Все же сразу решат - раз я сбежал, значит крепость не удержать, и в панику ударятся. Нет, сыне, тут ты не подумал.

- Я подумал, - медленно безнадежно покачал головой Бобер, - подумал о тебе как человеке, держащем сейчас в руках все нити и ниточки (до последней!) управления государством, которого некем будет заменить в случае чего, и которым мы ни вот столько,- Бобер ковырнул ноготь,- не имеем права рисковать.

- И-и-и, сыне, и тут ты не прав, - взгляд митрополита смягчился, - все в руках Божьих. Я уже стар, и он в любой момент может призвать меня к себе. И что тогда? Жизнь на Москве остановится? Да ни за что!

- Не остановится,- невесело усмехнулся Бобер, - но без тебя Москве будет хуже. Много хуже и долго хуже, и пока мы можем, должны тебя оберегать крепко, крепче всех,- Бобер обернулся к Дмитрию, - прости, Великий князь, но больше даже,чем Великого князя.

- Не извиняйся, я полностью согласен,- громко откликнулся Дмитрий.

- И все-таки, - мягко, но решительно проговорил Алексий, - причины, повелевающие мне остаться, намного перевешивают те, что требуют отъезда. Поэтому я останусь. А в делах... Каждый из сидящих здесь в своей области заткнет меня за пояс.

- И все-таки, отче, - не удержался снова Бобер, - я согласен, что Василий Василич и Великий князь справятся с делами внутренними, что мы с Великим князем управимся с делами военными. Но кто в случае чего вытащит без тебя дела иностранные?

- А это вот он! - встрепенулся Алексий, указывая пальцем на племянника, и неожиданно благодушно, по-старчески хихикнул: - Хе-хе! Вот его-то и поберегите. Отправьте... куда-нибудь в Кострому.

- А я вовсе не против! - весело подхватил Данило. - Больно мне тут облокотилось под литовскими стрелами торчать! С удовольствием где-нибудь в Костроме или Ростове посижу, бражки попыо, пока вы тут с Олгердом разберетесь.