Мирза Ибрагимов - Слияние вод Страница 78

Слушая его, Ярмамед думал: "Испытывает меня эта хитрая бестия или говорит правду? Если он объединится с Гусейном, мне каюк". И с ласковой улыбкой сказал:

- Не волнуйся, этот Немой - твой придворный Немой...

Салман не поверил и, глядя в упор, спросил:

- А ты не вступил с ним в сделку?

Ярмамед так обиделся, что чуть не заплакал.

- Ты ж меня с ним свел! Если б не твоя воля, я с Немым куска хлеба не преломил бы.

Отчаявшись выведать что-либо, Салман махнул рукою:

- Иди спать... Но если..., - И он щелкнул языком, проведя пальцем по горлу.

"Придется и на тебя настрочить анонимку, но уже не в район, а в Баку", - решил Ярмамед, пробираясь в потемках к дому.

Он скрыл от Салмана все, что произошло в райкоме: вызывали по финансовым вопросам, ничего тревожного. Кажется, тот поверил. А если не поверил, притворился?

"Надо пишущую машинку купить и на ней писать заявления", - озарила Ярмамеда спасительная мысль.

4

После утомительно долгого рабочего дня, когда красный диск солнца уже помутнел, покрылся серой дымкой, женщины и девушки из бригады Гызетар возвращались в деревню. Они шли молча, размахивая кетменями, лица от ходьбы раскраснелись. Девушки охотно замедлили бы шаг, даже посидели у дороги, но замужние женщины торопились: дома ждут заботы - и воды принести с арыка, и очаг разжечь, и ужин сварить, и детишек вымыть и уложить спать.

Наконец Першан надоело молчание.

- Аи, тетушка Телли, что это ты подпрыгиваешь, как гусыня? Что за походка? - с невинным видом спросила Першан.

Тетушка, взмахнув длинной юбкой с бесчисленными оборками, остановилась.

- Я-то уже отпрыгалась, теперь ты, председательская дочка, попрыгай! с добродушной грубостью посоветовала она Першан.

Девушки прыснули со смеху,

- В самом деле, тетушка, - серьезным тоном сказала Гызетар, - как это у тебя получается? И шею вытягиваешь, как гусыня, и кормой виляешь, будто уточкой по реке плывешь.

Теперь девушки смеялись уже открыто, но тетушку Телли мудрено было смутить. С кокетливым видом она чуть-чуть приподняла с боков юбку и, плавно шевеля плечами и бедрами, засеменила по дороге.

- Вот какой должна быть походка у настоящей ханум! - объяснила она задыхавшимся от смеха девушкам. - А вы всегда несетесь сломя голову, будто на пожар. - Тетушка ущипнула Першан за румяную пушистую, как персик, щеку. - Когда у тебя будет такая походка, все деревенские парни взбесятся. Да будь у меня сын-холостяк, я б его научила, как тебя выкрасть.

- А я б твоему сынку голову побрила, веревкой шею затянула и обратно к мамочке отправила, - отшутилась Першан.

- Это ты сейчас храбришься, а угодишь в лапы норовистому парню - так по-другому запоешь.

- Аи, тетушка, к чему такие мрачные предсказания? - заступилась за подругу Гызетар. - Ты ж сама не раз говорила, что любовь сладка, как шербет.

"Шербет"!... - Тетушка Телли пренебрежительно фыркнула. - Поживи с мое, узнаешь вкус этого шербета. - Подумав, она добавила: - Конечно, если председательская дочка встретила парня, который сам застенчивее девицы, то на первых порах это покажется шербетом!...

- Да никого я не встретила. - Першан отвернулась.

Несколько минут шли молча, но теперь уже тетушке

Телли было трудно удержаться. Бросив на Першан торжествующий взгляд, она сказала:

- Не отпирайся, а то прокляну самым страшным проклятием.

- А какое самое страшное проклятие? - заинтересовалась Гызетар.

- В старых девах засидеться.

- На злую свекровь наскочить!

Предположения и догадки посыпались со всех сторон.

- А разве добрые свекрови попадаются? - с удивлением спросила самая молоденькая девушка, почти подросток.

Першан, довольная, что на нее больше не обращают внимания, подумала, что мать с добрым сердцем приняла невестку в своем доме.

Но тетушка Телли не забыла о Першан, подкралась, громким шепотом прошипела:

- Попадется тебе такая свекровь - в каждом стуле гвоздь будет торчать, а на кровати - вилы, скрутит тебя клубком и в угол заметет веником... А мужа станет пилить, пилить, пока раздора между вами не посеет. Вот тогда любовь и покажется тебе шербетом. - И, подбоченившись, тетушка, приплясывая, прошлась по дороге, взвихривая длинной юбкой пыль, и пропела:

В дому ты скорая, свекровь.

Хозяйка скорая - свекровь,

Когда домой приходит сын,

Ты всех проворнее, свекровь!

Першан захлопала в ладоши.

