Даниил Хармс - Стихотворения (356 шт) Страница 8

льют воду свысока

и дочери мельника недотроги

выводят в поле рысака

<1931 год>

Пророк с Аничкова моста

Где скакуны поводья рвут,

согнув хребты мостами,

пророк дерзает вниз ко рву

сойти прохладными устами.

О непокорный! Что же ты

глядишь на взмыленную воду?

Теребит буря твой хохол,

потом щеку облобызает,

Тебя девический обман

не веселит. Мечты бесскладно

придут порой. Веслом о берег

стукнет всадник.

Уж пуст - челнок.

Уж тучен - гребень.

И, тщетно требуя поймать

в реке сапог, рыдает мать.

Ей девочка приносит завтрак:

бутылку молока и сыр,

а в сумке прятает на завтра

его красивые усы.

В трактире кончилась попойка.

Заря повисла над мостом.

Фома ненужную копейку

бросает в воду. Ночь прошла.

И девочка снимает платье,

кольцо и головной убор,

свистит, как я, в четыре пальца

и прыгает через забор.

Ищи! Никто тебе помехой

не встанет на пути твоём.

Она ушла, а он уехал

и вновь вернулися вдвоём.

Как загорели щёки их!

Как взгляд послушный вдруг притих!

За ними горница пуста,

и растворились их уста:

- Мы плыли ночью. Было тихо.

Я пела песню. Милый грёб.

Но вдруг ныряет тигр плавучий

пред нашей лодкой поперёк.

Я огляделась вкруг. Фонтанка,

проснувшись, знаменье творит.

За полночь звякают стаканы.

Мой брат стучится: отвори!

Всю ночь катались волны мимо.

Купался зверь. Пустела даль.

Бежали дети. А за ними

несли корону и медаль.

И вот, где кони рвут поводья,

согнув хребты, сбегают вниз,

ноздрями красными поводят

и бьют копытом седока,

мы голос ласковый слыхали.

Земля вертелась в голос тот.

И гром и буря утихали.

И платье сохло на ветру.

И, волчьим шагом оступаясь,

на мост восходит горд и лих

пророк. А мы не плыли дальше,

на брег скакая женихом.

всё

1926 год

Стук перёд

Где тупоумию конец?

Где вдохновению свинец?

чтоб не трогать верх затылка

в потолок очей не бить

приходи чернил бутылка

буквы пёрышком лепить

время ты неслышно ходишь

отмечая стрелкой путь.

влево маятник отводишь

он летит обратно с треском

время кажется отрезком

вопрос: надо ли время?

мы ответим: время будь

мы отметим время буквой

11 января <1930> года

* * *

Где ты?

Я тут.

А где твоя подруга?

Подруга в гости не пришла.

А где твоя большая книга?

А книга спрятана в шкапу.

Зачем ты книгу спрятал в шкап?

Ах, просто по ошибке.

Я вытирал со стула пыль

мохнатой тряпкой.

Смотрю летают мухи

около еды.

и оставляют разные, паршивые следы

на разных, дорогих предметах.

<24 августа 1933 года>

* * *

Где я потерял руку?

Она была, но отлетела

я в рукаве наблюдаю скуку

моего тела.

Что-то скажет Дом Печати

что-то скажет раздевалка

моей руки одно зачатие

с плеча висит.

Как это жалко.

Люди!

Кто мне примус накачает?

Плети!

Кто стегаться вами станет?

Мыло!

Кто в ручей тебя опустит?

Никому то не известно.

Даня!

Кто в кровать тебя разденет

твои сапоги растегнёт

и в шкап поставит.

Спать уложит. Перекрестит.

перевернётся. кто уснёт?

Кто проснётся на другой день

посмотреть в окно и плюнуть?

ход ночей был мною пройден

разрешите в небо дунуть.

Это верно. Мы двуруки

равновесие храним

поперёк души науки

образ храброго гоним.

То отведали поляки

боль ранения на сечи

были паны, стали каляки.

Заводить убитых речи

Силы рта раздвинуть нет

коли панов закопали,

коли жив на землю гнет

остальные в битьве пали.

Остальных ломает и мнёт

полевых цветочков мёд.

Но куда же я руку задевал.

Знаю нет её в руковах.

Помню куртку надевал.

Но теперь понятно ах!

Вот она забыв перёд

пересела на хребёт.

Надо Надо

перешить рукав на спину.

всё

20 февраля 1930 года

* * *

Генрих Левин

ты цветок

и света удивительный поток

летит из глаз твоих на вещи

и в этом свете мир мы видим резче.

