Кира Эллер - Кома Страница 9

- Че-то нехорошо мне стало, - я встала с дивана пока она не заметила подозрительный румянец на моих щеках. Уши горели и ноги подгибались. Позор. Моя собственная сестра и та смеется. Да я и сама смеялась бы, если б лично не бороздила носом барханы.

Надо остыть. Успокоиться и потом перевести разговор на другое. Хотя, наверное, это будет непросто. Уж я-то Яну знаю - если она найдет интересную для себя тему, заткнуть словесный фонтан будет практически невозможно. Я откинула занавеску и вышла из гостиной на балкон. Достала сигаретку и попыталась прикурить, но руки предательски дрожали. Когда мне наконец удалось выжать из зажигалки достаточно огонька, я с облегчением облокотилась на перила и посмотрела вниз. Сестра благоразумно не стала меня сопровождать. Надо подумать, как себя вести. Не дай бог, она узнает, что это была я, а то и меня будет подружкам показывать. И еще за деньги будет продавать мой полет навигатора на бис.

Кто-то меня окликнул, но я только недовольно отмахнулась. Рано, я еще не докурила и пока в комнату не пойду. Окликнули снова и тут я насторожилась вроде голос какой-то не такой.

Опять...

- Эй, я спросил, ты вчера себе нос сплющила не окончательно?

Я оцепенела и округлила глаза. Медленно обернулась и посмотрела наверх. В паре метров, на балконе четвертого этажа, сидел на перилах Он. Одну ногу свесил на улицу, при этом болтал ею туда-сюда, и заплетал косичку. Тьфу, прямо как девчонка. Во мне медленно, но верно закипала злость.

- Нет, мой нос в абсолютном порядке, если ты не слепой, - ядовито отозвалась я. - Благодарю за заботу.

- А коленки не саднят?

Ну каков нахал, а? Если бы я была на своем балконе, обязательно чем-нибудь в него запустила. Хоть горшком цветочным. Но балкон был не мой, чужой собственностью я швыряться не привыкла, поэтому мне оставалось только терпеть. На него же мои колкости не действовали абсолютно, просто злость берет.

- Нет, - выдавила я. - Не саднят и не собираются. А ты, дорогой, об ларек не ударился по дороге?

- Я? - Он любовно расчесывал хвостик косы толстой щеткой. - Да нет... Споткнулся только... нечаянно. - Тут выдержка ему изменила и он расхохотался. Прямо катался по перилам, даже слезы на глазах выступили.

Ну разве могла я дальше такое терпеть? Нет. Но и ответить тоже. Я же не скалолаз, не полезу по балкону, чтоб ему по морде надавать. Оставалось только сжать кулаки покрепче и терпеть. Почему-то в тот момент идея вернуться в комнату мне в голову не пришла.

Если бы сейчас кто-нибудь напомнил мне про хор ангелов в небесах, размазала бы негодяя по асфальту внизу, предварительно скинув с балкона. Мною владела бессильная, дикая ярость. В одно мгновение мужчина мечты превратился в самого злейшего врага. Смех не прекращался и это только накаляло и без того взрывоопасную обстановку. Но на какой-то момент меня отпустило. Я плюнула в сердцах и вернулась в дом, хлопнув балконной дверью. Чтоб ты провалился, идиот!

- Уже докурила? - спросила Клеопатра, разделываясь с ревеневым пирогом.

- Да, - хмуро ответила я и поспешила стянуть с тарелки последний кусок. Лучше бы вообще не ходила.

- А что такое? - полюбопытствовала сестра.

- Да все твой красавец сосед, сидит наверху, космы причесывает и зубоскалит на мой счет. - Я неожиданно обнаружила в пироге муху и стала яростно отплевываться... Муха оказалась очень хорошим предлогом для моего отвращения.

- С чего бы это? - Яна задумчиво жевала последний свой кусочек. - Он ведь очень замкнутый, к незнакомым людям просто так ни за что не полезет. Или вы уже знакомы?

Может быть мне показалось, что в ее взгляде я уловила искорку понимания, но в любом случае такая перспектива меня совсем не радовала. Поэтому я постаралась ее переубедить.

- Да нет, первый раз его вижу. Не знаю, зачем он ко мне пристал, может быть я ему чем-то не понравилась, вот он и издевается... Слышишь, до сих пор смеется, подлец.

Смеялся он еще минуты три, после чего раздался жуткий треск и вместе с грудой каких-то щепок и стружек он сверзился на наш балкон. Вот тут я сполна почувствовала себя отомщенной. Конечно, было бы неплохо, если бы тут была пара тысяч зрителей полюбоваться на то, как он барахтается подобно таракану, но и без этого мое зловредное самолюбие немного успокоилось. Но была одна вещь, в которой я просто не могла себе отказать. Поэтому я медленно встала , вышла на балкон и подошла к жертве падения с четвертого этажа на третий так, что носом он упирался прямо в мои сандалии. Вот оно, торжество! Поверженный враг валяется под ногами и лижет ботинки... Жаль только широкая публика такого не увидит. Этот кадр вполне достоин места на первой полосе в местной газете. Вот уж побледнеют со злости все жеманные поклонницы, а парни все как один довольно будут потирать руки...

