Генри Фильдинг - Политик из кофейни, или судья в ловушке Страница 10

Скуизем. Отлично, отлично... Куилл!

Куилл. Сударь?

Скуизем. На тебя можно положиться, я знаю. То, что я сейчас тебе скажу, убедит тебя в моем безграничном доверии. Короче говоря, Куилл, я подозреваю свою жену...

Куилл. В чем, сударь?

Скуизем. Боюсь, Куилл, что не меня одного она удостаивает своей благосклонности и что я с некоторых пор состою в почтенной корпорации рогоносцев.

Куилл. Тогда ваша милость принадлежит к самой обширной корпорации в Англии.

Скуизем. Закон, как тебе известно, стоит на стороне рогоносцев и преследует женщин, изменивших мужьям. Рога приносят мужчине одно преимущество: с их помощью он может выставить свою жену за дверь.

Куилл. Преимущество немалое, сударь.

Скуизем. Да, но, чтобы воспользоваться им, надобно сперва уличить жену в неверности. Недостаточно того, чтобы сам рогоносец знал о своем позоре, нужно, чтоб его позор стал публичным. А хочешь, чтобы твои рога не торчали наружу, - изволь, но тогда уж прощай свобода: от жены тебе ввек не избавиться! Так вот, Куилл, я и решил обратиться к тебе, так как у тебя есть возможность наблюдать за моей женой. Если нам удастся поймать ее с поличным, то получишь изрядное вознаграждение. Это дело уж не терпит отлагательства: ведь если я не разоблачу ее, она разоблачит меня. А вечно платить ей за то, чтоб она держала свой язычок за зубами, - значит, разориться вконец. Чтобы заткнуть рот женщине, никакого золота не хватит.

Куилл. Сударь, я постараюсь быть как можно усерднее.

Скуизем. А я - возможно щедрее... если, конечно, ты добьешься успеха. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 2

Куилл (один). Ну нет, почтеннейший судья, на такую приманку я не поддамся! Я слишком хорошо тебя знаю и потому не верю в твою щедрость. Твоя жена заплатит мне больше за такую же услугу. К тому же я человек чести и совести и не могу служить двум господам! А так как я уже давно состою при госпоже для особых услуг, пойду-ка я к ней, как честный и верный слуга, и раскрою перед нею весь заговор. Ведь если ее выгонят из дому, с этим скупердяем мне будет не сладко. Он так жаден, что готов сжить со свету всех мошенников, кроме себя самого.

ЯВЛЕНИЕ 3

В доме констебля. Рембл и Констант.

Pембл. Э, да твоя милая, оказывается, тонкий политик! Только бы наш пьянчужка не испортил нам дела!

Констант. Не бойся за него, у него хитрости тоже хватает. В его башке столько лет шла война между пьянством и трезвостью, что они, наконец, пришли к соглашению, и теперь он уже всегда полупьян, полутрезв.

Рембл. Ну что ж! Делать нам здесь нечего, только сидеть да ждать. Поэтому расскажи-ка мне подробнее, как провел ты эти три года, что мы не видались. Шутка ли - три года! Что делал ты после того, как покинул службу в Ост-Индии и вернулся с Сотмором сюда?

Констант. В тот год у всех на уме была война. О ее близости мы судили не только по слухам, но и по таким фактам, как увеличение армии. Вот я и решил остатки своего состояния отдать на служение отечеству и снова, как в Индии, купил себе офицерский патент. Особых приключений у меня не было, служил, пока не сократили армию, а с тех пор разделяю судьбу тех несчастных солдат, которым дали отставку да и пустили нищими в красном кафтане.

Pембл. Да, таково свойство солдатской одежды - превращаться в лохмотья. Уж так у нас заведено: наши славные солдаты привыкли возвращаться с потрепанными знаменами, в рваных кафтанах. Знамена вывешиваются в Вестминстер-холле *, а солдата, по приказу того же Вестминстер-холла, сажают за решетку. В тюрьмах, слава богу, всегда найдется местечко для нашего брата.

Констант. Единственное, в чем мне была удача за последнее время, - это в любви. Я полюбил ту милую девушку, что ты здесь видел, и мы должны были нынче ночью с ней встретиться, чтоб обвенчаться. Но только я прибыл на место свидания, вдруг вижу: какой-то негодяй нападает на прилично одетую женщину. Я бросился к ней на помощь, ее оскорбитель немедленно скрылся, а подоспевшая стража схватила меня и наутро отвела к судье Скуизему, который и распорядился отправить меня сюда.

Pембл. Что ж, она дала показания против тебя?

Констант. Нет еще. Я слышал, что она еще не оправилась от вчерашних ушибов и просила продержать меня до вечера. А вечером она предъявит мне свое обвинение. Впрочем, я думаю, что она здесь ни при чем. То, что тут рассказала нам Хиларет, да и те ухищрения, какими из меня пытаются выжать деньги, наводит меня на мысль, что все это мошенничество подстроено самим судьей.

