Клапка Джером - Мальвина Бретонская Страница 10

- Глупый трюк, - заметил Профессор. Говорил он с изрядным пылом. Никто не имеет никакого права расхаживать и превращать людей. Переворачивать с ног на голову то, в чем они совершенно не разбираются. Абсолютно никакого права.

Мальвина подняла глаза. Легонечко вздохнула.

- Ну да - если в свое удовольствие или в отместку, - отвечала она. Тон ее был полон кротости. Была в нем и нотка самоупрека. - Конечно, это очень неправильно. Но переделывать для собственного же их блага... По крайней мере, не переделывать, а исправлять.

- Маленькая лицемерка! - пробормотал про себя Профессор. - Она опять вошла во вкус своих старых трюков, и одному богу теперь известно, на чем она остановится.

Остаток вечера профессор провел роясь у себя в картотеке в поисках последней информации о королеве Гарбундии.

Тем временем случай с Арлингтонами стал известен всей деревне. Двойняшки, по всей вероятности, не сумели сохранить дело в тайне. Уволенная Джейн зашла к миссис Малдун изложить свою версию событий, произошедших в четверг вечером на кухне у Арлингтонов, а миссис Малдун, в предчувствии грядущих событий, могла бессознательно сделать намеки.

Мэриголды встретились с Арлингтонами в воскресенье после утренней службы и обо всем услышали. То есть, встретились они с мистером Арлингтоном и остальными детьми; миссис Арлингтон с двумя старшими девочками уже посетила раннее причастие в семь. Миссис Мэриголд была хорошенькой, "пушистенькой", обаятельной маленькой женщиной, на десять лет моложе мужа. Совершенной дурочкой она быть не могла, а то бы она об этом не догадалась. Мэриголду, восходящему политику, следовало, конечно, обвенчаться с женщиной, которая смогла бы стать ему помощницей; но он, судя по всему, влюбился в нее через ограду монастыря в нескольких милях от Брюсселя. Мистер Арлингтон не был регулярным посетителем церкви, но на этот раз почувствовал себя в долгу перед Создателем. Он все еще был влюблен в жену. Но не слепо. Позднее могла понадобиться направляющая десница. Но сперва надо дать новому зерну пустить корни поглубже. Назначенные ранее встречи требовали от Мэриголда в воскресенье вернуться во второй половине дня в город, и часть дороги до станции миссис Мэриголд прошла вместе с ним. По дороге домой через поля она настигла двойняшек Арлингтон. Позже она зашла в коттедж и поговорила с миссис Малдун о Джейн, которой, как она слышала, требовалось место. Перед самым закатом солнца Доктор видел, как она взбирается по тропке к Кроличьим Норам. Мальвины в тот вечер за ужином не было. Когда она вернулась, то казалась весьма довольной собой.

VI. И как все закончилось раньше времени

Спустя несколько дней - быть может, на следующей неделе; точной даты, по всей видимости, уже не восстановить, - Профессора навестил член парламента Мэриголд. Они побеседовали о тарифной реформе, а затем Мэриголд встал и проверил, плотно ли затворена дверь.

- Вы знаете мою жену, - сказал он. - Мы женаты уже шесть лет, и между нами не пробегало ни тучки, кроме одной. Конечно, она не мозговита. То есть, по крайней мере...

Профессора словно выбросило из кресла.

- Если вы послушаете моего совета, - сказал он, - то оставите ее в покое.

Говорил он со страстью и убеждением.

Мэриголд поднял глаза.

- Боже, я о том и жалею, что не поступил так, - ответил он. - Я виню одного себя.

- Пока мы видим собственные ошибки, - сказал Профессор, - для всех нас остается надежда. Идите домой не сворачивая, молодой человек, и скажите ей, что вы передумали. Скажите ей, что с мозгами она вам не нужна. Скажите, что любите ее больше без них. Вбейте это ей в голову, пока не случилось иного.

- Я пробовал, - ответил Мэриголд. - Она говорит: поздно. Ее осенил свет и она уже ничего не может с собой поделать.

Настал черед Профессора уставиться на него. О воскресных происшествиях он ничего не слышал. Наперекор всему он надеялся, что дело Арлингтонов останется тайной за семью печатями между ним и двойняшками, и прилагал все усилия, чтобы думать о чем угодно другом.

- Она вступила в Фабианское общество, - хмуро продолжал Мэриголд. - Они поставили ее в ясли. И в Общественно-политический союз женщин. Если это станет известно до следующих выборов, то мне придется подыскивать себе другой избирательный округ - вот и всё.

- Как вы услыхали про нее? - спросил Профессор.

- Я не слышал про нее, - ответил Мэриголд. - Если бы услышал, то, может, и не поехал бы тогда в город. Вы считаете это правильным... добавил он, - ... поощрять таких людей?

