Алексей Недосекин - Чаепитие у Прекрасной Дамы Страница 8

А потом ночь в Риме. Калерия В Цветах На Площади Италии, Калерия На Фоне Развалин, Калерия Пьет Кофе, Калерия Бросает Монетку В Фонтан Треви, Калерия Поднимается На Капитолийский Холм. Я остаюсь у подножия и спрашиваю ее: "Какие еще Тебе необходимы доказательства?" Ответ Ее гласит: "Когда ты проснешься, ты поймешь, что придумал все это. Меня нет."

Однажды мы пошли с Ней гулять к реке. Был выходной день, поэтому со стороны Комбината не шумело, не воняло. Машины спали. Это было раннею весной, тополя еще не проснулись. Мы были на десять лет моложе, мы не попадали друг другу в такт. Каков был текст? Забыл.

Что-то вроде: " В холодную слякотную ночь я прихожу к Вам под окно и долгое время влюбленным дураком прогуливаюсь взад-вперед. Тут же освещаются дополнительные окна, оттуда высовываются дикие совершенно хари, и я бегу прочь, опозоренный столкновением с харями теми, а потом спрашиваю себя: отчего я испугался? или мне стало стыдно ненадлежащей прилюдности своих действий? Свет горит в Вашем окне. Вы читаете, или просто бессонница замучила, Вы сидите за столом, перебираете бумаги, ворох бумаг, письма очумелых соискателей, бредовые стихи..." И в углу маленький штампик: "Причитано и соответствует Регламенту. Мафилькин." И еще был, кажется, текст: "Если одеться в алое, то кровь останется незаметной, пока вся не вытечет по капельке."

Я пытаюсь молиться, но получается плохо. Книга с благими вестями выпадает из рук. Свечи, если я зажег их, задуваются на счет раз. Это гордыня. Она берет приступом, точно морская болезнь. И не вырваться.

Снова еду не понять куда. Поля, покрытые дымкой тумана, как

тюлевой вуалью. Засраный вагон, пьяный проводник. Спокойные недвижные

кроны дальних уснувших до весны тополей. Прежде вдоль железной доро ги располагались симпатичные девушки и пели жалобную песню о несчаст ной любви. Но нынче не сезон. Калерия улыбается печально. Неуютная потертая радость наблюдателя in mobile. Попытаюсь жить дальше.

Вот такая примерно персонажная схема. Беготня по кругу, а в

центре - Истина. Калерия, Отвечающая На Письма, Калерия Не Отвечаю

щая На Письма, Калерия Брюзгливая, Калерия С Мусорным Ведром, Калерия

Боттичелли, Калерия Всякая - любимая мною в прошлом и сию секунду в каждой клетке космоса Бога нашего и даже на авансцене Клубных Мафилькиновых издевательств над здравым смыслом.

Мафилькин выстраивает мизансцену. Пробуется племянница. Зовут Иринией - рифмуется с Оттилией. "Она хорошо готовит, тебе понравит ся". Танцы в пьяном клубе. Не хватило нам, ребята, значит, будем догонять. Свежий воздух для полетов, для залетов вертолетом. Пих ня-трахня под кустом , освобождение желудка от обязательств перед кишечником, глубокий нездоровый сон. Проблемы завтрашнего дня. Ничего, что толстая она, преспокойно выпью эту чашу я до дна. Скоропостижное венчание в Клубе. Имеют место быть: Приданое, Руково дящие ухватки. Довольный шурин Мафилькин. По-свояковски раздавить поллитра, обсудить варианты с жильем. Мы планируем аборты посылаем на курорты. Срочно влюблюсь в девушку 5х6 с квартирой 7х8. Мафиль кин - богатый родственник. Привечать гостя дорогого. Подоконники, обсиженные геранью. Пуфик. Пяльцы: неоконченный швейно-вязальный портрет благодетеля нашего, выполненный в северокорейской манере, культ одной личности. Разговор по существу. Мы надеемся, что с Чаепитиями покончено. Диониссиевы сатурналии, венецианские карнавалы, клубные аморалки мы задвигаем. Время было молодое, а теперь оно другое. Пора становиться взрослым. Всепоглощающей роковой страсти должна прийти на смену любовь-созиждительница. Устроительство домаш него очага. Торжественное обещание умереть в новую жизнь. Прочь все лишнее. Найти свое место. Электричество и магнетизм, сын пошел по стопам отца. Пробки в Клубе погорели, наступила темнота, но монтеры подоспели, все вернули на места.

Ах, как бы было хорошо, когда бы не было так плохо.

В один прекрасный день - крак: перехваченные документы, ночь бессонных разбирательств с обмороками, сучий потрох и другие грубости, избиение кадров, бланш под глазом, полоумие одной из сторон в конфлик те, тайный от?езд, погоня, укрытие в Клубе, экстренный ввод на роль Седока. Остальное известно.

Имеющий уши да. Сигнал, ниспосланный небом, да не. Не мог

быть проигнорирован.

