Эмиль Брагинский - Вокзал для двоих Страница 9

- Мы сбежим, не заплатив!

- Знаю, вы держите меня за уголовника! -- все так же рисуясь, продолжал Платон.-- И где-то правы. Но в данном конкретном случае мы поступим честно!

-- Как?

- Секрет. Я вообще весь окутан тайной. Подошел автобус.

- А вот автобус.

-- А вот автобусным билетом,-- Платон подсаживал Веру,-- вы меня угостите!

-- Так уж и быть... -- смилостивилась Вера.

Вечером в ресторане играл оркестр. Жались друг к другу парочки, грустили транзитники, какая-то компания отмечала очередной юбилей.

Вера и Платон сидели за отдельным столиком.

-- Что за безобразие?! -- возмущалась Вера.-- Почему к нам никто не подходит?

- Как вы не понимаете,-- утихомиривал ее Платон,-- сейчас они все обсуждают, как это вы меня подцепили.

- Я вас подцепила?

-- Без сомнения!

- Неправда! -- вспыхнула Вера.-- Это вы меня подцепили!

- И горжусь этим! -- немедленно сдался Платон.

- То-то! -- назидательно сказала Вера.

К столику подплыла дородная официантка: -- Добрый вечер! Меню, пожалуйста! -- она протянула карточку блюд Платону, подчеркнуто не обращая на Веру ни малейшего внимания.

- Виолетта! -- удивилась Вера. -- Ты что это меня не признаешь?

Виолетта откровенно призналась:

-- Откуда я знаю -- могу я тебя признавать или нет!

- Познакомься! -- Вера представила своего кавалера.-- Платон Сергеевич. Пианист, между прочим.

- Очень приятно. Виолетта.

- И мне очень приятно! -- Платон привстал.

- Что будете заказывать? -- официантка раскрыла блокнот, приготовившись записывать.

- Заказывать будет дама! -- И Платон передал прейскурант Вере.--Изучайте!

- Я эту филькину грамоту наизусть знаю! -- Вера отложила меню в сторону.-- Значит, так. Пить мы будем... -- она замялась и посмотрела на Платона.

- Мне все равно, но лучше коньячку.

-- Значит, армянского,-- стала заказывать Вера, -- три звездочки, не дороже. Двести граммов нам достаточно. Да, скажи в буфете, что это для меня. Пусть не разбавляют!

- А что, обычно разбавляют? -- быстро вставил Платон.

- Никогда!-- мгновенно среагировала официантка, находившаяся при исполнении служебных обязанностей.

- Теперь закуска...-- задумалась Вера.

- Из закусок сегодня только сыр! -- охладила ее гастрономический пыл Виолетта.

-- Скажи шефу, что это для меня. Пусть выдаст из загашника колбасы! --распорядилась Вера.-- А на горячее -- киевские котлеты. Вы как? -- она вопрошающе глянула на Платона.

- Положительно.

- Только предупреди на кухне, -- наставляла подругу разгулявшаяся Вера, -- что это для меня. Пусть жарят на настоящем масле!

- А на чем для всех жарят? -- любознательность Платона не имела границ.

-- Зачем вам знать то, что не нужно знать! -- откровенно вздохнула Вера.-- Ну, и мороженое!

-- Только скажите там, что это для Веры, -- вмешался Платон, -- и пусть в мороженое ничего, кроме мороженого, не добавляют!

Когда Виолетта отошла, Платон вдруг помрачнел. Отодвинулся от стола, машинально взял вилку, стал постукивать ею по пустой тарелке.

Вера пыталась понять его состояние.

-- По-моему, вы далеко уехали! -- жалобно произнесла Вера.-- Вернитесь, пожалуйста!

Платон отвлекся от грустных мыслей и посмотрел на Веру, как бы возвращаясь в действительность.

-- Я тебе все сейчас расскажу! -- Платон даже не заметил, что обратился к Вере на ты.-- Мы возвращались с женой с Шереметьевского аэродрома --провожали ее подругу. Она улетела в Алжир. За рулем сидела жена. Жена обожает водить машину, я-то практически ею не пользуюсь. А жена лихо водит... И уже на подъезде к Москве... А было поздно, темно... Как вдруг дорогу стал перебегать какой-то человек... Жена затормозила... Но... -- Он был пьяный? -- тихо спросила Вера.

-- Мы надеялись... Но экспертиза показала: нет, трезвый!..

В этот момент Виолетта подала коньяк и колбасу.

-- С горячим придется обождать. Сейчас будем кормить поезд из Душанбе...

Другие официантки уже несли подносы, заставленные алюминиевыми кастрюльками с типовой едой.

-- У вас телевизор в ресторане есть? -- неожиданно забеспокоился Платон.

- При чем тут телевизор? -- удивилась Вера.

- Есть или нет? -- Платон посмотрел на часы.

-- В кабинете директора!

- Тогда скорее! -- Платон порывисто поднялся.

Вера, недоумевая, повела Платона в кабинет директора. Там никого не оказалось. Вера включила телевизор.

