Возвращение в кафе «Полустанок» - Фэнни Флэгг Страница 9

Марта подняла заплаканное лицо и кивнула.

– Просто я ужасно разочарована.

* * *

Вернувшись домой после знакомства с Колдуэллами, Бад сказал дочери одно:

– Милая, мы с мамой обожаем Брукса и необыкновенно рады вашему союзу, только помни, что ты вступаешь в мир богачей.

– Я знаю.

– Думаешь, ты к этому готова?

– Я надеюсь, папа.

– Что ж, от всей души тебя благословляем. Я обещаю прихорошиться и на венчанье выглядеть таким отцом невесты, какого еще не видывал свет.

* * *

На свадьбе, состоявшейся через полгода, Марта утешалась тем, что может представлять своего свата как «доктор Тредгуд». И молилась про себя, чтобы никто не вздумал выяснять его специальность. Что до сватьи… Она милая, но подругами им не стать.

Еженедельник Уимс

Фэрхоуп, Алабама

1986

Маленькое уточнение. Вы, конечно, слышали о моем злосчастье. Виновата я сама. Зачиталась списком покупок и не смотрела, куда иду. Сейчас уже все хорошо. Бедро починили, работает отлично.

Рубрика «Век живи – век учись». Я-то думала, что все знаю, но, оказывается, даже не представляла, насколько все мы зависим друг от друга, покуда на парковке супермаркета меня не сбил грузовик, наградив открытым переломом ноги. В ту же минуту ко мне сбежались совершенно незнакомые люди. Одна дама тотчас вызвала «скорую», другая сидела со мной и держала меня за руку. Мужчина сгонял к своему фургону, принес одеяло и укутал меня, чтоб я не сомлела. Все, как один, оставались со мной до приезда «скорой».

Позже мне сказали, что я, наверное, истекла бы кровью, если б не быстрые действия тех, кто был на парковке, водителя и бригады неотложки. Люди, которых я сроду не знала, вдруг стали самыми главными в моей судьбе. Все они старались спасти мне жизнь, а я даже не знаю их имен, кроме имени того бедолаги, что меня переехал, дай ему бог здоровья. Он ничуть не виноват, но каждый день навещал меня в больнице, удостоверяясь, что я иду на поправку.

Я вот к чему: отныне я не слушаю угрюмых пессимистов, всеми силами старающихся убедить меня, что мир наш ужасен и люди в нем злы. Да, в семье не без урода, но, уж поверьте мне, облик этого старого, пусть не идеального мира гораздо лучше того, каким его представляют.

Кстати, я тут наткнулась на высказывание Уильяма А. Уорда[10] и хочу его привести: «Господь дал тебе 86 400 секунд в каждом дне. Ты потратил хоть одну, чтобы сказать «спасибо»?»

После всего пережитого уж я-то потратила.

Еще хорошая новость: Бад и Пегги Тредгуды сообщили, что их дочь Руфи родила им внучку, которую назвали Каролиной. Господи, как летит время! Кажется, лишь вчера сама Руфи появилась на свет. Сколько же мне лет? И не спрашивайте, не скажу.

В любом случае, наши поздравления маме и малышке!

Всегда ваша

Дот

P. S. Поделюсь смешной шуткой, присланной Иджи: вас достали родичи? Помните, что и на отменном семейном древе есть капы.

Силвер-Спринг, Мэриленд

1989

Была суббота, в гараже Бад, разложив инструменты на верстаке, починял скворечник, когда из дома донесся истошный вопль Пегги:

– О господи! Боже мой! Бад, скорее сюда!

Схватив молоток, Бад, готовый защитить жену бог знает от чего, кинулся в дом.

– Где ты? – крикнул он.

– Я здесь!

«Здесь» оказалось кухней. Пегги сидела у окна и смотрелась в круглое зеркальце размером с оладью.

– Что случилось? Ты ушиблась?

Пегги послала мужу обвиняющий взгляд.

– Почему ты не сказал, что у меня собачья радость?

– Что у тебя?

– На, смотри. Кожа на подбородке обвисла. Вот здесь, видишь?

Бад подошел ближе и посмотрел.

– Ну что? – Пегги оттянула кожную складочку. – Явная обвислость!

Бад придвинулся вплотную.

– Я ничего не вижу, милая, – сказал он недоуменно. – Разве что маленькую припухлость.

– Никакая это не припухлость! Это обвислость! Что я, припухлость от обвислости не отличу?

Бад понял, что жена уже все решила, и он в безвыходном положении: согласится – огорчит, возразит – опять же огорчит.

Пегги рассматривала себя в зеркальце.

– Как ты раньше-то этого не заметил? Вот, смотри. – Она туда-сюда повертела головой. – Ох, я старею некрасиво.

– Душенька, ты выглядишь прекрасно и совсем не меняешься, все такая же красавица.

– Ты мой муж и смотришь на меня сквозь призму любви. Другие-то все подмечают, это уж точно.

Бад видел, что жена его расстроена неподдельно, и попытался найти способ ее утешить.

– Слушай, Рыжик, а что если я угощу тебя обедом в «Сельском уголке»? Как насчет жареной окры, спаржевой фасоли и старого доброго кукурузного хлеба? Думаю, тебя это взбодрит. Что скажешь?

– Ну да, конечно, а все вокруг будут говорить: «Вон доктор Тредгуд обедает со своей матушкой».

Бад рассмеялся и обнял жену.

– Брось, милая, все это несерьезно. Иди одевайся, а после обеда прошвырнемся по магазинам. Годится?

Пегги, большая поклонница кукурузного хлеба в «Сельском уголке» и торгового центра, не сразу, но сдалась.

– Ладно. Только обещай одну вещь.

– Какую?

– Дай слово, что никогда не будешь носить очки.

– Клянусь. Ты навеки останешься прекрасным размытым пятном.

Пегги ужасно не хотела стареть. Бада это не заботило, он любил в ней все, даже ненавистные ей конопушки. Оглядев себя, Пегги сказала:

– Я похожа на Хауди-Дуди[11].

– Женщины, глядя в зеркало, считают, что выглядят кошмарно. Мужчины в зеркало не смотрятся и уверены, что выглядят прекрасно. Чаще всего и те, и другие заблуждаются.

Курорт Каллауэй Гарденс

Пайн-Маунтин, Джорджия

28 ноября 1993

Дот Уимс не ошибалась в том, что время летит. У Каролины Ли, семилетней дочери Руфи, уже был братец Ричард четырех лет.

Нынешний День благодарения семья решила провести на курорте Каллауэй Гарденс, что в Пайн-Маунтине, Джорджия, и, взяв недельный отпуск, сняла просторный домик на берегу озера. Праздник отметили вместе с Бадом и Пегги, приехавшими из Мэриленда и теперь уже отбывшими домой.

Брукс и Руфи сидели на берегу, наблюдая, как их дети играют с другими ребятишками.

– Ты была права, сейчас я понимаю, что мне и впрямь требовался хороший отдых, – сказал Брукс. – Правда, мать до сих пор бесится, что мы пренебрегли празднованием в ее клубе. Но как же здорово было пообщаться с твоими стариками.

– Каролина, прекрати лупить брата и отдай ему панамку! – крикнула Руфи. – Я кому сказала!.. – Она повернулась к мужу. – Да, хорошо, что мы повидались. Я понимаю, как было трудно отказать твоей матери, но