Гавриил Троепольский - Белый Бим Черное ухо (сборник) Страница 94

Вопрос этот – проблема из проблем. От того, как мы сумеем сохранить и увеличить водное зеркало водоемов степи, какое влияние будем оказывать на малый кругооборот воды, зависит будущее края, будущее сельского хозяйства. В этом смысле резкое понижение уровня воды в реках ради осушения небольшого количества болотных почв – операция дикая и жестокая по отношению к потомкам. Не понижать уровень рек, а строить плотины на малых реках – вот единственно правильное мероприятие, если думать о будущем, о благополучии населения в настоящем и о высоком урожае всегда. Всю степь мы никогда не сможем полить путем орошения, но сохранить влажность воздуха в пределах теперешних колебаний отчасти в наших силах.

Еще и еще раз: нельзя понижать уровень воды в наших реках степей, как это делается. Для трав, например, нормы осушения вполне достаточны в сорок-пятьдесят сантиметров в среднем за вегетационный период. Это рекомендуется и мелиоративной наукой Следовательно, для осушения наших пойм достаточно только прочистить реки малыми земснарядами без каких-либо прокопов. Исполком облсовета должен прекратить безрассудство.

На основании всего сказанного вношу следующее предложение:

1. Созвать в самое ближайшее время в Воронеже совещание специалистов и ученых-гидрогеологов, гидрологов, мелиораторов, агрономов, председателей колхозов и председателей сельских Советов из прибрежных колхозов и сел, где закончены мелиоративные работы, и поставить на обсуждение один вопрос: «Результаты работ по регулированию русел и мелиорации пойм на реках области, экономический эффект от этого и состояние этих рек».

2. Просить Главсельводстрой СССР включить в план исследования (по методике Всесоюзного научно-исследовательского института гидротехники и мелиорации) проверку результатов всех мелиоративных работ на реках Воронежской и Белгородской областей.

3. На Тихой Сосне, в соответствии с решением совета по осушению от 6 февраля 1964 года, прочистить русло без каких-либо прокопов и сохранить на реке все плесы, затоны и озера в пойме, имея в виду, что Тихая Сосна является одним из лучших мест для икромета и размножения рыбы во всем донском бассейне.

4. Признать, что Облводхоз за последние годы занимается не обводнением степей, а уменьшением воды в крае, катастрофически увеличивая расходы воды.

5. Просить ВНИИГиМ разработать вопрос о восстановлении рек области с расчетом сохранения естественных профилей равновесия, устройства плотин и ликвидации прокопов там, где они особо вредны.

6. Запретить распашку пойм Дона и его притоков, залужив эти поймы многолетними травами.

7. Впредь не допускать снижения уровня воды в реках более того, какое получится после прочистки русла той или другой реки.

Уважаемые члены исполкома! Уважаемые товарищи приглашенные на это важное обсуждение! Я сказал здесь почти все, что хотел сказать, но… не все, что хотел сказать. В частности, опустил вопрос о приписках площадей, которые не подлежат осушению, о тех приписках, которые вольно или невольно закрывают факт заброшенности и одичания многих лугов наших пойм. Кроме того, мы ведь распахиваем под пропашные не только поймы, но и эрозионные склоны. И все это делаем, окруженные богатейшим черноземом, еще не научившись как следует получать от него все, что он может дать. Так мы уподобляемся человеку, который из вороха золота выбирает только медяки.

Полагаю, что если даже часть пунктов моего предложения будет обсуждена здесь членами исполкома и присутствующими, то ответ на невысказанные вопросы придет сам собой, а я в данном случае смогу ограничиться представлением вот этой таблицы на ваше рассмотрение.

Читатель уже знает, что эта речь не произнесена и ничего этого сказать не было позволено: обсуждать – это значит не полемизировать. Такая установка. Оказалось, что формула Водославского «Важно – как поставить вопрос» даже не полностью соответствует «надлежащему» стилю руководства. Лучше другое: «Важно не то, как поставить вопрос, а важно то, чтобы не допустить постановки вопроса».

Так, несмотря ни на что, практика не стала критерием оценки выполненных губительных проектов. Знаю, такой результат обиден и для настоящих ученых-мелиораторов. Среди них есть люди научного подвига, и этот подвиг свершается в преодолении мучительных раздумий и сомнений, а многие из них знают и то, что мелиоративные работы ведутся по единому шаблону в различных климатических условиях и без конкретного подхода к каждой отдельной реке. Есть такие люди! Они есть в Воронеже, в Ленинграде, в Москве. Везде! Но почему они молчат, почему не протестуют против профанации науки, против недомыслия, ремесленничества и той нечистоплотности, когда количество вынутых кубометров земли становится важнее самой реки, важнее интересов народа? Почему вы молчите, дорогие мои товарищи?!