- Что же он у вас так долго нагревается? -- нетерпеливо сказал Платон, снова глядя на часы.

Как всегда, сначала послышался голос. Женский голос:

- Холодные массы арктического воздуха вторглись из Баренцева моря...

И только потом экран вспыхнул, и на нем появилась симпатичная женщина в элегантном костюме. Она водила указкой по географической карте, произнося традиционные слова о циклонах и антициклонах.

-- Моя жена! -- представил ее Платон.

- Действительно красавица! -- удрученно оценила Вера.-- Вы не преувеличивали!

-- Так вот, когда это случилось, -- Платон продолжал свой печальный рассказ под монотонно-научный голос жены,-- с ней, конечно, началась истерика. Она плакала, причитала, потом вдруг сказала: "Я погибла! Меня никогда больше не пригласят на телевидение!" А когда приехала милиция, я вдруг... честно признаюсь, сам от себя этого не ожидал... сказал, что за рулем сидел я!

-- А она что?

Платон поежился:

-- Промолчала.

-- Значит, приняла, как должное...

-- Да нет... Безутешно плакала...

- После такого любой заплачет... -- как-то по-особому поглядела на Платона Вера.

- Я сам все время думаю, почему я так поступил? Просто я заботился о телезрителях,-- отшутился Платон.-- Кто же им предскажет погоду?

Вере стало неуютно:

- Про циклоны я уже слышала. Больше мне ничего не светит. Я, пожалуй, пойду домой!

- Женщина без женской гордости -- это уже не женщина!--поддакнул Платон и перешел на полную откровенность: -- Во-первых, я не хочу, чтобы вы уходили. Во-вторых, извините, вы сами не желаете уходить. В-третьих, давайте пойдем навстречу друг другу!..

По ресторану разнесся голос вокзального диктора:

- Скорый поезд номер девятнадцать Москва--Душанбе отправляется с первого пути.

Табун пассажиров ринулся прочь из ресторана.

Вера и Платон снова сидели за тем же столиком.

-- Собственная машина... подруга в Алжир улетает... жену по телевизору показывают...-- вслух рассуждала Вера. -- Для меня это, как жизнь на Луне... А я со столов объедки собираю для поросенка... чаевые беру... При этом каждый третий норовит под юбку залезть. С официантками вообще не церемонятся. А с вокзальными подавно...

- Замолчи! -- не выдержал Платон.

- Вы даже не заметили, что стали мне тыкать!

-- Извините, Вера, пожалуйста,-- и Платон продолжал с душой.-- Я не представляю, что бы со мной было, если б я вас не встретил. Вы меня попросту спасли!

-- Ну, ясно. В вашей ситуации вам нужно было, чтоб кто-нибудь подвернулся под руку. Неважно кто...

- В принципе правильно. Но мне повезло. Мне подвернулся замечательный человечек. Этот человечек мне очень понравился...

Оркестр отыграл свое и радостно отбыл на перерыв.

- Это судьба,-- показав на эстраду, лукаво улыбнулся Платон. -- Рояль свободен. Сейчас я буду играть для вас!

Платон встал, пересек зал и уселся за инструмент.

Не сводя глаз с Веры, начал играть ноктюрн Шопена, и над ресторанным залом поплыли нежные и щемящие звуки. Вера тоже не отрываясь смотрела на Платона. Было очевидно, что он ей нравится и что она растеряна.

Виолетта подошла к Вере и тоже прислушалась к музыке.

- Отвали! -- сердито прошептала Вера. -- Это он для меня играет!

За одним из столиков расселся знакомый нам по рынку узбек в сопровождении красивой горожанки. На этот раз на нем был превосходный модный костюм, модные туфли и неизменная тюбетейка.

Показав на Платона, узбек похвастал:

-- Это мой дружок!

- Тоску он наводит, дружок твой!

- Что ты хочешь, чтоб он тебе сыграл?

- Что-нибудь ритмическое,-- ответила временная подруга.

Узбек зашагал к эстраде.

-- Я тебя узнал!

- Я тебя тоже! -- кивнул Платон.

- Сыграй нам что-нибудь ритмическое! -- узбек положил десятку на крышку рояля.

Платон тотчас покончил с Шопеном, подмигнул Вере и объявил:

-- Сейчас в честь нашего гостя из солнечного Узбекистана прозвучит ритмическая мелодия!

Платон лихо заиграл джазовый мотив, подпевая себе на никому не понятном языке, который, очевидно, он считал английским.

В зале принялись танцевать.

Около Платона угрожающе возник пианист Шурик:

- Привет конкуренту!

- Привет аборигену! -- вежливо поздоровался Платон, продолжая молотить по клавишам.

- Гастроль даешь?

- На хлеб зарабатываю!

-- Зато у нас хлеб отбираешь! А ну, мотай отсюда!

- Ты музыкант и я музыкант,-- проникновенно сказал Платон. -- Я в беду попал. Отстал от поезда, документы, деньги -- все украли. Мне бы только на ужин заработать.

- Ты Веркин хахаль, что ль?