Болеслав Прус - Возвратная волна Страница 12

Но это еще не все. В гостинице, в ресторане, в винном погребке, в кондитерской, то есть во всех заведениях, где на нем немало зарабатывали, ему, как нарочно, старались подсунуть газеты, в которых были напечатаны статьи о смерти Гославского. А однажды, когда он зашел со своими приятелями в лавку и спросил, есть ли хорошее красное вино, приказчик ему ответил:

- Есть, ваша милость... красное, как кровь...

Вероятно, всякого другого на его месте подобные факты заставили бы призадуматься. Всякий другой, заметив всеобщую антипатию, вероятно постарался бы временно удалиться от людей или даже изменить образ жизни. Но Фердинанд не принадлежал к числу этих всяких других. Он не способен был трудиться и привык вести разгульную жизнь; к общественному мнению прислушиваться не желал, напротив: делал все наперекор ему и держал себя вызывающе. Судя о людях по своим приятелям - льстивым и пустым, он был уверен, что рано или поздно сумеет всех подчинить себе и никто не осмелится оказывать ему сопротивление. Глухая борьба, которую ему приходилось вести в обществе, злила его и возбуждала. В этой борьбе Фердинанд видел источник не только неприятностей, но и будущего торжества, так как решил первому же человеку, который станет ему поперек дороги, учинить скандал. И он ощущал потребность в скандале, в чем-то таком, что встряхнуло бы ею нервы и создало ему репутацию опасного человека.

Фердинанд был сыном своего отца, для которого также было наслаждением сокрушать встречающиеся ему преграды - правда, на ином пути.

Особенную неприязнь питал Фердинанд к некоему Запоре, помещику и волостному судье. Запора был человек среднего роста, полный, неуклюжий, с суровой и отталкивающей внешностью. Смотрел он исподлобья, говорил мало, но всегда решительно, не церемонясь и называя вещи своими именами. Под этой оболочкой, однако, скрывались большой ум и обширные знания, благородное сердце и непреклонный характер.

Запору нельзя было подкупить ни любезностью, ни остроумием, ни общественным положением, ни красивыми словами. Он равнодушно слушал все, что ему рассказывали, угрюмо поглядывая на говорившего. Во внимание он принимал только поступки и старался всегда постигнуть сущность человека. Кого он считал честным, тому становился другом и в радости и в печали. Но людей злых, бесхарактерных, праздных, гуляк он презирал и не пытался это скрывать.

Молодой Адлер изредка встречался с угрюмым судьей, но ни разу с ним не разговаривал - не представилось случая. Запора же не избегал с ним встреч, но и не искал их, просто не интересовался Фердинандом и в беседах с друзьями называл его "шутом".

Люди, бывшие в близких отношениях с Запорой, знали, что когда он говорит: "Этот шут", - то подразумевает молодого Адлера.

Многие предвидели, что рано или поздно Запора и Фердинанд столкнутся в тесном провинциальном кругу и что молодой повеса услышит тогда не одну горькую истину.

Как это всегда бывает в таких случаях, Фердинанд чувствовал, что Запора его недолюбливает, и поэтому не спешил завязать с ним знакомство. К тому же он подозревал, что именно Запора был автором статей о Гославском, и решил про себя показать при случае судье, что долг платежом красен.

В начале сентября в местечке открылась ярмарка. Съехалась шляхта из нескольких уездов, приехал и Запора, у которого была контора в городе. Закончив срочные служебные дела и закупив все необходимое, он около двух часов отправился в ресторан пообедать.

В большом зале ресторана оказалось очень много знакомых. На накрытых столах, составленных в один ряд, красовалось множество бутылок вина, преимущественно шампанского. Судя по приготовлениям, предстояла грандиозная попойка.

- Что это значит? - спросил Запора. - Кто-нибудь заказал обед?

Его окружили знакомые, среди которых были и приятели Адлера.

- Представь себе, - объяснил ему кто-то, смеясь, - молодой Адлер закупил все обеды и всех, кто бы ни пришел, приглашает на банкет.

- Надеемся, что и вы не откажетесь составить нам компанию, - сказал один из друзей Адлера.

Запора искоса поглядел на него.

- Откажусь, - ответил он.

Молодой человек, не отличавшийся чрезмерным тактом, стал настаивать:

- Но почему же, уважаемый судья?

- Потому, что на обед, который устраивается на деньги старого Адлера, пригласить меня может только старый Адлер, но если бы даже и он меня пригласил, я бы все равно отказался.

В разговор вмешался другой приятель Фердинанда.

- Разве вы можете в чем-нибудь упрекнуть Адлера?

- Да, кое в чем могу. Старик - эксплуататор, молодой - тунеядец, и оба приносят больше вреда, чем пользы.

