Николай Гарин-Михайловский - Том 5. Воспоминания, сказки, пьесы, статьи Страница 96

В то мгновение, однако, как он натянул свой лук, раба его жены, проходя, толкнула его.

Тогда молодой человек притворился взбешенным, упрекал тестя в том, что он распустил своих слуг, и в бешенстве, изломав лук, дал тут же страшную клятву никогда больше не прикасаться к луку.

Но стрела тем не менее попала в лебедя, и, когда его принесли, все увидели, пораженные, что она торчала в глазу убитого лебедя.

Молодому человеку дали первую награду и объявили первым стрелком всего государства.

Это помогло ему сделать карьеру, и впоследствии и он был таким же министром, как и его тесть.

Конфуций

Однажды Конфуций, с тремя тысячами учеников своих, проходил по одной долине, посреди которой росло фруктовое, все в фруктах дерево, а по обеим сторонам дерева сидело по женщине и ели фрукты с дерева.

Сидевшая на западной стороне была красива, белая с лица и стройна, сидевшая с восточной стороны была желта и не так красива.

— Вот действительно красивая женщина, — сказал Конфуций, указывая на женщину с западной стороны.

— Но, когда тебе придется в шиповенный бус с девяносто отверстиями продеть нитку, ты вспомнишь не о западной, а о восточной женщине.

— Она не красива, — сказал Конфуций, — и, кажется, к тому же тронутая умом.

Когда Конфуций пришел ко двору богдыхана, тот, передавая ему колючую бусу с девяносто отверстиями, сказал:

— Если ты действительно мудр, вдень так нитку, чтоб прошла она через все эти девяносто маленьких дырочек.

Тогда Конфуций вспомнил о женщине, сидевшей с восточной стороны, и пошел к ней.

Он нашел ее под тем же деревом, тогда как женщины Запада больше не было.

— Я действительно пришел к тебе просить помощи.

Тогда женщина взяла бусу, обмакнула ее в мед, затем взяла маленького муравья, привязала к нему тонкую шелковую ниточку и оставила муравья и бусу. Муравей стал есть мед и, вползая в дырочки, тащил за собой нитку, пока не прошел таким образом все девяносто отверстий.

Конфуций удивился мудрости женщины и ее проницательности.

— Ты угадала, о чем спросит меня богдыхан, ты разрешила такую трудную задачу: кто ты? где ты училась?

— Я нигде не училась, а знаю все, потому что я служительница неба и послана к тебе, потому что небо желает, чтобы его избранник, Конфуций, ответил бы на все вопросы, которые во все времена могут задавать друг другу люди.

И, сказав, женщина на глазах Конфуция поднялась в небо.

А Конфуций упал на землю и так пролежал всю ночь. И он думал. И то, что он. передумал в эту ночь, на то обыкновенный смертный должен употребить тысячу жизней.

Династия Ли

Пятьсот лет тому назад на корейский престол вступила и ныне царствует династия Ли.

Вот как это случилось.

В провинции Ха-нюн, в округе Коигн жило два рода: Ли и Пак. Ли в деревне Сорбои, Пак — в деревне Намбои.

И Пак и Ли были богатыри.

Богатырем называется человек, рожденный от женщины и священной горы: Мен-сан-соргис

Луч (сорги) священной горы проникает в женщину, и через двенадцать месяцев рождается богатырь, который немедленно после рождения улетает, потому что он рождается с крыльями. Следов этого рождения не остается никаких. Родители богатыря должны в строгой тайне сохранять рождение богатыря, иначе он не явится к ним с священной горы, где живет и упражняется в искусстве битвы, в минуту опасности или во время войны.

Маленький богатырь прилетает невидимкой и кормится грудью матери. Но мать не знает, когда именно он выпивает ее молоко.

Одна глупая мать из города Тан-чен, когда у нее родился богатырь, прежде чем улетел он, обрезала ему — крылья. Сын вырос, из него вышел невиданный силач, он подымал вола с его ношей, но он был и глуп, как его вол, тогда как небо приготовляло ему славную судьбу богатыря.

Такими богатырями были Ли и Пак, когда народ выбирал себе новую династию.

Тогда — к богатырю Ли явился во сне покойный его отец и сказал:

— В третью ночь, при луне, на озере Цок-чи-нуп будут драться два дракона, синий и желтый. Ты выпусти стрелу в синего, потому что он отец Пака, а желтый — я.

Так и сделал Ли. Тогда раненый синий дракон бросился в Туманган, а желтый устремился рекой, которая с тех пор и протекает из озера Цок-чи-нуп в Туманган и называется Цок-чи.