- К этому остается мало что добавить, - сообщает далее Седок. Сейчас вам раздадут на руки документы, вы их просмотрите хотя бы по диагонали, а я пока немного покурю и подумаю, чем мы будем заниматься с вами дальше. Если хотите, вы можете посетить буфет. В фойе у нас развернута экспозиция "Окаянные дни Клуба". Спектакль продолжается. В знак возобновления действия на авансцене Клуба зальется трелью соловей, расцветет роза, зазвенит китайский колокольчик, на штыке у часового загорится полночная луна. Впрочем, луна может и не заго реться, это я для впечатления. Но колокольчик-то мы вам обеспечим, не сомневайтесь.

5. ДОКУМЕНТЫ, ЧАСТЬ 1.

x x x

Гориспоком, порывшись в дырявом кармане,

находит тощий бюджет, портрет в заповедной раме,

а также резвые Органы, что подорвались с цепи

и готовы всякую вошь сволочить на аркане.

Населению корм не в коня. Лозунги устарели.

На открытии бюста Великому Бандерлогу

уместно порой затравить какого-нибудь еврея,

откушать блинков да податься к родному порогу.

Комбинат, завыв, дает на-гора дребедень.

По субботам кругом балалаек нервная брень,

а ненастье над кладбищем - только знак перехода

от активного света в пассивную бледную тень.

x x x

5.1. Эмилия - Полковнику Тобиасу.

[...]

Я понимаю, что последние публикации в районной газете

преследуют цель принизить Ваше значение и всячески опорочить

как Вас, так и наше общее дело. В связи с этим хочу обратиться

к Вам со словами поддержки и понимания.

На путях построения гармоничного человеческого общества

невозможно обойтись совсем без каких-то издержек. История чело

вечества, как мы знаем, это история борьбы классов. Борьба

сопровождается жертвами. Жертвы могут быть напрасными и не

напрасными. Наши жертвы не были напрасными, мы тоже это знаем.

Нам пытаются навязать мысль о том, что мы попусту теряли время,

а в отдельных случаях даже совершали какие-то преступления.

И мы даже не в состоянии им об?яснить, что все это неправда.

Мы были молодыми, радовались жизни, любили, бегали на стадион,

вступали в кружки, готовились к защите Родины.

Словом, как бы Вам не было теперь тяжело, знайте: члены

Вашего кружка с Вами, они всегда готовы поддержать Вас в нелег

кую минуту и разделить радость в легкую минуту. Если чего-то я

не так сказала, вы уж меня извините.

С коммунистическим приветом, Эмилия.

5.2. Клаус - в Управление.

11-е. День. Мафилькин вызвал меня к себе. Я застал его

жующим импортную шоколадку. Он не находил себе места.

- Вот посмотрите что делают. - Он протянул мне свежую районную газету. Заголовок "Регламент большой любви" был жирно отчеркнут красным фломастером. Я бегло просмотрел статью.

- Ну и что вы скажете на это? - отрывисто спросил меня

Мафилькин, когда я отложил газету в сторону.

- По-моему, это возмутительно, - сказал я.

- Я вам даже большее скажу, - сказал Мафилькин. - В желтой

этой газетенке хам сидит на хаме, а главный редактор просто осел, раз пропускает подобную ахинею! Вы знаете, меня трудно вывести из себя. Но если уж меня вывели из себя, то чтоб ввести меня обратно это им будет дорогого стоить!

Мафилькин, выпалив вышеизложенное, как будто немного успоко

ился.

- Дуракам закон не писан, - сказал он. - Могут что угодно

кудахтать. Мы готовим сборник стихов "С любовью к Даме", по материа

лам выступлений членов Общества Любителей Прекрасной Дамы. Конечно,

есть критерии отбора материала. Есть концепция, есть генеральный

план всей затеи. Идет сверка позиций. Делается ставка на сильное

чувство. Талант, разумеется, тоже не помешает, хотя в последнем

случае мы часто вынуждены идти навстречу автору. И вот тут как тут

отыскивается борзое перо, кое сажает на проект (по недомыслию или

по злоумыслию, мы разберемся) жирную кляксу. Нам теперь мыться не

отмыться. А осел редактор ...

- Критиканов всегда не счесть, - добавил он, помолчав.

А чтоб включиться в позитивную работу, - тут их с собаками не сыс

кать. Ну что ж, они выбрали свою торную дорогу. Нехай лают. А

ветер будет носить.

5.3. Калерия - Седоку.

[...]

Меня тронули твои стихи. Только немного пугает зависимость, в которую я от тебя попала. Мне кажется опасным, что твои предчувствия и непроявленные до конца предположения вдруг становятся об?ектом массового внимания. Ты открыл во мне Ту, кем я , возможно, могла бы стать, если бы приложила к этому все усилия. Ты открыл Возможность. Но большинство читателей районной газеты воспринимают это как данность, как полезное ископаемое. Ты раструбил об открытии на весь город. Ты не думал о последствиях, ты был захвачен моментом. Но люди нашего города, вероятно, оказались не готовы к твоему сообщению. Они живут скудно, уныло, рано утром они темною колонной движутся в сторону Комбината, по вечерам они экономят электричество, по субботам ходят на кладбище, а по воскресеньям ковыряются на своих приусадебных участках в намереньи выкопать что-нибудь с?едобное. Поэтому все восприняли твою заметку в газете как руководство к действию. Телефон у меня превратился в головную боль. В день приходит добрый десяток писем с требованием любви. На работе не отбиться от поздравлений. Тут, кстати, был один случай.