Джон Голсуорси - Верность Страница 10

Грэвитер. Бывает.

Джильмен (достает карточку). Вот моя визитная карточка. Джильмен бакалейные товары. У меня там разные есть отделения, но это - основное.

Грэвитер (читает карточку). Понятно.

Джильмен. Думаю, и вы ко мне захаживали, а не вы - так ваша супруга. Говорят, мистеру Джекобу Твисдену хотели дать дворянство, а он отказался. Почему это, а?

Грэвитер. Спросите его, сэр. Его спросите.

Джильмен. Я тогда жене сказал: это, говорю, он прямо в баронеты махнуть хочет.

Грэвитер с вымученной улыбкой закрывает за ним дверь.

Молодой клерк (растворяя дверь из конторы). Мистер Уинзор, сэр, и мисс Орм.

Они входят. Клерк удаляется.

Грэвитер. Добрый день, мисс Орм. Добрый день, Уинзор.

Уинзор. Твисдена еще нет, Грэвитер?

Грэвитер. Пока еще нет.

Уинзор. Ну, со свидетелями Де Левиса сегодня кончили. Сэр Фредерик был на высоте. В общем, все идет хорошо. Но я слышал, что они все-таки вызвали Кэнинджа. Завтра будет давать показания.

Грэвитер. Ого!

Уинзор. Я говорил, надо было, чтобы Дэнси его вызвал.

Грэвитер. Мы это обсуждали. Сэр Фредерик решил, что сумеет лучше его использовать при перекрестном допросе.

Уинзор. Гм! Вот уж не знаю. А можно мне пойти поговорить с ним до того, как он будет давать показания?

Грэвитер. На этот счет я хотел бы знать мнение мистера Джекоба. Он скоро будет.

Уинзор. Уже допросили Кентмена и Гуля, инспектора и того полицейского, что с ним был, моего лакея, банкира Дэнси и его портного.

Грэвитер. Удалось поколебать Кентмена и Гуля?

Уинзор. Очень мало. Да, кстати, были оглашены номера тех двух банкнот, и я видел, они уже есть в вечерних газетах. Это, должно быть, по желанию полиции, И знаете, какое у меня впечатление, Грэвитер: все убеждены, что тут есть какая-то тайная подоплека, которая пока остается скрытой.

Грэвитер. Ну да, публика жаждет сенсации, как всегда при великосветских процессах, - о них заранее ходит столько слухов.

Уинзор. Мечтают добраться до какой-то сверхъестественно скандальной истории.

Маргарет. Когда я давала показания, у меня было чувство, что это они до меня добираются. (Вынимает портсигар.) Покурить никак нельзя, мистер Грэвитер?

Грэвитер. Курите!

Маргарет. А мистер Джекоб не закатит истерики?

Грэвитер. Закатит. Но после того, как вы уйдете.

Маргарет. Только разок затянусь. (Закуривает сигарету.)

Уинзор (отрывисто). Это становится похоже на дело Дрейфуса - один за одного, другие за другого, независимо от судебного материала.

Маргарет. Богоизбранного народа в зале с каждым днем все больше. И среди присяжных - вы заметили, мистер Грэвитер? - двое.

Грэвитер (с улыбкой). Не знаю... Трудно сказать...

Маргарет. Ну что вы, типичные! Почему вы не дали им отвода?

Грэвитер. Де Левис мог бы дать отвод остальным десяти, мисс Орм.

Маргарет. Да, вот что! А я и не подумала.

Пока она говорит, ближняя правая дверь отворяется, и входит мистер Джекоб Твисден. Ему шестьдесят восемь лет, он довольно высокого роста, седой и весь какой-то узкий - с маленькими узкими бачками возле узких ушей, с узенькой ленточкой галстука вокруг крахмального воротничка. На нем длинный узкий сюртук и узкие брюки со штрипками. Нос тонкий, лицо узкое, взгляд острый, проницательный, но выражение доброе. Манера щуриться, от чего еще уже становятся его проницательные добрые глаза. Войдя, тотчас начинает

подергивать носом и принюхиваться.

Твисден. А! Здравствуйте, Чарлз. Здравствуйте, моя дорогая.