Таким образом богатырь Ли одолел Пака и был первым императором из династии Ли.

В деревнях Сорбои и Намбои до сих пор сохраняются памятники двух богатырей. Они стоят под китайскими черепичными павильонами, а в этих павильонах мраморные мавзолеи, на которых рукой самих богатырей написаны, не высекая мрамора, а прямо пальцами, их славные дела.

Вторая легенда о царствующей в Борее династии

Жили на свете когда-то два знаменитые искателя счастливых могил: Ни-хассими и Тен-гами.

Однажды они отправились вместе разыскивать для самих себя счастливую гору.

Они пришли в провинцию Хамгиендо и там, близ Томана, разыскали счастливейшую гору в Корее.

Но они еще точно не определили счастливейшее место на горе для могил и, ничего не решив, легли спать.

Проснувшись на другое утро, они увидели недалеко от себя маленькую водяную птичку, которая выкрикивала: «Симгедон».

Сварив чумизы, они поели и встали, и, как только они встали, вспорхнула и птичка и, крича «симгедон, симгедон», полетела впереди.

Так звала она их, пока не пришли они к одному месту горы, где сидели две совершенно одинаковые старушки и ткали холст.

Как только путники подошли, старушки сейчас же скрылись.

— Это, конечно, и есть счастливейшие места, — сказали искатели.

Оставалось только решить, кому где похоронить своего предка.

Ночью они оба увидели своих предков, которые им сказали:

— Тот, кто похоронит своего предка между местами, где сидели старухи, род того будет царствовать первый, и династия того продержится на престоле четыреста четыре года. А кто зароет пониже своего предка, тот сменит эту династию. Бросьте между собой жребий.

Так и сделали искатели, и первое место досталось Ни-хассими.

Однако в роду Ни-хассими первые четыре поколения после того рождались все уроды: хромые, горбатые, слепые, идиоты, и только в пятом колене родился умный и сильный, от которого родился знаменитый Ни-шонги, основатель и теперь царствующей династии Хон-дзонг-та-уан-ни-си.

Вот при каких обстоятельствах родился он.

Отец его, заподозренный царствовавшим тогда императором, суровым и жестоким, в мятеже, чуть не был казнен и только тем, что укрылся в провинции Хамгиендо, в город Ион-хын, спасся от смерти.

Но и там, не чувствуя себя в безопасности, удалился в ближайшие горы и там жил во владениях некоего Хан-цамбоя.

В одну ночь приснилось Хан-цамбою, что прилетел синий дракон и поцеловал его дочь.

Утром Хан-цамбой отправился осматривать свои владения и наткнулся на спящего человека.

Помня сон и увидя, что человек этот не женат, Хан-цамбой отдал за него свою дочь, и через двенадцать месяцев она родила богатыря Ни-шонги.

Как богатырь, Ни-шонги родился бесследно и до двадцати восьми лет рос на святых горах, обучаясь военному ремеслу вместе с двумя названными братьями Пак-хачун и Тун-дуран.

Пак был старший, Ни — второй, а Тун — младший по годам из них.

Когда Ни кончилось двадцать восемь лет, к нему во сне явился дед его и оказал (то, что уже оказано в легенде о Ли и Паке).

После этого все три богатыря отправились в Сеул.

Царствовавший тогда император дошел до предела своей жестокости.

Когда приближенные к нему люди предупреждали его о накопившемся раздражении в народе, он отвечал, что скорее родится лошадь с рогами и у сороки вырастет белый гребешок на голове, чем раздражится корейский народ.

Но через несколько дней прилетела к его дворцу сорока с белым гребешком, а немного погодя у лучшей его лошади родился рогатый жеребенок.

Но император ответил:

— Прежде лопнет этот чугунный столб, чем лопнет терпение моего народа.

Но ночью был небывалый мороз, и наутро лопнувший чугунный столб валялся на земле.

В это же утро подошли три богатыря к столице с войсками, и императорское войско, бросив императора, от которого отвернулось небо, вышло из городских ворот навстречу богатырям.

Оставленный всеми император бежал в горы, где и погиб.

Три же богатыря вошли в столицу, и народ предложил им, по соглашению между собой, занять вакантный трон.

Тогда, как старший, хотел сесть Пак. Но два дракона, образующие сидение трона, приблизились друг к другу, и Пак не мог сесть.

Так продолжалось до трех раз, и народ предложил сесть Ни.

Ни сел, и драконы не двинулись.

Ни сделался императором, а Пак ушел. в провинцию Хамгиендо и скрылся там в монастырь.