Сергей Залыгин - Экологический роман Страница 8

Тут можно читать бесплатно Сергей Залыгин - Экологический роман. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Сергей Залыгин - Экологический роман

Сергей Залыгин - Экологический роман краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Сергей Залыгин - Экологический роман» бесплатно полную версию:

Сергей Залыгин - Экологический роман читать онлайн бесплатно

Сергей Залыгин - Экологический роман - читать книгу онлайн бесплатно, автор Сергей Залыгин

Один на холмике, он и не заметил, что неподалеку были еще двачеловека - мальчик постарше и девочка помоложе. И тот и другая врезиновых сапогах, с лицами, припухшими от укусов комаров и мошки.

Девочка спросила:

- Дядя! А что это ты делаешь? Вот так? - И левой рукой она сделала жест, немного похожий на крестное знамение.

Голубев растерялся, не зная, что ответить, за него ответил мальчуган.

- Дура! - ответил он. - Товарищ крестится! Товарищ в Бога верит -понятно?

- Понятно... - вздохнула девочка.

А на Ангальском мысе, на водомерном посту, еще одна, третья по счету,жилая избушка была построена, но Обь была все та же, Ангальский мыс -тот же. На берегу ветерок, мошку уносит, а ступи два шага в кустарник...

Что было нового на водомерном посту Ангальского мыса - это другой"Таран" - катер на сто пятьдесят лошадиных сил (в старом "Таране" -двенадцать), корпус металлический, списан в гражданку из состава Военно-Морского Флота. Команда пять человек, ручной лебедки ни одной, толькомеханические, кубрик с одеялами, подушками и небольшая лаборатория дляхимического анализа проб воды.

Старого "Тарана" никто из команды не помнил.

Дядю Матвея - никто.

Что в этом створе когда-то вел наблюдения гидролог Голубев - и в голову никому не приходило.

Голубева встретили на Ангальском не как чужого, но и не как своего.Вернее всего - как прохожего. Один из гидрологов - их нынче трое работало на Ангальском - спросил:

- Чего новенького на Большой земле?

- Спрашивает, - будто бы даже и обиделся другой гидролог, помоложе. Сам только и делает целыми днями слушает радио, а теперь "чегоновенького?".

Поднялись на катер.

Мотор завелся сразу же - на прежнем "Таране" такого не бывало, таммешком крутишь да крутишь, с десятой попытки, не раньше, искрапроскочит. Поплыли в створе.

- Ну и что же - Пятьсот первая веселая была? - спросил Голубев. Какое может быть сравнение!

- Никакого, - подтвердил матрос в тельняшке. - Пятьсот первая строилась - концерты делали в Салехарде, самодеятельность зэки исполняли.Аэросани с Лабытнанг на Салехард ходили, автомашины по льду бегали. - Как же иначе-то? Мы же Пятьсот первую обслуживали! Какая погода,какие уровни, толщина льда какая. Каждый час от них звонки. - У них там, среди зэков, кого только не было - и певцы, и танцоры, и клоуны.

- Оригинальный жанр! - подтвердил матрос.

Охотно рассказывали ангальские ребята о недавно минувших, об оченьхороших временах.

- Снабжение было - будь здоров! Мы на ихнем транспорте бесплатно,они на нашем - всегда подбросим. Рядовой конвойный и тот подбрасывал,об офицерском составе говорить не приходится.

Голубеву же четверо геотехников вспомнились, которые первыми вышли на трассу Пятьсот первой: "Плевать мы хотели на твой ледоход!" Военно-морской "Таран" шел двадцать километров в час (прежнему"Тарану" и не снилось), воду за бортом, ее течения и журчания, не слышно,вода билась о металл, в металле гудел двигатель - вот и все, все звуки, а куда,в какую сторону вода течет, с какой скоростью, угадать нельзя. Голубев сказал:

- А ну-ка встану я на вертикаль, опущу вертушку и батометр... - Если вам все еще интересно...

Голубев взял бинокль, сориентировался по веерному створу на вершине Ангальского мыса.

- Вертикаль примерно одиннадцатая.

Матрос и без бинокля подтвердил:

- Она. К ей мы ближе всего.

Голубев скомандовал в машину: "Тихий ход! Становимся на вертикаль!" отдал якорь и, подождав, пока катер снесет течением пониже,подтянулся на якоре: стоп!

Матрос подтвердил:

- Встали аккурат. И с первого же заходу!

Глубина на одиннадцатой была четырнадцать метров с хвостиком, хвостик Голубев считать не стал, 14x 0,6 = 8,4, на восемь и четыре он опустилвертушку, включил лампочку, стал считать сигналы... Тут все стало таким,каким и должно быть: лампочка моргала, вода за бортом подавала естественный свой голос, неторопливый и великолепный своей простотой, бесконечной своей историей.

Десять лет назад Голубев впервые измерил расход в створе Ангальскогомыса, впервые погрузил вертушку - изобретение Леонардо да Винчи - вглубину потока, чувствуя изобретателем и себя. (Музыкант, исполняющийЧайковского, верит в то, что он тоже Чайковский.)

Вертушку пора было поднимать с глубины 0,6Н, но Голубев подал знак: пусть еще вертится...