Маргарет. Дорогой мистер Джекоб, простите, я курю. Как не совестно, правда? Но в суде не разрешают. И очень жаль. Судья мог бы курить кальян. Ему бы очень пошло - такой милый старичок!

Твисден (с легким старомодным поклоном). Не всем это так идет, как вам, Маргарет.

Маргарет. Мистер Джекоб, вы прелесть! (С легкой гримаской гасит сигарету.)

Грэвитер. Там вас ждет некий Джильмен - со мной не хотел говорить.

Твисден. Сейчас. Зажгите свет, Грэвитер, будьте так добры.

Грэвитер (включая свет). Извините, я вас покину. (Уходит.)

Уинзор. Мне нужно кое о чем спросить вас, мистер Твисден...

Твисден. Садитесь, Чарлз. Садитесь, дорогая.

Сам садится позади стола, в то время как вошедший в комнату молодой клерк

ставит перед ним чашку чая с двумя сухариками на блюдце.

Не хотите ли, Маргарет?

Маргарет. Нет, дорогой мистер Джекоб.

Твисден. А вы, Чарлз?

Уинзор. Спасибо, нет.

Клерк уходит, затворяя за собой дверь.

Твисден (окуная сухарик в чай). Да? Так что же?

Уинзор. Генералу известен один факт, который на первый взгляд может показаться подозрительным. А теперь, как вы знаете, его вызывают свидетелем. Не следует ли сказать Дэнси, чтобы у него было готово объяснение на случай, если это выплывет наружу?

Твисден (наливает чай на блюдечко). Не зная, в чем дело, я не могу судить.

Уинзор и Маргарет переглядываются; Твисден пьет чай с блюдечка.

Маргарет. Скажите ему, Чарлз.

Уинзор. Хорошо. В тот вечер, в Мелдоне, шел дождь. Генерал положил руку на плечо Дэнси - плечо было мокрое.

Твисден отставляет блюдечко и ставит на него чашку. Уинзор и Маргарет

выжидательно смотрят на него.

Твисден. Полагаю, генерал Кэниндж не станет говорить ничего лишнего сверх того, к чему будет вынужден.

Маргарет. Это-то конечно. Но, мистер Джекоб, его могут спросить. Они знают, что шел дождь. А он такой Георг Вашингтон.

Твисден (вертя в руках очки в черепаховой опра^ ее). Вас никого не спрашивали. Но сказать - что ж, сказать Дэнси можно.

Уинзор. Лучше, если вы скажете, Маргарет.

Маргарет. Да-а. Пожалуй. (Машинально вынимает портсигар, но, заметив поднятые брови Твисдена, снова его прячет.)

Уинзор. Пойдем вместе. Мне не хочется, чтобы миссис Дэнси слышала.

Маргарет. Мистер Джекоб, скажите, он выиграет?

Твисден. Думаю, что да, Маргарет. Думаю, что да.

Маргарет. Слишком было бы ужасно, если бы он после всего еще проиграл. Но не знаю, что мы будем делать, когда все кончится. Я три дня сидела в суде, смотрела на публику, и, знаете, я поняла - нет для людей ничего приятнее, чем когда у них на глазах с кого-нибудь сдирают кожу. Ну что ж, до свидания, дорогой мистер Джекоб, всего хорошего!

Твисден встает и, прощаясь, похлопывает ее по руке.

Уинзор. Я сейчас, Маргарет. Подождите меня.

Она кивает и уходит.

Мистер Твисден, скажите, что вы все-таки об этом думаете?

Твисден. Дорогой мой Чарлз, я поверенный Дэнси. Так же, как и ваш.

Уинзор. А можно мне пойти поговорить с Кэнинджем?

Твисден. Лучше не надо.

Уинзор. Если они это из него выудят и вторично вызовут меня, обязан Я сказать, что он тогда говорил мне об этом?

Твисден. Вы сами не щупали куртку? И Дэнси при этом разговоре не было? Тогда то, что вам сказал Кэниндж, не есть улика. Мы не позволим задавать вам такой вопрос.

Уинзор. Ну, слава богу. Прощайте. (Уходит.)