Общественная совесть впервые заговорила так открыто устами человека, обладавшего гражданским мужеством. Приятели Адлера умолкли, другие гости смутились, а несколько человек, более впечатлительных, взялись за шляпы, намереваясь уйти.

В эту минуту влетел молодой Адлер с каким-то приятелем.

Ему сразу же бросилась в глаза оригинальная фигура судьи, и, не зная о том, что здесь произошло, он шепнул своему спутнику:

- Познакомь меня с ним!.. Он, говорят, умеет выпить?

- О да! - ответил товарищ и, не мешкая, подбежал к Запоре.

- Какой счастливый случай! - воскликнул он. - Адлер сегодня задает тут пир на весь город, так что вы попались в ловушку, из которой мы вас не выпустим. Но вы, господа, кажется, еще не знакомы?

В зале наступила тишина. Все ждали, что будет дальше.

- Пан Адлер!..

- Пан Запора!..

- Давно уже я жаждал познакомиться с вами, - сказал Фердинанд и протянул руку.

- Очень приятно, - ответил Запора, но свою руку отдернул.

Кое-кто из присутствующих начал кусать губы. Фердинанд побледнел, растерялся, но тотчас овладел собой и резко изменил тактику.

- Я давно жаждал с вами познакомиться, - продолжал он, - чтобы поблагодарить за... корреспонденции в газетах о моем отце...

Запора устремил на него суровый взгляд.

- О вашем отце, - сказал он спокойно, - я писал только однажды, а именно - волостному старшине, предлагая привлечь его к судебной ответственности.

Адлер вскипел от гнева:

- Ага! Значит, вы писали не о нем, а обо мне в юмористических журналах?

Запора ни на мгновение не потерял обычного хладнокровия. Он сжал палку в руке и ответил:

- Вы ошибаетесь. Писать в юмористических журналах я предоставляю молодым бездельникам, готовым ради славы воспользоваться любыми средствами.

Адлер уже не владел собой.

- Вы оскорбляете меня! - крикнул он.

- Напротив! Я даже не оспариваю вашего последнего утверждения, чтобы не оскорбить вас.

Казалось, вышедший из себя юноша сейчас набросится на Запору.

- Вы дадите мне удовлетворение! - закричал Адлер.

- С удовольствием.

- Сию же минуту!

- Нет, я сперва пообедаю, а то я проголодался. Но через час я буду у себя и готов к вашим услугам, - холодно ответил Запора.

Потом, кивнув двум-трем знакомым, он не спеша вышел из ресторана.

Пиршество, устроенное Адлером, прошло довольно вяло.

Многие из гостей разошлись еще до обеда, те, кто остались, делали вид, что им весело. Зато Фердинанд был в прекрасном настроении. Первая рюмка вина его успокоила, а последующие подбодрили. Он был рад дуэли - да еще с Запорой! - и не сомневался в своем торжестве.

- Я его научу стрелять, - шепнул он одному из секундантов, - и баста!.. - А про себя подумал: "Это лучше любого обеда поможет мне наладить отношения".

Опытные искатели приключений, в которых не было недостатка в этом зале, глядя на молодого силача, отдавали должное его твердости и самообладанию.

- Хвала небу! - сказал один из них. - Наконец-то и наша глушь прославится громким делом.

- Мне только жаль... - сказал другой.

- Чего?

- Тех бутылок, которые будут убиты наповал.

- Я полагаю, что мы устроим им пышные похороны.

- Лишь бы не кому-нибудь из противников.

- Ну, это вряд ли. А каковы условия?

- Пистолеты. Стреляться до первой крови.

- Черт возьми! Чье же это предложение?

- Адлера.

- Разве он так уверен в себе?

- Он прекрасно стреляет.

Подобные разговоры вели приятели Фердинанда - опытные дуэлянты. К концу обеда стало известно, что Запора принял все условия и что дуэль состоится завтра утром.

- Господа, - сказал на прощание Адлер, - приглашаю вас сегодня на поминки. Будем пить всю ночь.

- Стоит ли? - спросил кто-то.

- Я всегда так делаю перед кадрилью, право же... вот уже в четвертый раз! - ответил Фердинанд.

В другом ресторане собрались люди посерьезнее, друзья Запоры, они тоже обсуждали это событие.

- Судьба! - сказал кто-то. - Такой почтенный человек вынужден стреляться с каким-то молокососом!

- По правде говоря, напрасно Запора ввязался в этот скандал.

- Ввязался он случайно, а отступить уже не мог.

- Странная история, - заметил молчавший до этого седой шляхтич. - Такой вертопрах, такое, можно сказать, ничтожество, как Адлер, не только втирается в общество порядочных людей, но и имеет возможность впутать в скандал солидного человека. В былое время подобную личность никто бы не стал принимать, хотя бы из-за поведения его отца.