И вдруг мне становится вновь больно… Я вспомнил, что Тихая Сосна умирает… Хотел спасти ее, но не сумел. Чувство какой-то тяжести, чувство вины не покидает меня… С этой тяжелой ношей в душе я несколько дней стоял на берегу этой реки. Трудно!

Да, негде уже искупаться жителям города Острогожска, а проектировщик, тот же Мухинин, «ставит вопрос» так: «Дайте еще сто тысяч рублей – выкопаю вам котлован для… купанья». Какое издевательство! Это на такой прелестной реке рыть теперь котлован!. Да, главная приемная труба водопровода станции Острогожск уже на поверхности воды… Да, мы поднимали челноки на высоту в два метра из реки и ехали по Кладовской канаве в озера Дальнего… Впрочем, все мои предположения оправдались. Горько от этого.

В иные минуты мне кажется, что все это сон, что это невероятно, что ничего этого не было: не было ни заседания исполкома, не было ни Мухинина, ни Дедина, ни Водославского. Но бедная моя, израненная Тихая Сосна, с обезображенными, оголенными берегами, с ужасной черной наготой корневищ, пробуждает от сна… Она зовет. Все это было. Все это свершилось. И свершилось уже после… второй комиссии, после которой нанесен смертельный удар – прокоп у Байдака.

Нет, товарищи! Слишком серьезны и жутки следы на воде, чтобы их могли загладить только одни ведомственные комиссии. Сначала надо было спросить народ. С безответственностью перед ним надо покончить решительно. Еще иной раз находятся горе-руководители, считающие, что только они якобы знают, что людям хорошо, а что плохо, и что сами люди того не знают. От таких надо избавляться. Именно такого пошиба люди прибегают к термину «заинтересованные организации» и боятся как огня собрания колхозников, сельских и городских сходов. Так единственно правомочные коллективы часто остаются в стороне при решении важнейших вопросов их жизни, даже таких, как судьба рек, на берегах которых они живут. А ведь было бы совсем не то, если бы вдруг да и произошел бы такой казус: представьте себе, что товарищи, написавшие «бумагу» В.В. Иванову (о которой мы упоминали), отчитались бы перед жителями сел Второе Никольское, Раздольное и Хренище о результатах «мелиорации»; представьте, что товарищ Дедин перед жителями Острогожска, села Мутник или перед собранием рабочих механического завода в Острогожске (куда он писал ответ на «жалобы», что река «будет полноводной») выступил бы с отчетом о проделанной «работе». Что бы тогда вышло? Вне всякого сомнения, можно ручаться за усиленную бледность лица того, другого и третьего.

Но… такие случаи, оказывается, исключены (по крайней мере были исключены). Ведь можно послать ведомственную или какую-либо другую комиссию, включить в нее областных товарищей, и та комиссия решит, что для народа хорошо и что плохо.

Была комиссия! Была. Это вторая комиссия, после которой и Тихая Сосна может быть зачислена в разряд умирающих рек. Так туман, напущенный некоторыми, надолго повис над реками степи, а под его прикрытием экскаваторы продолжают свою работу.

И все-таки…

Нет, дорогой читатель! Ни на каплю не потеряна вера в торжество правды. Если бы это было не так, не было бы этих строк.

Все сильнее растет жажда поисков милых сердцу людей – они на каждом шагу, а все хочется знать их больше. Но что поделаешь, если сейчас приходится писать не роман и не повесть о них, а статью… о реках. Так надо. Срочно надо.

Пришла пора, когда пересматриваются многие непродуманные, субъективные решения. Верю, что будут пересмотрены и губительные для степных рек прожекты, а исполнение их будет немедленно приостановлено.

Город помнит!

Очерк

Солнце еще не вставало, но уже завладело половиной неба: на горизонте оно золотисто-голубое, вверху голубовато-розовое, дальше, к западу, темновато-голубое. Три цвета, пронизанные голубизной, и никаких переходов-границ.

Утро. Весна.

Город, вполоборота, обращен грудью к восходящему солнцу.

Стою у Помяловского спуска, опершись на перила. Внизу синевато-молочный туман так плотно закрыл пойму, что кажется, пойди напрямик – поплывешь. А в утренней дымке, что над туманом, еле-еле выступают верхушки домов на левом берегу. Тихое утро, спокойное, мирное. Хороши утренние зори в моем Черноземном крае!