Ильяс Эфендиев - Кизиловый мост Страница 8

- Правда, не сердись. Ведь он почему так взъерепенился - мост этот нам сейчас дороже всего. А нравится наша работа начальству или не нравится, это дело десятое. Ну и обидно, конечно, когда твой супруг не понимает, что не за его "спасибо" мы здесь вкалываем.

Керемхан молчал, о чем-то размышляя. Гариб сидел, уставившись в землю. А на Солтана нашло: он все говорил и говорил. Торжественно, с глубокой убежденностью!

- Мы работаем для людей! Хотим как можно скорее построить мост, чтобы легче было добираться к фермам. Только об этом мы думаем. И наш прежний начальник тоже думал о людях, а не о том, чтобы министру понравиться! Это все показуха. Последний человек тот, кто работает напоказ. А вообще - да здравствуют строители!- неожиданно кончил он, словно желая шуткой замаскировать необычную свою торжественность.

Некоторое время все молчали.

- Завтра выходной, домой пойдете, к своим? - спросила я Солтана.

- Нет. На завтра у нас грандиозные планы - на охоту собираемся.

- На охоту?! - воскликнула я. - А мне можно с вами?

- Не пойдет, Сария-ханум. Не дамское это занятие - мы ведь на медведя идем.

- Ну и что же? И я пойду на медведя!

- А не боишься?

- Вот еще!

- Ну что с тобой делать! Ладно, иди ложись спать. Пойдем на рассвете.

- Возьмете?! - обрадованно воскликнула я. - Тогда спокойной ночи!

Адиль сидел над бумагами. Я разобрала постель, положила Адилю на ужин несколько кусков мяса и поставила миску с катыком.

Переоделась. Делать было нечего, ложиться спать рано. Я вынесла из палатки табуретку и села в стороне, чтобы не мешать Адилю. Темнело. Фонарь, висевший у входа в палатку, освещал лицо Адиля и бумаги, лежащие перед ним.

Я смотрела на мужа, и мне было скучно. Каждый раз когда Адиль садится за отчет, у меня от зевоты сводит скулы. Начинает казаться, что он уже тысячу лет сидит над этими бумагами и никогда не кончит... Я закинула руки за голову и, зевнув, с хрустом потянулась. Потом вздохнула... Адиль положил карандаш и внимательно посмотрел на меня, стараясь в темноте разглядеть выражение моего лица.

- Ты что вздыхаешь? - спросил он. - Вообще, что происходит с тобой, Сария?

Я пожала плечами. Адиль снова склонился над бумагами.

"А в самом деле, что происходит? - подумала я. - Ничего особенного, просто спать хочу".

Но спать я не пошла, сидела тихо, стараясь не отвлекать Адиля. Мысли мои словно растворились во мраке. Далекие огоньки, мерцавшие по ту сторону ущелья, казались в этой непроглядной тьме бортовыми огнями судов в безлунную осеннюю ночь. Сразу вспомнился Баку, отец, сестренки... Дул прохладный ветерок. Пахли ночные цветы. Тихо... Вдруг где-то высоко в горах сорвался большой камень и с грохотом покатился по склону. Через несколько секунд в глубине ущелья раздался глухой шум - камень достиг дна.

- Адиль, - вспомнила я и сразу оживилась, - мы завтра на охоту идем! На медведя!

Он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

- На охоту? Ну что ж, идите. Я слышал, охота на медведя очень интересна.

- А ты не хочешь пойти?

- Нет, у меня срочная работа.

Странная вещь! Спокойствие мужа разозлило меня. Я ведь побаивалась, что он рассердится, даже не сразу решилась сказать. Да, странные мы, люди. И не поймешь, что нам нужно...

Я вошла в палатку, разделась и стала рассматривать себя в маленьком зеркале. Мне часто говорили, что я красива, но это как-то мало меня интересовало. Сейчас я с каким-то злым удовлетворением разглядывала свое лицо, шею, волосы. Красива... Ну и что?

Я легла. Но сон не шел ко мне. Чувствовала, что полна сил, что существо мое слито с этой темной ночью, благоухающей, полной таинственной жизни. Как я могу спать, когда вокруг все живет!

Я долго ворочалась на своей раскладушке. Все мои приподнятые мысли уже давно улетучились, а заснуть я так и не могла - тюфяк, казалось, был набит колючками.

Адиль кончил работать, погасил, фонарь и стал раздеваться. В палатке было темно. Я слышала, как скрипит раскладушка под тяжестью его тела, и уже не чувствовала себя ни молодой, ни сильной... Наоборот, теперь мне казалось, что я одинока, затеряна в этой бесконечной ночи... Потом стала думать о завтрашней охоте и заснула.

Едва начало светать, я тихонько поднялась и побежала к речке.

Когда я вернулась, Адиль уже проснулся. Он лежал, заложив руки за голову, и смотрел на виднеющийся вдали темный лес. Я причесалась, надела куртку и стала укладывать в чемоданчик еду на всех: хлеб, сыр, котлеты.