- Ну.... А как теперь поживает твой носик? - Гремучая змея не смогла бы вложить с эти слова столько яда.

- Жить будет, - буркнул он в ответ и стал подниматься. Руки расцарапаны, порваны штанишки, о прическе и говорить нечего - все заново заплетать придется. Да... хорошо его тряхнуло, ничего не скажешь.

Он встал наконец, выгнулся, от чего звонко хрустнули кости, посмотрел наверх на свой балкон и коротко произнес несколько ну очень непечатных слов. Я из любопытства тоже взглянула. Деревянные перила, на которых он сидел, отлетели начисто, оставив лишь металлический каркас. Я злорадно ухмыльнулась - мало того, что он поплатился за мои обиды, так и на перилах он больше не посидит, конечно, пока не закажет новые. Гроза девушек снова снизошла до груды деревяшек под ногами и ругалась еще больше. Выходило так, что все дерево прогнило насквозь, а новые перила он делал только пару месяцев назад. Все так же матерясь, он размышлял, как попасть обратно домой - дверь была заперта изнутри, а он, соответственно, этажом ниже... В конце концов он наобещал сестре, что уберет дрова попозже, ( она под гипнотическим сиреневым взглядом согласна была даже как реликвию хранить их под кроватью до конца жизни), подтянулся, уцепился за нижнюю планку своего балкона и вскарабкался наверх. На самой верхней планке он умудрился наткнуться на гвоздь, чуть не проткнув ладонь насквозь, а потом об него же еще раз прорвал штаны. На очень интересном месте, кстати. По крайнем мере я от этого зрелища получила настоящее удовольствие. Вот на этом и закончилась моя вторая встреча с мужчиной мечты, если не считать, что засидевшись у родственников до позднего вечера, я то и дело слышала над головой шаги, ругательства и обрывки разборок с мастерами, что делали балкон.

Уходила я поздно, договорившись что завтра приду к ним купаться в ванной - в моем доме горячей воды нет, а ведь так приятно поваляться и помокнуть. Спускаясь по лестнице, услышала сзади стук закрываемой двери и легкие шаги. Уже нутром чуя, кому они принадлежат, на первом этаже я спряталась в закуток, а потому увидела как его высочество с новой прической, не драных штанах и с забинтованной ручкой спустился по лестнице, сел в белую машину у подъезда и укатил в неизвестном направлении. Наверно, в голубой бар поехал, злорадно подумала я, и тихо-мирно потрусила домой.

Зря я надеялась, что этот вечер я проведу в блаженном одиночестве и не буду вспоминать про белого нахала. Когда я подошла к дому, на ступеньках сидела Моника. Выражение ее лица отражало полную решительность ждать моего появления хоть до судного дня. При виде меня оно стало позорно-виноватым.

- Привет, - сказала я , открывая калитку.

- Привет, - ответила лучшая подруга, которая так меня подставила. - Можно к тебе?

- Конечно, залезай.

Она покорно плелась за мной вверх по лестнице, явно смущалась и не знала как теперь оправдать свое свинство. А я тем временем размышляла - простить сразу или помучить? А если сразу, то рассказывать ей о моей изощренной мести или пускай ей сплетники в городе расскажут? Вот вопросец, однако. Я отперла двери, запустила предательницу в комнату и отправилась ставить чайник. Мне кофе пить абсолютно не хотелось, у Яны напилась уже на месяц вперед, но приличия, приличия надо соблюдать.

Когда я вернулась, подруга сидела в кресле у окна, по пионерски положив руки на коленки, и виновато смотрела в пол. Я уже решила для себя что нисколько не буду облегчать ей задачу извинения. Мне-то на пляже пришлось самой выкручиваться, вот теперь пускай она покрутится. В полном молчании я ходила из комнаты в кухню и обратно, доставала чашки из серванта и расставляла тарелки с бутербродиками. При каждом моем появлении Мон мрачнела все больше и больше. Но наконец моя жалостливая душа не выдержала такого самоистязания. Каюсь, я нарушила данное себе слово и пошла на мировую - хотя стоило бы ее проучить как следует.

- Долго еще будешь кукситься? - поинтересовалась я, завершая очередной круг и раскладывая вилки и ложки. Стол был почти готов.

- Ты очень на меня злишься? - ответила она вопросом на вопрос, чуть слышно, и все еще не поднимая глаз.