Исаак Зингер - Последний Шлемель, или Рассказы мальчика, выросшего в Варшаве Страница 12

На следующий день супруги установили на рынке небольшой прилавок, водрузили на него бочонок, несколько стопок и принялись зазывать покупателей:

- А вот сладкая наливка, освежает и бодрит. Всего три гроша за стопку!

Наливку в Хелме все любили, но раскошеливаться никому не хотелось. Три гроша - слишком дорого! Я вам так скажу: при всех своих достоинствах Шлемель не дурак был цену заламывать. Лишь один покупатель не пожалел три гроша: больно торопился с утра стаканчик пропустить. Прошел час, другой, но никто больше не подходил к прилавку. Шлемель стал падать духом. Он так издергался, что решил выпить, нервы успокоить. Достал монетку в три гроша и протянул жене:

- Или мои деньги хуже чужих? Вот тебе три гроша, налей-ка мне стаканчик.

Мадам Шлемель засомневалась было, но потом рассудила:

- А и верно, Шлемель: твоя монетка ничем не хуже прочих.

И налила мужу полную стопку. Шлемель выпил, облизал губы. Замечательная наливка! Тут и мадам Шлемель почувствовала, что в горле у нее пересохло.

- В таком случае, и мои три гроша сгодятся, - сказала она мужу.

Так Шлемель с женой весь день наливали друг дружке стопка за стопкой, расплачиваясь всякий раз одной и той же монетой. К вечеру - глядь: бочонок почти пуст, а выручки всего-навсего три гроша.

Супруги никак не могли в толк взять, где они просчитались на этот раз. Сколько ни прикидывали - никак не могли найти объяснения. Вот они продали почти весь бочонок и всякий раз брали плату наличными. И что? Где же выручка? Правду говорят: когда везет, так везет, а перестанет везти - так хоть криком кричи.

- Эх, такую трудную задачу и хеломским мудрецам не решить! - сокрушался Шлемель.

А и в самом деле, как объяснить, куда девались деньги, которые муж и жена исправно выплачивали друг дружке?

Эта неудача навсегда отворотила Шлемеля от попыток начать собственное дело. И пришлось с тех пор мадам Шлемель торговать овощами на рынке. Шлемель же оставался дома, кормил кур, что жили под печкой, а как детки пошли, стал и за ребятишками приглядывать.

Тесть Шлемеля так разочаровался в своем зяте, что перебрался жить в Люблин. Впервые в истории Хелма его житель покинул город навсегда. Люди говорили: от греха подальше. С другой стороны, сколько можно терпеть?

Мадам Шлемель, хоть и не упускала случая попенять муженьку, все же любила своего супруга.

- Если бы коза из Люблина не превратилась в старого козла, - вздыхал частенько Шлемель, - а противопожарная труба сохранила бы свои чудодейственные свойства и в Хелме, был бы я сейчас богачом. Помяни мое слово.

На что жена неизменно отвечала:

- Не тужи, что беден. Все зависит от счастья. Зато второго такого мудреца, как ты, муженек, во всем Хелме не сыщешь.

Старейшины Хелма и ключ Генендель

Как известно, в деревне Хелм всем заправляли глава местной общины и шесть старейшин - все круглые дураки. Главу общины звали Гронам Бычья Башка. А старейшин - Недоумок Лейкиш, Простофиля Цейнвел, Дурень Тудра, Зендер Осел, Недотепа Шмерель и Тугодум Фейвел. Гронам Бычья Башка был самым старшим. У него были кудрявая белая борода и высокий выпуклый лоб.

Поскольку Гронам имел самый большой дом, старейшины обычно собирались у него. Пока они заседали, жена Гронама, Генендель, то и дело приносила им перекусить - чай с вареньем и печенье.

Гронам жил бы да радовался, кабы жена его попреками не изводила. Только гости за порог, принималась она пилить мужа, что он-де ерунду вечно городит. Послушать ее, так ее уважаемый всеми супруг был дурак дураком.

И вот раз после такой перебранки Гронам не выдержал и сказал жене:

- Что толку пенять мне, когда гости уже ушли? Впредь, как только услышишь, что я говорю глупости, войди в комнату и дай мне знать. Тогда я немедленно сменю тему разговора.

- Разве могу я выставлять тебя дураком перед старейшинами? Узнай они, что ты мелешь чушь, не бывать тебе больше главой общины.

- Так найди выход, раз ты такая умная.

Генендель не долго голову ломала.

- Придумала!

- Ну?

- Как только ты скажешь глупость, я войду в комнату и протяну тебе ключ от нашего сундука. Вот ты сразу и поймешь, что ерунду мелешь.

Гронаму так понравилось женино предложение, что он даже в ладоши захлопал.

- Подле меня и ты, жена, ума набралась.

На том и порешили. А дальше было вот что.

Через несколько дней старейшины снова собрались в доме Гронама. Предстояло обсудить приближавшийся праздник Шавуот, когда по обычаю положено есть блины со сметаной. Только в тот год сметаны в Хелме было днем с огнем не сыскать: весна выдалась засушливая и коровы почти не давали молока.

