Юрий Мамлеев - Судьба бытия Страница 8

Сила абстрактной концентрированной медитации является всепроникающей вечной силой, с помощью которой как бы из-за «занавеса», из истока, творятся миры, появление и исчезновение[27] которых перед лицом Бога не более чем смена кадров в длящемся фильме бытия, который во всех его моментах виден в Божественном Зеркале. Нет ничего более простого для Бога, чем уничтожить один мир и создать другой…

Что касается структуры Вселенной в целом, то в общих чертах в Традиции различают:

1. Промежуточные миры (между нашим физическим миром и Небом, т. е. сферой Божественного Интеллекта). Иными словами это "невидимые миры" мировых религий, миры индивидуализированных духов и т. д. в разных сочетаниях формы, времени и пространства.

2. Физические миры.

3. Сфера божественной Манифестации, истинное Небо. Это, конечно, очень общий набросок, так как в бесконечно огромном невидимом промежуточном Космосе пласты и комбинации видов и типов времени (или "длительности"), пространства и духовности, форм разумных существ — практически бесконечны (неопределенны…). Останавливаться на этом подробно выходит за пределы наших задач. Отметим, однако, что в отличие от сфер божественной надиндивидуальной манифестации это еще сфера форм и индивидуальных существ. Индуистский Космос — неисчерпаем и не может быть вместим в какие-либо философские системы…

Относительно природы промежуточных миров (в их бесчисленных вариантах, в том числе и не имеющих к человеку никакого отношения) добавим только, что одна из их основных характеристик (по сравнению с физическими мирами) такова: большая утонченность субстанции в них, большая подчиненность духовным или «психическим», "ментальным" энергиям…

Кроме принципа духа и субстанции важно напомнить и о принципе трех гун, которому подчинен мир манифестаций. Три гуны (sattwa, rajas, tamas) — это три тенденции:

1. Вверх, вертикальная тенденция, направленная к Абсолюту.

2. Горизонтальная тенденция.

3. Тенденция падения, направленная вниз.

И, наконец, последнее замечание, касающееся концепции «индивидуальности». Это понятие, означающее «специфичность», "отличаемость", неизбежно связано с идеей формы, так как различие должно облечься в форму (т. е. нечто ограничивающее), чтобы быть «отличаемым», независимо от того, имеется ли в виду привычная нам форма земных существ или более «гибкая», "подвижная", «тонкая», "меняющаяся" форма существ Промежуточных миров… Поэтому еще раз подчеркиваем, что «индивидуальность», хотя и является необходимой ступенью космологической иерархии, но в принципе представляет собой ограничение, особенно в отношении к сфере Бога, к сфере Бесконечной Личности, ничем не ограниченной, в том числе и формой. Бог, следовательно, — личность, но не «индивидуальность», ибо любая «специфика», любое ограничение в Нем (временем, пространством, формой) не может существовать.

Теперь обратимся к общей ситуации человека.

Если стать на его позиции), и с этой точки зрения посмотреть на Целое, то, пожалуй, трудно не привести одно стихотворение великого Руми — поэта, мистика адепта суфизма: течения внутри Ислама, наиболее полно связанного с индуистской метафизикой, переведенной, однако, на иной язык.

Я был камнем и восстал как трава[28]Я умер и снова восстал как зверь.Я умер как зверь и восстал человеком.Почему я должен бояться?С каждой смертью я не становлюсь меньше.И когда я умру как человек,Я восстану сияющим ангелом.Но даже ангелы исчезаютПеред лицом Вечности.Не погибает Один Бог.И когда я принесу в жертвуСвою ангельскую сущность,Я восстану Тем, КтоНепостижим ни одним умом.

Существует не один потайной ключ к этому стиху. Но прежде всего отметим, что здесь взят лишь космос, окружающий человека: человеческий Космос, а не пласты совершенно иных, внечеловеческих космосов, где могут быть и существа, занимающие по отношению к Абсолюту такое же место, какое занимает человек в нашем срезе видимого и невидимого космоса (следует указать, что большинство религий не выходят за пределы этого человеческого среза космоса, не погружаясь, в отличие от индуизма, в бесконечную глубь нечеловеческих манифестаций Абсолюта)…

С другой стороны, очевидно, что в этом стихотворении термины «камень», "трава", «зверь», хотя и взяты из окружающего нас мира, но по существу являются символами соответствующих ступеней бытия (и аналоги этих состояний «камень», "трава", «зверь» — могут быть в совершенно иных пластах Вселенной).

