Правнук брандмейстера Серафима - Сергей Страхов Страница 8

– Дружелюбный? – Танюшкин с сомнением покосился на невозмутимые лица соседей по купе, которые, казалось, прислушивались к их разговору и осуждающе покачивали головами.

– Ну да! Те гады, как ты пришел, разбежались, а наши, – она кивнула в сторону сидящих напротив них индусов, – хорошие ребята! Этого зовут Раджив!

Один из «ребят», худой, с узким темным лицом, перехватив Дашин взгляд, приосанился и провел рукой по роскошным усам. «Ну дела, – подумалось Танюшкину. – Интересно в голове у женщин устроено. Пять минут назад были уроды, а сейчас – нá тебе! Хорошие ребята…»

Марианна молчала, отвернувшись к окну. Выглядела девушка еще мрачнее, чем обычно. За последние полчаса она несколько раз звонила на работу, но связь была отвратительная. И все же по ее отдельным сердитым репликам Танюшкин понял: дела в Москве идут не слишком хорошо. Клиент что-то мутит, будто нарочно тянет время. К тому же появилась информация, что вокруг него крутится банк, куда перешел какой-то Влад.

– Бывший? – непонятно спросила Даша.

– Похоже, он самый. Вернусь, этому гаду все… – Марианна запнулась и почему-то зло посмотрела на Танюшкина, – все уши поотрываю!

Сжав кулаки, она стала глядеть в окно. Даша с Танюшкиным разговаривали вполголоса, словно опасаясь потревожить Марианну, от которой буквально физически веяло раздражением.

– Не знаю, как ты, – заметил Танюшкин, оглядывая мрачный интерьер вагона, – а я теперь только в Крым. Загранпаспорт как раз новый оформил…

– Зачем в Крым загранпаспорт? – не поняла Даша.

– Как зачем? Украина все-таки. Другая страна! – в свою очередь удивился Танюшкин.

– Ты чего, Славик! Опомнись! Крым три года как наш, российский! – посмотрела на него, как на идиота, темноволосая и скосила глаза на подругу, которая в этот момент повернулась в их сторону. Та презрительно вскинула левую бровь.

Оторопевший Танюшкин поймал их обмен взглядами и понял – разыгрывают! Шутницы! Ну это хорошо, значит, девчонки понемногу приходят в себя.

Они с Дашей еще некоторое время перебрасывались короткими фразами. Танюшкину даже удалось осторожно узнать, кто изображен на майке Марианны. Коварного слона звали Ганешей, и оказался он, ни много ни мало, индийским богом мудрости и чего-то там еще. Даша точно не помнила, но обещала уточнить у ребят, когда доберутся до места.

Разговор понемногу затих. Темноволосая забралась на вторую полку и скоро уже спала, тихонько посапывая. Марианна сидела рядом с Танюшкиным и глядела в темное окно. Оба молчали. Слава чувствовал, как ветерок шевелит ее длинные волосы. Наконец он сообразил, что ей тоже хочется спать, и сдвинулся на край полки. Девушка, благодарно кивнув, вытянулась во весь рост, подложив под голову черную флисовую кофту.

Рюкзаки девчонок лежали возле прохода. Идущие мимо постоянно о них спотыкались, однако никто не ругался. Танюшкин попытался придвинуть их поближе, но места не хватило, и он оставил свою затею. Решил, что индийские тщедушные воришки даже не сумеют оторвать от пола такую тяжесть.

Чемоданы соседей были зачем-то пристегнуты к полкам железной цепью, похожей на те, какими в России привязывают на улице велосипеды.

Танюшкин наклонился вперед и, положив голову на скрещенные руки, попробовал уснуть, стараясь не потревожить спящую Марианну. Он остро ощущал, что их тела разделяет несколько сантиметров.

