Таинственный ключ и другие мистические истории - Луиза Мэй Олкотт Страница 10

– Да ведь это Пол, мой Пол!

Она узнала его мгновенно, хотя он прибавил в росте, отпустил усы и держался как воин. Да, он повзрослел, посерьезнел, сделался интереснее внешне, но остался «ее Полом». Именно так Лиллиан, вспыхнув от гордости и радости, назвала его про себя. Глядя на молодого человека, она с наслаждением чувствовала, что знает его лучше всех гостей и больше всех гостей его любит. Детское увлечение осталось живо в ее сердце.

«Узнает ли он меня?» – гадала Лиллиан, глядя в зеркало, которое отражало стройную фигурку, золотистые волосы, белые плечи и сияющие глаза, царственную посадку изящной головы, блеск жемчужных зубов меж алых губок, которые сложились в прелестную, непосредственную и счастливую улыбку.

«Слава богу, я недурна собой. Надеюсь, ему это понравится», – подумала Лиллиан.

Она отвела со лба пару локонов, потуже затянула пояс и расправила складки своего воздушного платья, по-девичьи трепеща в дивном предвкушении.

«Сделаю вид, что не знаю его, и посмотрю, как он себя поведет».

Конечно, это была шалость, спровоцированная уверенностью в своей власти, ибо Лиллиан, первой увидев Пола, получила преимущество. Предупреждена – значит, вооружена – так она рассуждала. Не боясь выдать себя, она жаждала упиться удивлением на лице Пола.

Покинув свое убежище, Лиллиан присоединилась к стайке подружек и настроилась на встречу с Полом. К ней уже приближались Мод и миссис Лэнгдон, определенно намеренные представить героя богатой наследнице.

– Мистер Тальбот… мисс Тревлин! – произнесла хозяйка вечера.

Подняв наигранно-безразличный взор, Лиллиан присела в реверансе в ответ на поклон молодого джентльмена; между тем, ее глаза неотрывно смотрели ему в лицо. Но ни единый мускул не дрогнул на этом лице, ни намека на узнавание не появилось в нем. Это смутило Лиллиан. На секунду девушка даже заподозрила, что обозналась. К счастью, боль разочарования быстро отпустила – Тальбот, подвигая стул для Мод, явил на руке шрамик, слишком памятный Лиллиан, ибо четыре года назад, предотвращая опасное падение своей маленькой госпожи, юный грум поранился. При виде шрамика перед мысленным взором Лиллиан живо всплыли сцены счастливого прошлого, и, не отвернись она, глаза неизбежно выдали бы ее. Краска девичьего стыда покрыла щечки – ведь в хорошенькой головке прокручивалась последняя верховая прогулка, и детские признания так и звучали в ушах Лиллиан. Вот, оказывается, кто возлюбленная Пола, вот чей портрет он носил на груди! Что ж, Пол, несмотря на все трудности, добыл себе состояние и теперь может рассчитывать на любовь своей Елены.

Звуки его голоса вернули Лиллиан в настоящее; она подняла лицо, и глубокие глаза устремили на нее все тот же испытующий взор. Пол о чем-то спрашивал. Лиллиан не расслышала фразы, но сообразила, что речь идет о музыкальном отрывке, исполняемом в соседней комнате. С улыбкой, которая сошла бы за подобающий ответ практически на любую ремарку, Лиллиан живо включилась в разговор, причем ее подружкам оставалось только изумляться самообладанию мисс Тревлин – ведь сами-то они, совсем зеленые девицы, млели от молодого Тальбота и тушевались перед ним.

– Мистер Тальбот вряд ли нуждается в представлении, ведь благодаря героическим поступкам, его имя известно в нашем обществе. Вы впервые посещаете Англию? – произнесла Лиллиан, внутренне гордясь собой, считая свою продуманную фразу хитрой ловушкой и надеясь вытянуть из Пола желаемый ответ.

Нахмурив брови, словно намек на приключения и подвиги был ему неприятен, Пол изобразил улыбку, которая обезоружила всех, кроме Лиллиан, и сказал просто:

– Нет, я не впервые на вашем гостеприимном острове. Я провел здесь некоторое время несколько лет назад и покинул Англию с большим сожалением.

– Значит, у вас должны остаться друзья?

Задавая этот вопрос, Лиллиан неотрывно смотрела в лицо Полу.

– Друзья имелись. Теперь я, без сомнения, ими позабыт, – отвечал он, и безмятежность его чела омрачилась внезапной тенью.

– К чему такая уверенность в худшем? Если эти люди – настоящие друзья, они вас помнят!

Фраза вырвалась у Лиллиан спонтанно, однако Тальбот не ответил, только чуть поклонился и поспешил перевести разговор в другое русло.

– Это мне еще предстоит выяснить. Вы поете, мисс Тревлин?

– Немножко, – отвечала Лиллиан с ледяной надменностью.

– Мисс Тревлин великолепно поет, – вмешалась Мод, которая благоговела перед двумя дарованиями своей подруги – голосом и внешней красотой. – Пойдем, Лиллиан, компания сегодня небольшая, наверняка ты согласишься спеть для нас. Я передаю тебе матушкину просьбу. Вот сейчас Эдит доиграет, и ты споешь, не так ли, дорогая?

К удивлению Мод, Лиллиан сразу согласилась и об руку с Тальботом прошла к фортепьяно. Все еще надеясь получить от него знак, что он помнит их прошлое, Лиллиан выбрала песню, которой научил ее сам Пол. Вдохновенное, искусное исполнение заинтриговало слушателей, не имевших ключа к настроению певицы. На последней строфе голос Лиллиан дрогнул – но тут вступил Тальбот и прекрасно поставленным голосом благополучно довел песню до конца.

– Вам знакома эта песня? – шепнула Лиллиан под звуки похвал.

– Она знакома каждому итальянцу, хотя немногие способны исполнить ее так, как вы, – тихо ответил Тальбот, возвращая Лиллиан веер, который она давала ему подержать.

«Вот хитрец! Почему он виду не подает, что знает меня?» – недоумевала Лиллиан.

Когда ее попросили спеть еще, она отказала тоном почти раздраженным. Тальбот предложил ей руку и отвел к креслу, за которым красовалась мраморная статуэтка – дитя, которое гирляндой из маргариток пленило лань.

– Очаровательно, не правда ли? – молвила Лиллиан, ибо Тальбот, вместо того чтобы усесться подле нее, загляделся на статуэтку. – Помню, в детстве я увлекалась лепкой из воска – лепила оленят и косуль, а еще плела венки из маргариток. Вы слывете чрезвычайно одаренным человеком; быть может, ко всему прочему, вы еще и скульптор?

– Нет. Людям, которые, подобно мне, должны сами завоевывать себе состояние, недосуг заниматься пустяками, – сурово ответил Тальбот, не отвлекаясь от статуэтки.

Раздосадованная, что попытка пофлиртовать не удалась, Лиллиан с треском открывала и закрывала веер. Надо же, она сама себя наказывает! Нет чтобы открыто приветствовать Пола – тогда сейчас они двое, к обоюдному удовольствию (и к зависти подружек, которые и обратиться к герою не смеют) говорили бы о прежних временах! Лиллиан уже собралась назвать мистера Тальбота просто Полом, когда вспомнила, в каком качестве он находился в их доме, и слова замерли у нее на устах. Пол – гордец; наверняка его страшит мысль, что в свете узнают о том, как он служил грумом, пока удача не улыбнулась ему. А если Лиллиан хотя бы намекнет, что ей известно