В Лабытнангах пришвартовались к причалу, только-только успели, какдвинулся в путь, в подъем на Урал, поезд до Воркуты - пять захудалых вагонов и чумазый локомотив. Несовместимыми были для Голубева эти слова -"вокзал" и "Лабытнанги" (то есть "Семь лиственниц"), но они совместились,факт, и каменные дома и этот поезд - ничто не напоминало прежнейфактории: десятка три-четыре домиков, а еще баня, оленщики ездили сюдапариться километров за сто, за двести тоже ездили.

Пассажиров в поезде было немного. Голубев разговорился с одним изних, это был директор рыбозавода на реке Пур, восточнее Салехарда.Директор ехал поездом впервые в жизни.

- Значит, так, - рассказывал он, - баржой привезли мне на заводпаровоз, поставили на заводской двор: "Карауль! Железную дорогу проведем - он тебе пригодится!" Я все гадал - как все ж таки он ходит? Говорят - по рельсам... По рельсам? Я соображаю: для такого большого какие же рельсы-то надобны? Такой-то большой, он же в тундре утопится? Летом?

Летом олени в тундре по колено тонут, а этот? А зимой, а в пургу? Зимойрельсы на метр, того больше, снегом заметет? Ну вот, еду нынче своей жеперсоной на поезде и глазами вижу, как делается, а сердце болит: что мне со своим-то с паровозом делать - железная дорога строиться не будет, паровозна моем балансе. А ребятишки с его все, что можно отвинтить, давноотвинтили, на ребятишек управы нету, хотя бы из самой из Москвы! Кто еепридумал, эту железную дорогу, в нашем Заполярье? Поглядеть бы, a?

Голубев показал глазами - кто... Просто было показать: в купе виселпортрет Сталина.

Директор рыбозавода обомлел.

Голубев сказал:

- Умер же человек. Уже! Или - непонятно?

Остановок у экспресса Лабытнанги - Воркута было множество. Идетчеловек вдоль железнодорожного полотна - мужчина, мальчишка, все равно кто, поднимет-опустит руку, показывая "стоп", экспресс останавливается.

Из тамбура Голубев смотрел на горную быструю-быструю речку Собь (вней когда-то и утонули четверо геотехников), когда в вагон с насыпи сталкто-то карабкаться. Что-то человек в тамбур втаскивал темное и длинное.

- Ну! Чего стоишь, глаза вылупил? - сердито сказал этот человек

Голубеву. - Или не видишь - помочь надо!Груз оказался неудобным: лосось килограммов на тридцать, сорок. Втащили лосося, почистились от слизи и чешуи, новый пассажир сел на

скамью у окна, закурил и выразил желание поговорить:

- Мне-то до Сейды. Тебе, гражданин, куда? Голубев сказал - в Москву, и тоже спросил:

- Здешний житель?

- Как, поди, не здешний? С той стороны, с Уралу. Нынче нам благодать: с той стороны в эту сторону на рыбалку взад-вперед поездом ездием. Кто бы мог подумать!

- Поезда редко ходят. Ждать приходится?

- Сколь бы ни ждать. Хотя неделю, все одно скорее, как пешим. И зиму взять, когда на оленях либо на собаках ездием, - вес одно транспортом скорее.

Голубев еще спросил:

- А не помните ли: в этой же речке, Соби, во время войны четвероинженеров утонуло. Переправлялись на плотике, перевернулись и на берегу замерзли. Четверо? Все бородатые?

- Спрашиваешь! В нашем в краю столь было разной человеческойпогибели не запомнишь. Гляди за окошко направо - вот оне, баракилагерные. От Пятьсот первой стройки построенные.

Так и было: вдоль дороги справа по ходу поезда через каждые два-три километра торчали крыши - крыши длинных земляных бараков с узкими оконцами у самой земли. И колючая проволока вокруг бараков. И смотровые вышки. На том разговор с удачливым рыбаком закончился, а на остановках Голубев всю ночь - светлую, почти дневную - выскакивал из вагона, бежал в ближайший барак, смотрел: темные, низкие, сырые стены, нары с обеих сторон. Гниль. Затхлость. Лохмотья на полу, на нарах. Жизни человеческой здесь не могло быть никогда - только что-то ей противоположное, антижизнь, антиявление. На рельсах заметил Голубев бумажные листочки - их ветерок шевелил, будто прошлогоднюю древесную листву... Голубев поднял листок, другой, третий... Карандашные записи на бумажных треугольничках стерлись, а кое-где все же прочитывалось: "Прощайте..мил... мои... уже... всегда... прощ... Коленьку бер... а... ...онечку особенно... Сказать тяжело, не ска... не могу...", "..дальше некуда, а все равно везут дальше... куда?", "...перь уже немно... ...талось, но... лю... люб..."

Вот как было: прекратили Пятьсот первую, повезли заключенных куда-то, куда - никому не известно, и они прощались с родными, выбрасывая из теплушек с зарешеченными окнами письма: вдруг попадет треугольничек в добрые руки, вдруг добрые руки отправят письмо по адресу?..

Голубев пытался представить, сколько же носило, сколько все еще носит ветерком вдоль железных дорог России таких же треугольничков. Не представил. Не смог. Не хватило воображения.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.