- Кто ее поощряет? - возмутился Профессор. - Если бы не шлялись всякие дураки да не думали, что смогут переделать любого другого дурака, кроме самого себя, то этого никогда бы не случилось. У Арлингтона была премилая жена с приветливым характером, а он, вместо того, чтоб Господа благодарить и помалкивать, житья ей не давал, что не хозяйственная она женщина. Ну вот, на' тебе хозяйственную. В среду я встретил его с шишкой на лбу размером с яйцо. О коврик, говорит, споткнулся. Невозможно это сделать. Невозможно переделать человека лишь настолько, насколько хочется, и всё. Либо оставьте его в покое, либо вы измените его досконально, и тогда он сам себя не узнает. Разумный человек в вашем положении судьбу бы благодарил за жену, которая не сует носа в его дела, и с которой можно отвлечься от своей политики, будь она трижды неладна. Не удивлюсь, если вы намекали ей этак раз в месяц, какая трагедия, что вы не женились на женщине с мозгами. Ну вот, теперь она обрела мозги и пользуется ими. Почему бы ей не вступить в Фабианское общество и в союз женщин? Это показывает независимость характера. Самое лучшее, что вам остается сделать - это вступить туда самому. Тогда вы сможете работать с ней бок о бок.

- Извините, - сказал Мэриголд, вставая. - Я не знал, что вы с ней согласны.

- Кто сказал, что я с ней согласен? - огрызнулся Профессор. - Я в весьма нелепом положении.

- Полагаю, - сказал Мэриголд, в нерешительности держась за дверную ручку, - не будет пользы встретиться с ней самому?

- Насколько я знаю, - ответил Профессор, - она неравнодушна к окрестностям Каменных Крестов на закате солнца. Можете выбирать сами, но я бы на вашем месте дважды подумал.

- Мне просто пришло в голову, - сказал Мэриголд, - что если я попрошу ее как о личном одолжении, то не пожелает ли она вновь встретиться с Эдит и убедить ее, будто она просто пошутила?

Профессора начало осенять.

- А что, по-вашему, произошло? - спросил он.

- Да... - пустился в разъяснения Мэриголд, - ...я так понимаю, что подруга ваша зарубежная встретилась с моей женой и заговорила ее политикой, а в результате произошло то, что произошло. Она, должно быть, молодая особа незаурядного дарования; но потеря коснется лишь одного обращенного, а я мог бы возместить ей это... как-нибудь по-другому.

Говорил он с бессознательной прочувствованностью. Профессора это растрогало.

- Ведь это может означать, - сказал Профессор, - то есть, допуская вообще возможность это сделать - что миссис Мэриголд полностью вернется к своему прежнему "я" и не станет больше проявлять совершенно никакого интереса к политике.

- Премного бы был благодарен, - ответил Мэриголд.

Профессор куда-то задевал очки, но думается ему, что в глазу у Мэриголда стояла слеза.

- Я сделаю все, что мне по силам, - сказал Профессор. - Конечно, не стоит на это чересчур уповать. Побудить женщину думать может оказаться легче, чем остановить ее, даже для...

Профессор вовремя спохватился.

- Я поговорю с ней, - сказал он; и Мэриголд схватил его за руку и отбыл.

И пора уж была, пожалуй. Полный размах деятельности Мальвины за те несколько недель в разгар лета, пока не вернулся командир авиазвена Раффлтон, наверно, так никогда и не будет раскрыт полностью. Согласно Доктору, все дело было сильно преувеличено. Есть люди, которые говорят, будто полдеревни было разобрано на части, переделано и исправлено, а потом снова разослано по домам в душевном состоянии, не узнаваемом их родными матерями. Не подлежит сомнению то, что академик Доусон, описываемый обычно всеми, кроме его жены, как "премилый человечек", единственным недостатком которого была неизлечимая привычка каламбурить как в тему, - если таковое случалось - а чаще нет, однажды утром вдруг огрел изумленную миссис Доусон по голове голландским интерьером пятнадцати на девять дюймов [=38х23см]. Тот застрял у ней вокруг шеи, вызывая в памяти библейские иллюстрации головы Иоанна Крестителя, и, чтобы дать ей вытащить голову, рамку пришлось распилить. Что до истории о том, как тетка миссис Доусон застукала его, когда он за бочкой с водой целовался с горничной, то это, допускает Доктор, - невезенье, которое могло постигнуть всякого. Но имелись ли действительно улики, вовлекавшие его в необъяснимое опоздание Долли Калторп на последний поезд домой, - это конечно, вопрос посерьезнее. Миссис Доусон - сама симпатичная, жизнерадостная женщина, - могла находить Доусона, каким он был сотворен изначально, действующим на нервы; хотя тогда встает вопрос: зачем было выходить за него замуж? Но есть разница, как подчеркнула миссис Доусон, между мужем, в котором мало мужчины от природы, и мужем, в котором его слишком много. Отрегулировать такие вещи трудно.