Евгений Козловский - Киносценарии и повести Страница 84

- А как же девятнадцать?

- Девятнадцать - это да, - согласился Алексей. - Девятнадцать - не рассчитаешь. Тут уж точно - внутренний голос. Но слушать его надо только тогда, когда... когда карман и без того полон. Это, так сказать, приз судьбы за спокойную расчетливость. А уж коль мы заговорили про любовь... То есть, Вы заговорили... То вся эта история с Порошиной к любви никакого отношения не имеет. Всю жизнь, в инженерской своей нищете, мечтали Вы о реванше! И вот - взяли! А что? Хозяин жизни. Ваш "Мерседес" покруче любой "чайки" выйдет. Квартира, в которой прежний московский мэр и не мечтал жить. Заграничные поездки - сколько влезет. Дачка рядом с генсековской. И вот еще бы артисточку! Ту самую, из юношеской мечты... Вот был бы реванш полный. Вы правда на ее концерты сквозь милицию прорывались? Автограф с боя брали? Да-а... А мечта как раз и не дается! Отсюда и свежайшая философская сентенция, что, дескать, любовь не купить. Купить, Павел Самуилович, купить! Вполне купить! Надо только быть при средствах...

Паша хотел было возразить, но Алексей не дал ему и рта раскрыть.

- Которые не всегда - голые деньги. Сам по себе миллион, миллион, миллион алых роз срабатывает не всегда... В скобочках замечу, что, заполучи Вы Порошину, все равно не было бы у Вас ни ощущения счастья, ни ощущения даже взятого у большевиков реванша. Уверяю. Жизнь происходит сегодня, только сегодня... Помните, песенка была? - запел Алексей дурным пародийным голосом. - Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь...

- Но у нее и правда - никого нету. Сто лет - одна, - сказал Паша. - Я самым серьезным образом проверял. Дочка с внучкой живут совсем отдельно. Видятся с ней дважды в год, по большим праздникам. Прошлый раз она со мной совсем не так говорила, - взгрустнул пьяненький Паша. - Я потому и решился... сегодня... с этой дачей... с Крымом... Она в прошлый раз говорила мне, что уже - мертвая. Поет, мол - и в этом все остатки ее жизни... А в перерывах между концертами впадает в анабиоз...

- Извлекает электричество, гладя кота? - перехватил Алексей. - Смотрит телевизор? Детективы читает? Это ей все кажется, Павел Самуилович, кажется! Хотите пари? - глаз Алексея вспыхнул вдруг дьявольским блеском, так что Паша переспросил.

- Пари?

Алексей извлек из внутреннего кармана микроскопический компьютер, открыл, понажимал на кнопочки, приборматывая:

- Сейчас у нас, значит, самое начало февраля... Месяц на подготовку. В середине марта - знакомимся. Чтоб как кошка - не меньше, чем три месяца. С оттяжкой...

- Что - как кошка? - спросил Паша.

- Влюбилась, влюбилась, - отмахнулся Алексей, весь в расчетах. - Это значит - середина июня. Ну, и пара месяцев на подготовку: платье там заказать, квартиру подремонтировать. Церковь... В общем, - оторвался, наконец, от кнопочек, - если мы с Вами сейчас заключаем пари, я обвенчаюсь с Вашей Порошиной не позже первого сентября. В Крыму как раз - начало бархатного сезона, - глянул мечтательно куда-то вдаль ввысь. - И никогда еще не венчался! Забавно. А Вы - шафером. Только имейте в виду: пари будет очень жесткое!

- Это что ж получается: месть с моей стороны? - поинтересовался Паша после значительной паузы и доброго глотка Манхэттена, прямо из стакана, минуя соломинку.

- Что вы! - слегка закривлялся Алексей. - Как Вы могли такое подумать?! Вы ж - бла-ар-р-роднейший человек! С моей стороны, с моей! Мне, может, не понравилось, что она взглядом по мне мазнула, в упор не увидела.

- При чем тут тогда я? - спросил Паша.

- Н-ну - не хотите - не надо, - пожал Алексей плечами и закрыл компьютерчик, спрятал в карман. - Еще мартини, пожалуйста, - обратился к бармену. - Разве чтоб выяснить, продается любовь или нет. То есть - покупается. Помните анекдот, про автобусную экскурсию по Парижу? Справа, говорит экскурсовод, Эйфелева башня, слева - женщины, которые продаются. Едут дальше. Слева, продолжает экскурсовод, Булонский лес, справа - женщины, которые продаются. Едут дальше. Впереди, поясняет экскурсовод, бульвар Монмартр. Слева и справа... Знаю-знаю, перебивает один из экскурсантов. Женщины, которые продаются. А есть ли, интересно, у Вас в Париже женщины, которые не продаются? Разумеется, отвечает экскурсовод. Только они очень дорого стоят.

- Смешно, - сказал Паша мрачно и присосался к очередному манхэттену.

- Не понимаю, - отсосал Алексей глоток своего сухого мартини. - Как Вы пьете эту липкую, сладкую дрянь?

- И чего ж ты хочешь взамен? - вопросом на вопрос ответил Павел, уставив в приятеля-заместителя совершенно трезвый, довольно тяжелый взгляд.