- Аи, тетушка, молодец! Да ты, оказывается, хорошо знаешь мою свекровь? Вот, на удивление вам, выйду за парня, у которого мамаша с крутым нравом, и через месяц она в моих руках в ягненка превратится.

Круглое, как медный поднос, лицо тетушки сделалось серьезным.

- А что вы думаете, девушки? Так и станется. От председательской дочки любая свекровь убежит. Ей бы в армии из пушки стрелять. Это не ханум, а солдат-артиллерист.

Так, болтая и посмеиваясь, они не заметили, как вошли в деревню, короткой показалась пыльная, знойная дорога. На окраине все притихли и разошлись по домам, а Гызетар направилась к полуразвалившейся избушке, подле которой одиноко возвышался тутовник. Здесь жила вдова Бадам. Муж ее вернулся с фронта калекой, хворал и несколько лет назад умер. У тетушки Бадам осталось трое детей. Пока она работала, жила сносно, а этой весною, как на грех, захворала...

Гызетар обошла огород, увидала, что грядки не политы, заросли буйным сорняком, рассада уже пожелтела. Работы хватит на весь вечер, а ведь еще дома сколько хлопот: скоро явится с поля голодный Наджаф, его надо кормить. Гызетар забежала на минутку к больной, сказала ей, что позднее придет с комсомолками: и детей вымоют, и на огороде управятся.

- Спасибо тебе, красавица! - Тетушка Бадам прослезилась.

Выйдя на улицу, Гызетар увидела, что Першан и Телли все еще не разошлись, не наговорились.

- Эй, подождите-ка! - окликнула их Гызетар. - Надо сегодня же вечером прийти помочь тетушке Бадам.

- Ей-богу, твое сердце - божий дар! - сказала Телли. - Если на свете есть справедливость, то быть тебе председателем колхоза... Правда? спросила она Першан,

Та поняла, куда закидывает удочку тетушка, и, не раздумывая, ответила:

- А что тут удивительного? На Мугани много колхозов, вот Гызетар и станет где-нибудь председателем. Очень просто.

Тетушка Телли засмеялась.

- Вывернулась, председательская дочка. Ума палата!

5

Рустама вызвали в министерство сельского хозяйства в Баку, Салман уехал на ферму к Немому Гусейну и застрял там, - никто не торопил бригадиров и звеньевых с культивацией хлопчатника; немало лодырей перекочевали с полей в прохладные чайханы, околачивались на базарах.

Заметив это, Ширзад понял, что медлить нельзя. Дорог каждый день, каждый час. Собрав коммунистов и комсомольцев, он напомнил им, что они отвечают не только за свою работу, но и за весь урожай, Договорились, что ежедневно в бригадах будут выходить листки - "молнии", введут премии за перевыполнение нормы, выходные будут давать только домохозяйкам, а мужчины, парни и девушки, станут работать непрерывно, ночевать в полевых станах.

Как будто дело пошло на лад, но Ширзад оставался недоволен. Что это за порядки: Рустам уехал - и дисциплина упала. Значит, все держалось на криках и нагоняях, на страхе перед председателем? Это не годится. В большом многоотраслевом колхозе каждый из колхозников должен знать свои обязанности, трудиться не за страх, а за совесть.

Как-то раз на рассвете, проходя мимо вросшего в землю домика тетушки Телли, Ширзад решил проведать ее. Тетушка возилась во дворе у очага. Увидев парторга, она приветливо сказала:

- Да падут твои недуги на меня, проходи, сейчас сварю младенцам кашу и вместе пойдем.

Согнувшись в три погибели, Ширзад вошел в избушку. В комнате было полутемно, в маленькие окошки еле проникал свет, земляной пол застлан паласом, тюфяки и стены прикрыты джеджимом, - тетушка хотела хоть тряпками скрыть убожество своего жилища. В люльке спали близнецы, на полу, поджав ноги, сидели в ожидании завтрака заросший бородою де самых глаз мрачный Керем и его сынишка, а Гарагез расставляла на паласе посуду.

Ширзад поздоровался, пожелал всяческих благ, а сам подумал с бессильной яростью: "Вот нравы! Вот обычаи! Хозяйка в больнице, а Телли и Керем стыдятся сдать близнецов в ясли. Как же, кумушки осудят: "Родная бабушка и отец сплавили детей в чужие руки, сами не могут приглядеть".

Тетушка Телли вошла в комнату с дымившейся парком кастрюлей, укоризненно сказала Ширзаду:

- Что ж не садишься? Ничего не поделаешь, сынок, таково наше достояние: стула в доме нету. Эх, был бы грузовик, за два дня навезли бы камня, глядишь, к осени и вырос новый дом...

- Не беспокойтесь, тетушка, - сказал Ширзад и опустился на палас, рядом с Керемом.

У ворот остановилась грузовая машина, из кабины вылез Салман - без Рустама он решил пользоваться грузовиком для разъездов. Услышав еще на ферме, как энергично взялся Ширзад за укрепление трудовой дисциплины, заместитель мигом примчался в деревню, чтоб не выпустить такое дело из своих рук.