- Будь здоров, Адиль, - сказала я, наклонившись к нему. - Не скучай. Какао в термосе, котлеты я поджарила. А может быть, все-таки соберешься с нами?

Он покачал головой.

- Возьми и термос. Я обойдусь без какао.

- Зачем? Не надо. До свидания, Адиль.

- До свидания.

Мне вдруг стало жалко его, особенно когда он предложил взять термос. Я даже чуть не заплакала. Вышла из палатки и остановилась: "Может быть, не идти?"

Но ребята уже ждали у своей палатки. Увидев меня, Керемхан замахал рукой: "Пошли!"

- У-у! - разочарованноїїї протянулаїїї я,їїї подойдяїїї к ним. - У вас у всех ружья, а я как же? Керемхан засмеялся.

- Тоже мне, охотник! Ну ничего, я тебе свое дам, если медведя увидим. А если оправдаешь доверие - не струсишь, к следующему разу двустволку тебе купим. Пошли!

Сначала мы шли тропой, той узкой тропой, которая ведет к высокогорным фермам и которую вскоре заменит наша шоссейная дорога. Потом свернули на запад и пошли лесом. Я первый раз была в таком лесу: мощные стволы столетних каштанов, огромные обломки скал, густо поросшие мхом. Сумрачно, страшновато. В густой, по колено траве, кое-где виднелись голубые и красные тюльпаны; в полумраке леса они, казалось, дремали. Птиц еще не слышно. Кажется, здесь никогда не ступала нога человека.

Мы шли гуськом по узенькой, едва заметной в густой траве тропке: впереди Керемхан и Солтан, за ними я, последний - Гариб.

Когда мы вышли на открытый, усеянный тюльпанами склон, солнце уже взошло и воздух наполнился ароматом, чуть-чуть напоминающим запах лимона. Тропинка вела наверх, к перевалу. Мы не пошли по ней, а свернули направо и через несколько минут опять очутились и лесу. Здесь тропинка терялась.

- Мы не заблудимся? - спросила я Солтана.

- Ну зачем же! А ты, между прочим, не устала? - не оборачиваясь, спросил он.

- Почему это я должна устать? Ты же не устал.

- У сестрицы Сарии львиное сердце! - засмеялся Керемхан.- Разве она признается!

- Ладно уж! Чем смеяться, лучше бы свое обещание выполнил. Давай ружье!

- До медведей еще далеко. А ружье тяжелое - устанешь.

- Не устану - давай!

- На, если тебе так хочется лишние три кило тащить. Стрелять-то умеешь?

- Стрелять? Оно заряжено? - спросила я, осторожно принимая ружье из рук Керемхана.

- А ты как думала! Смотри зря не пали. Солтан даст знак.

- Понятно.

- Ну вы, охотники! - прикрикнул на нас Солтан. - Нельзя шуметь - ведь в лесу. Рядом зверь может оказаться.

Значит, мы уже на охоте! В настоящем лесу! Но мне совсем не страшно. Наоборот, я чувствовала себя смелой, ловкой и была уверена, что мне ничего не стоит уложить на месте любого медведя. Пусть только попадется! Я никогда еще не встречалась с настоящей опасностью, - оказывается, это удивительно приятное ощущение!

Почему Гариб все время молчит? Неужели в такое утро у человека может быть плохое настроение? Я обернулась к нему:

- А ваше ружье заряжено?

Он удивленно взглянул на меня: "Кто же ходит на охоту с незаряженным ружьем?" - и утвердительно кивнул головой. У меня загорелись щеки.

- Чем пять раз головой мотать, лучше бы один раз языком пошевелили! злясь на себя, бросила я Гарибу.

Это было не очень смешно, скорее грубо, но Гариб улыбнулся. Керемхан прыснул, плечи у него затряслись.

- Тише вы! - шикнул на нас Солтан. - Что за болтовня на охоте!

Послышался громкий шум, словно кто-то продирался сквозь чащу, ломая сухие ветки. Гариб отстранил меня, быстро прошел вперед и стал рядом с Солтаном. Все остановились, прислушиваясь. И снова все затихло.

Держа наготове ружья, мы осторожно пошли в том направлении, откуда слышался шум. Керемхан вынул из-за пояса большой охотничий нож.

- Видишь? - шепнул Солтан, показывая на землю. Ничего особенного я не видела.

- Что там? - шепотом спросила я Керемхана.

- Трава примята, - значит, прошел кто-то.

Я нагнулась: действительно, в нескольких местах трава была чуть заметно примята.

Мы осторожно шли по лесу, поднимаясь все выше, - впереди Солтан и Гариб, за ними я и Керемхан. При малейшем шорохе ребята замирали на месте и внимательно прислушивались, зорко оглядываясь по сторонам.

Мы двигались на запад. Начался крутой подъем. Подниматься по каменистому склону. было нелегко, приходилось цепляться за ветви, за выступы скал. Все молчали, слышалось только тяжелое дыхание.

Наконец подъем кончился, мы вошли в заросли кара-гата. Я сейчас же вспомнила, что медведи очень любят груши и ягоды карагата: в бабушкиных сказках они всегда лакомились ими.