Старейшины теребили бороды, чесали в затылках, да, сколько ни раскидывали мозгами, не могли придумать, как раздобыть сметаны к празднику.

Вдруг Гронам как стукнет об стол кулаком.

- Придумал!

- Говори скорей!

- Надо издать закон, чтобы впредь хелмцы воду называли сметаной, а

сметану - водой. Воды-то в колодцах предостаточно, так что каждая хозяйка без труда раздобудет к празднику полное ведро сметаны.

- Какое замечательное решение! - завопил Зендер Осел.

- Гениальное! - подхватил Простофиля Цейнвел.

- Только Гронам Бычья Башка мог до такого додуматься! - заявил Недоумок Лейкиш.

Дурень Тудра, Недотепа Шмерель и Тугодум Фейвел были с ними совершенно согласны. Тугодум Фейвел, общинный писарь, достал перо, бумагу и чернила и живо записал новый закон: впредь называть воду сметаной, а сметану - водой.

Покончив с делами общины, старейшины, как водится, предались обсуждению более серьезных проблем.

- Этой ночью я глаз не мог сомкнуть, - начал Гронам, - все размышлял, отчего это летом так жарко. И в конце концов нашел объяснение.

- Почему? - спросили старейшины хором.

- Потому что всю зиму мы топим печи и к лету в Хелме накапливается столько тепла, что на все лето хватает.

Старейшины согласно закивали головами.

- А почему тогда зимой холодно? - спросил Недоумок Лейкиш.

- Что тут непонятного? Летом-то печи никто не топит, вот тепло к зиме и заканчивается.

Старейшины принялись наперебой превозносить мудрость Гронама. Однако напряженная умственная работа вконец их вымотала, и они стали коситься на дверь кухни, ожидая, что вот-вот появится Генендель и принесет чай с вареньем и печенье.

И Генендель в самом деле появилась, только несла она не угощение, а ключ, который протянула мужу со словами:

- Гронам, вот ключ от нашего сундука.

На этот раз Гронам был совершенно уверен, что все, им сказанное, образец высочайшей мудрости. И вот надо же, появляется Генендель и приносит ему ключ, намекая, что он-де опять молол чушь! Гронам так осерчал, что, повернувшись к старейшинам, воскликнул:

- Рассудите нас, люди! Что глупого сказал я сегодня? Почему моя жена принесла мне ключ от сундука?

Старейшины поначалу не могли разобрать, о чем он толкует. Гронаму пришлось рассказать им о своем уговоре с Генендель.

- Но разве сказал я сегодня хоть одно неразумное слово? - обратился Гронам к гостям.

Старейшины были возмущены поведением Генендель. Верно люди говорят: сварливая жена горше смерти.

- Мы старейшины Хелма, у нас своя голова на плечах, и негоже женщине судить, что есть мудрость, а что - глупость, - заявил Тугодум Фейвел.

Обсудив все хорошенько, старейшины решили издать еще один закон: если Генендель посчитает, что ее муж говорит глупости, пусть войдет в комнату и передаст ключ старейшинам. Коли они с ней согласятся, то сами предложат Гронаму сменить тему беседы, а если - нет, придется Генедель удвоить угощение да еще в придачу принести каждому гостю по три блина.

Тугодум Фейвел живо записал новый закон и скрепил его гербовой печатью Хелма, изображавшей быка с шестью рогами.

С тех пор Гронам мог спокойно вести умные беседы, ведь Генендель, не про нас будь сказано, была скуповата и вовсе не хотела кормить старейшин своими блинами.

В тот год на Шавуот в Хелме не было недостатка в "сметане". Говорят, правда, что некоторые хозяйки сетовали на нехватку "воды". Но это уже совсем другая задача, решить которую старейшины обещали после праздника.

Гронам Бычья Башка прославился своей мудростью на всю округу. Шутка ли сказать, он сумел наполнить реки и колодцы Хелма сметаной!

Всего-навсего издав мудрый закон...

Как говорится, одним росчерком пера.

Ловкач Тоди и скряга Лейзер

В одном местечке, что величиной не больше, чем молитва о росе в маленьком молитвеннике, жил бедняк по имени Тоди. Имел он жену - Шэйндел и семерых ребятишек мал мала меньше. Да только не мог их прокормить. За какое бы дело ни брался - все себе в убыток. Люди так и говорили: "Вздумай Тоди свечами торго

вать - так и солнце круглые сутки светить станет". А случись Тоди удача - значит где-то словчил. Вот и прозвали его - Ловкач Тоди.

В тот год зима выдалась особенно студеной. Снег сыпал день и ночь. А у Тоди ни гроша не было, чтобы дров купить. Детишки целый день в постелях лежали - из-под одеяла и нос высунуть зябко было. Известное дело, где холодно, там и голодно. У Шэйндел в кладовой к тому времени даже мыши перевелись. Она непрестанно попрекала Тоди: "Сколько можно терпеть? Коли ты не можешь прокормить жену и детей, я, пожалуй, отправлюсь к раввину и потребую развода".