Твисден еще некоторое время сидит за столом, постукивая себя по зубам очками, которые держит в своей узкой выхоленной руке. Качает головой, слегка пожимает сутулыми плечами. Дергает носом, принюхиваясь, встает, открывает

окно. Затем идет к правой дальней двери, растворяет ее и говорит.

Твисден. Я к вашим услугам, сэр.

Входит Джильмен, прижимая к груди свой котелок.

Садитесь. (Закрывает окно и занимает свое обычное место за столом.)

Джильмен (садится в кресло для клиентов, справа от стола). Мистер Твисден? Моя фамилия Джильмен. Универсальный магазин Джильмена. Вон у вас на столе моя карточка.

Твисден (глядя на карточку). Да. Чем можем вам служить?

Джильмен. Я пришел к вам из чувства долга, сэр, а еще потому, что я в затруднении. (Достает из нагрудного кармана вечернюю газету.) Я, видите ли, следил за делом Дэнси - у нас в Путни много о нем говорят, - и сегодня в половине третьего я прочитал вот это. Точнее, в 2 часа 25 минут. (Встает и, передавая газету Твисдену, толстым пальцем в перчатке указывает нужное место.) Увидал я, значит, эти номера и вдруг вспомнил, что совсем недавно разменивал бумажку в пятьдесят фунтов - они, знаете, не часто попадаются, ну и пошел посмотреть в кассу, просто из любопытства, уж не она Ли это и есть. И представьте, точно, она! Вот поглядите. (Достает из нагрудного кармана бумажник и кладет перед Твисденом банкноту достоинством в пятьдесят фунтов.) Это три дня назад один покупатель мне принес, просил разменять, и я выдал ему полную стоимость. А теперь, выходит, она краденая, так, может, вам интересно, что я сделал. Этого покупателя, надо сказать, я давно знаю лет восемь, а то и все девять, - итальянец он, винами торгует, и, сколько мне известно, человек вполне почтенный, сразу, конечно, видать, что иностранец, ну, а больше ничего плохого про него не скажешь. Так вот, это, значит, было в половине третьего, я был в своем главном отделении в Путни, где и сам живу. Вы, пожалуйста, заметьте время, увидите, я и минуты не потерял. Взял я такси и поехал прямо к нему домой, это тоже в Путни, он там с дочкой живет, Рикардос его фамилия, Паоло Рикардос. Там мне говорят, он в своей конторе в Сити. Я в том же такси туда. Застал его. Показал ему газету и бумажку эту перед ним положил, "Вот, - говорю, - вы мне это принесли, и я вам разменял". Вижу - смутился человек, и здорово-таки смутился, но ежели смею судить, мистер Твисден, то все ж таки не как уличенный жулик, нет, этого не скажу, а вот как бывает, когда свалится вдруг беда, трахнет тебя как обухом по голове. "Ну, - говорю, - откуда она к вам попала, вот в чем вопрос?" Помолчал он, потом говорит: "Мистер Джильмен, вы, - говорит, - меня знаете, я честный человек. Не могу вам сразу ответить, но я есть невиновный". Он иной раз как-то по-иностранному выражается. "Да, - говорю я, - это все прекрасно, только все же таки, - говорю, - вы мне всучили краденую банкноту и взяли за нее деньги. И вот, - говорю, - что я теперь сделаю: поеду с этой бумажкой прямо к мистеру Джекобу Твисдену, который ведет этот самый процесс - Дэнси против Де Левиса. Он, - говорю, - известный юрист, особенно в светских кругах, и с большим опытом". "О, - говорит он мне, - это есть то, что вы сделаете?" Очень смешно он иногда выражается! "Тогда, - говорит, - я еду с вами". Так что сейчас он тут внизу, в такси. Но я хотел сперва вам рассказать. По дороге пробовал у него хоть что-нибудь выпытать, так нет, не поддается, ну, никак! Под конец я ему сказал: "Неладно, - говорю, - как-то получается". А он мне в ответ: "Да, мистер Джильмен", - и сейчас же давай расхваливать свой сицилийский кларет, - это, правда, очень хорошее вино, но сейчас такой разговор вроде бы и не к месту. Ну как, сэр, ясно я вам это изложил?