Барракуда - Сергей Марксович Бичуцкий Страница 8

– Почему? – спросила Мария Ивановна.

– Она к Богу уехала, а обратных билетов оттуда нет, – грустно пояснила девочка.

– А ты откуда знаешь? – спросила Мария Ивановна, поднимаясь со стула.

– Мама сказала. А Валерка сказал, что бабушка не приедет, потому что я непослушная и капризная. Я хотела сказать бабушке, что я больше не буду капризничать, и всегда-всегда буду слушаться, но она уже уехала. А Валерка сказал, что уже поздно, что раньше надо было думать. А как же я могла раньше думать, если я ещё маленькая и не научилась? – спросила Катя.

– На свете, Катюша, очень много людей, которые и до старости думать не научились, – задумчиво произнесла Мария Ивановна.

– От них тоже бабушки к Богу уехали? – испугано спросила девочка.

– К сожалению, – кивнула Мария Ивановна.

– А что нужно делать, чтобы бабушки не уезжали?

– Не капризничать и слушаться, – уже с улыбкой ответила Мария Ивановна.

Наступило молчание. То, о чём узнала Катя, произвело на неё очень сильное впечатление. Она встала, подняла головку и решительно заявила:

– Я больше не буду капризничать! И слушаться буду! Я вам обещаю!

Засмущалась от сказанного, опустила головку и сквозь выступившие слёзы, спросила:

– Вы не уедете от меня к Богу?

Мария Ивановна, не имевшая никакого опыта отношений с детьми, совершенно растерялась. Девочка уже приняла за неё решение, какой-то врождённой женской интуицией осознав, что отказа не получит.

– Посмотрим, – неопределённо ответила Мария Ивановна, заканчивая приготовление ужина.

«Посмотрим, значит договорились», – решила про себя Катя и сразу принялась задавать новые вопросы.

– Ну, всё, девонька, – остановила её Мария Ивановна. – Ужин готов и можно пойти погулять. Вроде бы и дождь закончился. Согласна?

– А вы со мной пойдёте? – с надеждой спросила Катя.

– А как же! Конечно, пойду! – успокоила Мария Ивановна.

На улицу вышли, взявшись за руки. Так, как и должны выходить бабушка и внучка. Открыв входную дверь, услышали громкие крики ссоры, раздававшиеся со стороны спортивной площадки. У Марии Ивановны почему-то ёкнуло сердце. Посмотрев в сторону доносившихся криков, увидела дерущихся мальчишек. Дрались трое – один против двоих. Поняв, что этот один – Валерка, оставила Катю и бросилась к спортивной площадке. Это заметили и дети, наблюдавшие за дерущимися:

– Атас! – закричал кто-то из них. – Барракуда!

Этого крика оказалось достаточно, чтобы драка немедленно прекратилась, и мальчишки стали разбегаться в разные стороны, оставив одного недоумевающего Валерку. Мальчик часто и шумно дышал, продолжая сжимать кулаки.

– Что происходит Валера? – подбежав, спросила Мария Ивановна.

– Ну зачем вы помешали? – с досадой выкрикнул Валерка. – Теперь будут дразниться, что без вас я бы с ними не справился.

– Ты не ответил на вопрос, – не обращая внимания на возмущение, спросила Мария Ивановна.

– Они первые начали, – стал оправдываться Валерка.

– Что начали?

– Я по мячу промазал и попал Кольке по ноге, а он начал кричать, что я нарочно. А я не специально. Я случайно. А тут ещё Сёмка, брат его, начал орать, что я такой же бандит, как и папа, и меня, как и папу, надо посадить в тюрьму. Я ему и врезал, – отчитался Валерка.

– А извиниться не пробовал? – спросила Мария Ивановна.

– Не успел. Я хотел. Честное слово. А тут Колька как начал орать, а потом и Сёмка, и я забыл, что надо извиниться. А теперь ни за что извиняться не буду!

– Почему?

– Они про папу такое говорят, а мой папа лучше всех! – с ожесточением произнёс Валерка, ещё крепче сжав кулаки.

– Ну, хорошо. А что мы скажем маме? – спросила Мария Ивановна.