В памяти всплыли картинки прошедшего дня. Вот она хмурит темную бровь… рассерженно сдувает со лба светлую челку… Большие пасмурные глаза недобро прищуриваются…

Сквозь сон до него доносились невнятные звуки голосов и тягучие крики разносчиков: «Чай! Чай!». Поезд останавливался, пассажиры сходили на станции, вместо них, гремя чемоданами и оживленно переговариваясь, входили новые.

Вагон рывками трогался, Славина голова моталась из стороны в сторону. Когда он, сонный, распрямлял затекшую спину, его коротко стриженный затылок больно упирался в жесткий край верхней полки.

Глава 6

Зачем в поезде велосипедная цепь

Танюшкин проснулся от того, что поезд заметно прибавил ход, грохоча сталью о сталь и подпрыгивая на стыках рельсов. К колесному стуку примешивался еще какой-то странный звук, который он сначала принял за дребезжание разболтавшихся креплений полок. Но секунду спустя Танюшкин ясно расслышал тревожный перезвон колокольчиков.

Обеспокоенный, он выглянул в окно и онемел: вдоль железнодорожных путей по заснеженной дороге неслась рысью четверка исполинских вороных першеронов, запряженных в длинную пустую повозку, в которой он узнал прадедовскую пожарную линейку с фотографии из бабушкиного альбома.

Пристяжные нервно трясли гривами, тревожно звенели колокольчики, бешено крутились спицы колес, и комья снега летели из-под огромных копыт, заволакивая ночное небо белой пылью. А сразу за обочиной зимней дороги, как будто так и должно быть, безмятежно темнели до горизонта лоскутные рисовые поля и сочно блестели в свете луны кожистые листья пальмовых метелок.

Линейка нагнала вагон, и Слава увидел, что ею правит краснолицый усатый человек в блестящей пожарной каске. Высокий медный гребень делал его похожим на возничего римской боевой колесницы. Прадед собственной персоной. Брандмейстер Серафим Иваныч Танюшкин.

Старший родственник увидел Славу и привстал на козлах, слегка натягивая поводья. Кони всхрапнули, и их тревожный храп вместе с морозным воздухом ворвался в сонную духоту спящего вагона. Повозка чуть замедлила ход и теперь неслась вровень с окном в нескольких метрах от Танюшкина.

Прадед что-то крикнул, но Слава его не услышал, только заметил, как зашевелились густые усы и блеснули крупные зубы. Танюшкин виновато пожал плечами. Тогда человек в каске рассердился на его непонятливость и взмахнул большой жесткой ладонью, будто желая перерубить поезд напополам.

«Бере… гись!» – Танюшкину показалось, что он с трудом, но сумел разобрать движения прадедовских губ.

Четверка вороных рванула вперед и, забирая правее, пошла наперерез составу. Слава зажмурился от ужаса, а когда открыл глаза, линейка исчезла, и только из окон с противоположной стороны поезда, откуда-то издалека доносилось удаляющееся ржание исполинских першеронов. Ледяной порыв ветра пронесся по вагону, забираясь под рубашку. Танюшкин заворочался от холода и проснулся.

Вспомнив, что у него есть свитер, он сонно пошарил рукой в поисках сумки. К его удивлению пальцы ухватили воздух. Еще не веря в случившееся, он разлепил глаза и заглянул под полку. Пусто! С него разом слетели остатки сна, и он мгновенно забыл обо всех предостережениях.

Украли!

Cумка с надписью «Спорт» и два тяжеленных рюкзака девчонок исчезли, словно сквозь землю провалились. Танюшкин взвыл.

Да когда же это кончится!

Его приглушенная ругань, размахивание руками и топтание на месте привлекли внимание других пассажиров, и с соседних полок свесились черноволосые головы.

Очень скоро к любопытным присоединились разбуженные Марианна с Дашей. Некоторое время они с удивлением наблюдали за беснующимся Танюшкиным. Зато потом, когда девушки поняли, что случилось, их вопли перекрыли все остальные звуки в вагоне.

Через минуту вокруг потерпевших иностранцев собралась толпа сочувствующих. Худой как щепка Раджив, которого они вчера угощали печеньем, похлопал Танюшкина по плечу