При первом взгляде на это стихотворение видно, что, видимо, здесь речь идет о так называемой реинкарнации. Относительно этого приведем известные слова Coomaraswamy о том, что реинкарнация — не более чем популярная вера.

Существует, следовательно, более эзотерическая концепция реинкарнации, чем на уровне "популярной веры".

Она заключается в том, что «существо» (например, человек) не повторяет в своем прохождении космологической лестницы одного и того же состояния, не возвращается в то место, в котором он уже пребывал, и, следовательно, каждое его воплощение — космологически уникально и неповторимо (что, кстати, согласуется, более или менее, с христианской доктриной). Человеческая душа согласно этой доктрине — не возвращается в новое физическое человеческое тело на этой земле (в отличие от дезинтегрированных после смерти человека элементов его психики чем и объясняются некоторые феномены, как будто бы подтверждающие версию реинкарнации в ее наиболее популярной и примитивной форме). Сама же человеческая «душа», точнее самотождественное «я», не возвращается в прежнее состояние — состояние жизни на земле в качестве "физического человека"[29].

Таким образом, согласно этой эзотерической интерпретации существуют не перевоплощение, а "транс-воплощение"[30], трансмиграции, т. е. например, воплощение в других мирах, в иных состояниях[31], одним словом.

Разумеется, каждое последующее воплощение или рождение, как правило (с исключениями), наступает после периода «бардо» — периода состояния невоплощенной души после смерти (так называемый "тот свет" в народном просторечии). Смерть и рождение, таким образом, неизбежно связаны друг с другом. Однако останавливаться на состоянии «бардо» ("bardo") — не наша цель сейчас[32].

Два момента стихотворения Руми для нас наиболее значительны.

Первый связан с естественным вопросом: что имеется в виду, когда говорится — "я был камнем", "я был травой", "я был зверем" и т. д. Хотя, очевидно, что речь идет о трансмиграции, вопрос, который здесь мною поставлен и который имеет большое значение для последующего изложения, имеет другую направленность, а именно: кто трансмигрирует, становясь (говоря даже символически) «травой», "камнем", «зверем», "человеком", «ангелом»…

Скажем, если сравнить состояние «зверя» и «человека» — что между ними общего? Психика и индивидуальный ум человека (т. е. то, с чем он обычно себя ложно отождествляет) не может присутствовать в «звере», как и человеческая «индивидуальность» вообще (ибо тогда это уже был бы "человек"),

"Душа" человека не может быть «душой» зверя. Между тем фраза: "я был зверем" или "я буду зверем" — сама но себе не содержит ничего непонятного: каждый легко (хотя бы на подсознательном уровне). «понимает», что в этой фразе нет никакого противоречия. Ибо когда кто-то говорит: "я буду животным", он сознательно или бессознательно — имеет в виду самотождество своего бытия (я человек, но я легко могу представить себе бытие как бытие животного).

Однако это самотождество есть самотождество чистого бытия, т. е. бытия, очищенного от всего феноменального, ибо в феноменальном смысле нелепо видеть идентичность человеческой и животной жизни. это самотождество (по которому любое существо определяет бытие как свое собственное) — центром самобытия[33] (или, скажем, это самотождество связано с центром события). Таким образом, здесь уже мне приходится ввести новый метафизический термин. Этот центр самобытия, будучи одинаков у всех существ по своей сути чистого бытия, в то же время "различен в неразличимости", ибо ясно, что у «Петра» он «иной», чем у «Павла» — иначе Петр и Павел были бы одно и то же существо. Но о характере этого "различения в неразличимости" я скажу позднее.

Одновременно нетрудно видеть, что этот Центр Самобытия (если даже он ирархически слабо выражен, как, например, у космологических низших существ) имеет отношение к чистому Бытию, связан с «идеей» Бога как первоисточника.

Ясно, также, что этот аспект Бога (аспект чистого Бога) присутствует везде и во всех, ибо без этого ничего бы не существовало вообще и не было бы внутреннего знания о своем бытии.