– Ничего, – моментально отреагировал Валерка. – Зачем ей говорить? Она и так работает день и ночь. Если вы ничего не скажете, она и не узнает.

– Похвально, конечно, что ты заботишься о маме, но, мне почему-то кажется, что она и сама обо всём узнает, – беря за руку подошедшую Катю, сказала Мария Ивановна и спросила:

– Как ты думаешь, Катя, узнает мама или нет, что Валера сегодня подрался?

– У-у-у, фингал какой, – удивилась Катя, показывая указательным пальчиком на Валеркино лицо.

Воинственность Валерки моментально сменилась испугом:

– Где фингал? – забеспокоился мальчик, ощупывая лицо. Дотронулся до уже синеющего глаза, ойкнул и опустил голову.

– Чего пригорюнился? – усмехнулась Мария Ивановна.

– Мама ругать будет, – угрюмо ответил Валерка.

– Случай, конечно, неприятный, но каждый мужчина, если он настоящий мужчина, должен защищать честь семьи. Вот, если бы ты просто так подрался, от нечего делать, или слабого обидел, то это действительно было бы нехорошо. А когда мы расскажем маме всю правду, она поймёт, что ты вынужден был так поступить, и, может быть, даже гордиться тобой будет, – положив руку на голову Валерке, успокоила Мария Ивановна.

– Правда? – оживился мальчик.

– Да ты у сестрёнки спроси, – посоветовала Мария Ивановна.

– А вот и неправда, – не согласилась Катюша. – Он каждый день дерётся, и мама говорит, что его без присмотра оставить нельзя. А ещё говорит, что он совсем хулиганом стал.

– Неужели так и есть? – удивилась Мария Ивановна.

– А ещё мама говорит…, – начала снова обличать брата Катя, но Валерка возмутился и перебил:

– Да хватит тебе болтать, балаболка!

– И никакая я не балаболка, а мама говорит…, – продолжила Катя, которую на этот раз перебила Мария Ивановна:

– Ну, всё, Катюша! Достаточно. Жаль, конечно, что наша прогулка закончилась, так и не начавшись, но что поделаешь? – с сожалением произнесла Мария Ивановна.

– Почему закончилась? – спросила Катя, явно намереваясь расплакаться.

– А раненного кто лечить будет? – спросила в свою очередь Мария Ивановна, наклонясь к девочке.

– А кто раненный? – не поняла Катя.

– Не задавай глупых вопросов, – на правах старшего брата вмешался Валерка.

– Всё маме расскажу, – рассердилась сестрёнка. – И как ты дрался, и как из-за тебя я не гуляла, и как…

– Успокойся, Катя, – остановила Мария Ивановна угрозы девочки. – Мама и сама всё узнает. Пошли домой.

– Откуда? – испуганно спросил Валерка.

– Сам расскажешь, – спокойно отреагировала Мария Ивановна.

– Сам? – не поверив услышанному, переспросил мальчик.

– Конечно, сам, – всё также спокойно подтвердила Мария Ивановна, и пояснила:

– Стыдно должно быть тогда, когда ты совершаешь какие-то неправильные поступки, а не тогда, когда признаёшься в них. Если ты в них признаёшься, значит сам понимаешь, что поступил неправильно, и постараешься больше так не поступать. А если скрываешь, значит оправдываешь себя, и можешь ещё раз повторить свой плохой поступок. Понимаете, о чём я говорю? – спросила Мария Ивановна, открывая дверь в квартиру.

– Понимаем, – ответила Катя, снимая сандалии в прихожей, и заходя в квартиру, как к себе домой. Валерка молчал, хотя слова предназначались именно ему.

– Ну, что молчишь, Валера? – спросила Мария Ивановна, доставая из серванта большую шкатулку, которая тотчас заинтересовала Катю.

– Думаю, – ответил мальчик, садясь в кресло.

– Ну, что ж, думай-думай, – сказала Мария Ивановна, ставя шкатулку на журнальный столик. Открыла её и стала выкладывать содержимое. Тут же подбежала Катя, с любопытством заглядывая в шкатулку:

– А что вы ищите?

– Таблетку от синяков, – ответила Мария Ивановна.

– А разве такие бывают? – удивился Валерка.

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – ответила Мария Ивановна