Ты первый двигатель как раз.

Смотри пожалуйста на нас.

Ты колокол воздушных токов

ты человек лишённый всех пороков.

<13 августа 1933 года>

* * *

Глоб

Я руку протянул. И крикнул:

вот потеха!

Стоял тут некогда собор.

а нынче - веха!

А тут когда-то был пустырь,

а нынче - школа.

А там когда-то монастырь

Святителя Николы,

А ныне только сад фруктовый

качает сочные плоды

да храм Святителя Николы

стоит в саду без головы.

Селлей

Молчи, молчи, безумный Глоб!

Не то пущу тебе я пулю в лоб.

Довольно выть. И горю есть предел.

Но ты не прав. Напрасно ноешь.

Ты жизни ходы проглядел.

Ты сам себе могилу роешь.

Глоб

Какие жизни ходы,

Селлей, Селлей?

Нам не открыть закон природы,

Селлей, Селлей!

Пройдет с годами увлеченье,

устанет ум,

Селлей, Селлей!

Забудет мир свое ученье

и сладость дум,

Селлей, Селлей!

Селлей

Молчи, несносное созданье,

Унылых мыслей философ.

Хотя бы раз в твое сознанье

проник ли жизни мощный зов?

после 13 августа 1937 года

* * *

Глядел в окно могучий воздух

погода скверная была

тоска и пыль скрипели в ноздрях

река хохлатая плыла

Стоял колдун на берегу

махая шляпой и зонтом

кричал: "смотрите, я перебегу

и спрячусь ласточкой за дом."

И тотчас же побежал

пригибаясь до земли

в его глазах сверкал кинжал

сверкали в ноздрях три змеи

1927-1928гг.

* * *

Гнев Бога поразил наш мир.

Гром с неба свет потряс. И трус

не смеет пить вина. Смолкает брачный пир,

чертог трещит, и потолочный брус

ломает пол. Хор плачет лир.

Трус в трещину земли ползёт как червь.

Дрожит земля. Бог волн срывает вервь.

По водам прыгают разбитые суда.

Мир празднует порока дань. Сюда

ждет жалкий трус, укрыв свой взор

от Божьих кар под корень гор, и стон

вой псов из душ людей как сор

несет к нему со всех сторон,

сюда ждёт жалкий трус удар,

судьбы злой рок, ход времени и пар,

томящий в жаркий день глаз, вид, зовущий вновь

зимы хлад, стужами входящий в нашу кровь.

Терпеть никто не мог такой раскол небес

планет свирепый блеск, и звёздный вихрь чудес

<конец 1937 года>

Старуха

Года и дни бегут по кругу.

Летит песок; звенит река.

Супруга в дом идет к супругу.

Седеет бровь, дрожит рука.

И светлый глаз уже слезится,

На все кругом глядя с тоской.

И сердце, жить устав, стремится

Хотя б в земле найти покой.

Старуха, где твой черный волос,

Твой гибкий стан и легкий шаг?

Куда пропал твой звонкий голос,

Кольцо с мечом и твой кушак?

Теперь тебе весь мир несносен,

Противен ход годов и дней.

Беги, старуха, в рощу сосен

И в землю лбом ложись и тлей.

20 октября 1933 года

* * *

Горох тебе в спину.

Попади тебе булыжник

под лопатку.

Падай, падай.

Без движенья

на земле,

раскинув руки,

отдохни.

Много бегал,

утомился.

Ноги стали волочиться.

Взор стеклянный

перестал метать копьё

в глубь предметов.

Сядь на стул

зажги сигару.

Это лучше,

чем лежать, раскинув руки,

на земле.

Посмотри

на небе солнце,

в светлом воздухе летают

птицы,

на цветах сидят стрекозы

и жуки.

Вон горох, к тебе летящий,

только спину пощекотит,

а булыжник от лопатки,

будто мячик, отлетит.

Встань, встань.

Подойди походкой твёрдой

к центру мира,

где волна реки Батобр

пни срывает с берегов

и на камне умный бобр

держит рыбу меж клыков.

Люди, звери и предметы

ниц падут перед тобой,

и на лбу твоём высоком

вспыхнет яркий лампион.

23 января 1934 года

* * *

Господи накорми меня телом Твоим,

чтобы проснулась во мне жажда движения Твоего.

Господи напои меня кровью Твоею,

чтобы воскресла во мне сила стихосложения моего.

Марсово Поле, 13 мая 1935 года

* * *

Господи пробуди в душе моей пламень Твой.