- Ну, во-первых, - беззаботно ответил Алексей, - адресок. Нашей дочки с внучкой, - пояснил на вопросительный взгляд начальства.

- Так. Дальше, - сказал Паша.

- Дальше?.. - Алексей кивком пальца, не оборачиваясь, точно зная, что они на месте, подозвал одного из телохранителей, шепнул ему на ухо что-то вроде "там, в бардачке, в Мерседесе", тот тут же исчез, и Алексей продолжил: - Дальше - служебная командировка в Крым. Вам придется Ваш отпуск отложить еще на годик-другой, поскольку я еду туда... получается что по делу. Вы ведь сказали, что Порошина крымчанка. Из Севастополя?

Паша кивнул.

- Ключи от дачки, разумеется. Чтоб по гостиницам зря не мотаться, да и денег казенных не тратить. Дачка-то ведь все равно пустует.

- Дальше...

- Оплата некоторых услуг некоторых специалистов.

- Кого-кого? - переспросил Паша.

- А Вы думали - я ей тоже корзины роз таскать буду? Нет уж, Павел Самуилович. Дело серьезное. Все должно быть по науке. Психолога, социолога... Да вы не бойтесь: это по нынешним временам совсем не дорого. Вам секретарша дороже обходится.

- Дальше, - прервал Паша: каждое его "дальше" становилось все мрачнее, все раздраженнее и решительнее.

- Свободное посещение фирмы - на время проведения эксперимента, Алексей же, напротив, все более расходился в эдакой гаерской разухабистости. - Сами понимаете: дело потребует времени. Тоже ведь пытались: не новичок...

- Дальше!!

- Ну а дальше чего? Дальше, собственно, гонорар. Или, точнее сказать, ставка: Вы ж мне не задание даете - мы пари заключаем. Правильно говорю?

- Ну так сколько?

Будь на месте Алексея кто другой: менее дерзкий, менее пьяный, меньше знающий своего шефа, - он, пожалуй, предпочел бы уйти от вопроса, прервать разговор и чесать отсюда куда подальше.

- Дачку Вашу, крымскую. Нам с Дусей очень кстати будет: на ее родину ездить...

- С Дусей?

- Невеста все-таки. Да. Дачку и половину дела.

Наступила пауза, которую разрядил вернувшийся телохранитель - передал Алексею принесенную из "мерседесовского" бардачка магнитофонную кассету.

- У-гу, - кивнул Алексей и телохранитель растворился во тьме, из которой только что материализовался.

- Про дачку понимаю, - ответил, наконец, Паша. - А зачем тебе половина дела? Сам же всегда говорил, как это все скучно... Бизнес...

- А это уж не Ваша печаль, - отозвался Алексей. - Продам. Театрик открою. Или кино гениальное сниму. На "Золотого Льва". Знаете: приз такой есть: "Золотой Лев". Не зря все-таки ВГИК кончал. Лучший кинематографический институт современности!

- Годится! - сказал Паша, словно выставив на тринадцать горку фишек. - А если проиграешь?

- Н-ну... - пожал Алексей плечами. - Проиграю - что с меня взять? Проиграю - буду работать на Вас до старости.

- Нет, дружок, - сказал Паша мрачно. - Проиграешь... - и раздавил в руке высокий узкий стакан из-под манхэттена. - Пусть будет как с той ставочкой... На девятнадцать. Только сразу и все! Без тылов и предварительных подготовок.

Осколки впились в Пашину руку, кровь потекла на крахмальный манжет.

- О'кей, - ответил Алексей. - Бумаги! - щелкнул пальцами в сторону бармена. - Два листа. И копирку. Так сходи-принеси! - прикрикнул на разведенные руки. - Эй! - окликнул.- А пока вот поставь это, - протянул принесенную телохранителем магнитофонную кассетку. - Кровью подписываться будем? - нагло кивнул на залитую кровью Пашину руку. - Или у нотариуса заверять?

- Мы с тобой оба знаем, как с должников получать, - ответил Паша. Так что ни крови не надо, ни нотариуса...

Последние его слова потонули в звуках очередной Порошинской песни, врубленной услужливым барменом со спрятанного под стойкою магнитофона, завершив таким образом пусть несколько затянувшийся, но достаточно, надеется автор, напряженный пролог и дав подложку под титры картины.

***

Они закончились раньше, чем Певица допела, так что мы успели захватить хвостик песни в синхроне, увидеть очередной зал, много более скромный, чем предыдущий, окинуть беглым взглядом очень похожую на предыдущую публику и заметить в одном из дальних рядов деревянного, накрахмаленного Пашу и подпирающего стенку телохранителя-шофера.

***

Второй тем временем трудился на улице, возле служебного хода: воровато приоглядываясь, однако, стараясь держаться уверенно-независимо, подошел к вишневой "девятке" и вогнал в каждое из четырех ее колес длинное шило, в последнем, четвертом, обломив его лезвие, а сам впрыгнул в "тоету", в которой и мотора не глушил, и, отъехав к ближайшему двору, занял позицию, удобную для тайного наблюдения.