Pембл. Да уж будь уверен: где какое мошенничество, там судья играет самую главную роль. Но пусть мысль о предстоящем возмездии послужит тебе утешением. Не думаю, чтобы судье удалось ускользнуть из сетей, которые мы для него приготовили, - разве что дьявол окажется добрей, чем мы думали, и захочет прийти на выручку своему лучшему другу.

Констант. Но что ты собираешься делать в Англии? Здесь у тебя ни родных, ни знакомых.

Pембл. Почем знать, может еще и сыщется кто. Когда-то у меня был здесь отец, старик, и притом богатый. Он счел нужным изгнать меня из дому за кое-какие невинные шалости, да, верно, теперь простил меня, если только остался в живых. Впрочем, я уже десять лет не имею о нем известий.

Констант. Как же ты мог бросить родного отца на целые десять лет? Непростительное легкомыслие!

Pембл. Увы, я таков от природы: мои мысли не поспевают за поступками, и раздумье нападает на меня лишь тогда, когда думать уже поздновато. Всю-то свою жизнь я был задним умом крепок. Верно, у моего рассудка глаза на затылке.

ЯВЛЕНИЕ 4

Рембл, Констант, Стафф.

Стафф. Письмо к вашей милости.

Рембл (читает). Вот это письмо так письмо!

Констант. Что же в нем такое?

Рембл. В нем моя свобода, скрепленная собственноручной подписью здешней повелительницы.

Констант. Да о чем же оно?

Рембл. Говоря попросту, не прибегая к высокому стилю, это письмо от миссис Скуизем, жены судьи, с приказом констеблю немедленно отпустить меня на волю. (Читает.) "Сударь, как только я оправилась от испуга, причиненного мне вашим дерзким приятелем, я тотчас же выполнила свое обещание. Вы застанете меня дома; податель сего одновременно вручит констеблю приказ о вашем освобождении". Вот добрая душа! (Целует письмо.) Драгоценная супруга проклятого мерзавца судьи, лечу в твои объятья!..

Констант. Послушай, а что если посвятить ее в наши планы?.. Вот возьми и снеси-ка ей эту записку, в которой судья назначает Хиларет свиданье. Записка подкрепит твои слова.

Рембл. Чудесная мысль! Лечу осуществить ее на деле. Прощай, драгоценный Констант! Надеюсь, милый, встретиться с тобой

В спокойной гавани, где не грозит беда,

Где мерзостный судья не причинит вреда.

Констант. Ну что ж, желаю тебе успеха!

Уходят.

ЯВЛЕНИЕ 5

В кабачке.

Скуизем, слуга.

Скуизем. Скажи-ка, любезный, не приходила ли сюда одна женщина и не справлялась ли она о мистере Джонсе?

Слуга. Что-то не слыхал, сударь. Если хотите, я спрошу в буфете.

Скуизем. Да, да, спроси... и скажи там, что, если кто придет, пусть проведут наверх, ко мне... У меня нет оснований думать, что она обманет меня, но я так и горю от нетерпения. Право, эта женщина возродила во мне весь пыл моей ранней юности. Оказывается, я моложе, чем думал! Мне сорок девять, никак не больше. Да что ж это моя милая не идет в самом деле?.. Напрасно я ей дал те пять шиллингов, да еще в кошельке, которому цена уж не меньше двух шиллингов. Как знать, она, может быть, истратила их на какого-нибудь молодчика, который в благодарность еще наградит меня кой-чем.

ЯВЛЕНИЕ 6

Скуизем. Хиларет.

Скуизем. Наконец-то!.. Моя хорошенькая, моя славненькая, моя миленькая плутовочка!.. Я ждал тебя по крайней мере... четыре часа.

Хиларет. Да уж это известное дело, молодые любовники всегда приходят на свидание задолго до срока.

Скуизем. Награди меня за это поцелуем. Да, ты увидишь, что я молод и страстен... Ну, приласкай меня, похлопай по щечке... Гав, гав! Гав, гав! Сейчас я съем твое платьице... Что же мы будем пить - белое или красное?.. Дамы любят белое.... Эй, мальчик, полпинты шотландского... Давай-ка мы с тобой посидим... Да садись же!.. Садись поближе! Ну-с, расскажи-ка мне, как ты потеряла невинность... Рассказывай, а я дома запишу твой рассказ в свою летопись. Это такая книга, куда я пишу о каждой женщине, с которой у меня была хотя бы мимолетная связь. Знаешь, как я озаглавил свой труд?.. "История моей эпохи".

Хиларет. Небось увесистая получилась у вас книга, сударь, не меньше церковной библии!

Скуизем. Да, не маленькая; матерьялу хватило на много страниц.

Хиларет. Бог даст, вы еще столько напишете в ней!

Мальчик (за сценой). Запишите: бутылка шотландского в гостиницу "Льва".

Скуизем. Ну, рассказывай... Где ты начала свои амуры?.. Уж верно в церкви. Много любовных историй начинается в церкви, но, увы, они редко кончаются там. А может быть, дело началось с того, что ты вздумала поглазеть на военный корабль? Женщины падки на зрелища. Сколько вас погибло из-за них! Оттого-то и дети так любят зрелища - ведь многие из них и на свет-то появились благодаря этим самым зрелищам.