Чарльз Диккенс - Уста и чаша Страница 13

- Как по-вашему, что я тогда делал, Вегг?

- Я бы сказал, сэр, что вы, может быть, разглядывали улицу?

- Нет, Вегг. Я подслушивал.

- В самом деле, сэр? - с сомнением спросил мистер Вегг.

- Не с каким-нибудь дурным умыслом, Вегг, потому что вы пели мяснику: ведь не стали бы вы напевать секреты мяснику посреди улицы.

- Пока еще не приходилось, сколько припомню, - осторожно ответил мистер Вегг. - А вообще, дело возможное. Как знать, мало ли что человеку может прийти в голову со временем. (Это для того, чтобы не упустить самой малейшей возможности извлечь выгоды из признания мистера Боффина.)

- Так вот, - повторил Боффин, - я подслушивал ваш с ним разговор. А сколько вы?.. Да нет ли у вас другого стула? Одышка замучила.

- Другого у меня нет, но вы садитесь, пожалуйста, на этот, предложил Вегг, уступая ему стул. - Я и постою с удовольствием.

- Бог ты мой, как приятно тут посидеть! - воскликнул мистер Боффин, усевшись на стул и по-прежнему прижимая к себе палку, словно младенца, какое тут славное местечко! Тут с обеих сторон эти) романсы, будто шоры из книжных листков. Одно удовольствие!

- Если я не ошибаюсь, сэр, - деликатно намекнул мистер Вегг, опершись рукой на прилавок и нагнувшись к разглагольствующему Боффину, - вы упомянули о каком-то предложении?

- Сейчас дойдем и до этого. Да-да! Сейчас дойдем и до этого! Я хотел сказать, что если я слушал вас тогда утром, то слушал с восторгом, даже прямо-таки с благоговением. А про себя думал: "Вот человек с деревянной ногой, литературный человек..."

- Н-не совсем так, сэр, - сказал мистер Вэгг.

- Да ведь вы знаете все эти романсы и по названиям и на голоса, так что если вам вздумается вдруг прочесть или пропеть любой из них, то стоит только надеть очки - вот и все! - воскликнул мистер Боффин. - Так вас и вижу за этим делом!

- Ну что ж, сэр, - подтвердил мистер Вегг, с достоинством наклоняя голову, - в таком случае можно сказать и литературный.

- "Литературный человек с деревянной ногой - и все печатное перед ним открыто!" Вот что я думал тогда утром, - продолжал мистер Боффин, наклоняясь вперед, чтобы описать правой рукой возможно большую дугу, не наткнувшись на вешалку с романсами, - "все печатное перед ним открыто!" Ведь так оно и есть, правда?

- Что ж, сказать вам без утайки, сэр, - скромно согласился мистер Вегг, - какую бы печатную страницу вы мне ни показали, думаю, что я с ней расправлюсь в два счета, лишь бы печать была английская.

- Не сходя с места? - спросил мистер Боффин.

- Не сходя с места.

- Так я и думал! Тогда сообразите вот что. Я хоть и не на деревянной ноге, а все печатное для меня закрыто.

- Неужели, сэр? - отозвался мистер Вегг в приливе самодовольства. Плохо учились?

- Плохо учился! - с расстановкой повторил мистер Боффин. - Совсем не то слово. Ну, конечно, если вы мне покажете букву "Б", так я ее узнаю, это та самая буква, с которой начинается "Боффин".

- Ну-ну, сэр, - вставил мистер Вегг поощрения ради, - это все-таки кое-что.

- Кое-что, но ей-же-ей немного, - ответил мистер Боффин.

- Может, это меньше, чем хотелось бы человеку любознательному, согласился мистер Вегг.

- Так вот, послушайте. Дела я бросил и живу на покое. Вместе с миссис Боффин - Генриетти Боффин - ее отца звали Генри, а мать - Хетти, вот оно и получилось Гекристти, - и живем мы с ней в достатке, на те деньги, что нам завещал покойный хозяин.

- Так он скончался, сэр?

- А я что говорю; покойный хозяин. Так вот, теперь мне уже поздно начинать рыться и копаться во всяких там азбуках и грамматиках. Дело к старости, не хочется себя утруждать. А хочется мне почитать что-нибудь, да чтобы печать была покрасивее, покрупнее, какую-нибудь этакую книгу получше, да чтоб томов было побольше, как в профессии лорд-мэра (он, должно быть, хотел сказать "в процессии" *, но сходство слов его подвело), такую, чтобы пришлась и по вкусу и по мысли и чтобы читать ее можно было не торопясь, подольше. А как же мне добраться до чтения, Вегг? Платить, - тут он толкнул Вегга в грудь набалдашником своей толстой палки, - платить такому человеку, который это дело знает как свои пять пальцев, платить по стольку-то в час, скажем, по два пенса, чтобы он приходил ко мне и читал вслух.

- Гм! Разумеется, это лестно слышать, сэр, - ответил Вегг, начиная видеть себя в совершенно новом свете. - Гм! Вот это и есть то предложение, о котором вы говорили, сэр?

- Да. Нравится оно вам?

- Надо подумать, мистер Боффин.

- Мне не хочется стеснять литературного человека с деревянной ногой, - великодушно сказал мистер Боффин, - не хочется слишком его стеснять. Мы не поссоримся из-за лишних полпенни в час. Часы вы назначите сами, какие вам удобно, после того как освободитесь от занятий в вашем доме. Я живу недалеко от Мэйдн-лейна, ближе к Холлоуэю; стоит вам после занятий пройти немного на восток, а там свернуть к северу - вот вы и на месте. Два с половиной пенса в час, - продолжал Боффин, доставая из кармана кусок мела и поднимаясь со стула, чтобы по своему способу произвести вычисление на его сиденье, - две длинных и одна короткая - это будет два с половиной пенса, две коротких - это все равно что одна длинная, да два раза по две длинных - это будет четыре длинных - всего пять длинных; шесть вечеров в неделю по пяти длинных за вечер; сложить все вместе - получается тридцать длинных. Кругленькая сумма! Полкроны! Указав на этот солидный и вполне удовлетворительный итог, мистер Боффин стер его, поплевав на перчатку, и уселся на следы мела.

- Полкроны, - в раздумье произнес мистер Вегг. - Да! Это не так много, сэр. Полкроны.

- В неделю, знаете ли.

- В неделю. Да! А ведь сколько придется затратить умственных усилий. Стихи вы тоже имеете в виду? - сосредоточенно осведомился мистер Вегг.

- А разве стихи будут дороже? - спросил мистер -Чоффин.

- Конечно, дороже, - подтвердил мистер Вегг. - Если человек со всем своим усердием долбит стихи вечер за вечером, так он вправе ожидать добавочной платы, ведь они действуют на голову расслабляюще.

- Сказать вам по правде, Вегг, стихов я не имел в виду, разве только вот в каком отношении: если вам вдруг вздумается угостить меня и миссис Боффин каким-нибудь романсом, вот тогда мы с вами ударимся в поэзию.

- Понимаю, сэр. Но поскольку я не настоящий музыкант, не певец по профессии, мне бы не хотелось брать за это деньги. Так что если б мне случилось удариться в поэзию, то я просил бы вас в это время рассматривать меня как друга.

Глаза мистера Боффина просияли, и он с чувством пожал руку мистера Вегга, говоря, что он даже и не рассчитывал на это и очень рад.

- Что вы думаете насчет условий, Вегг? - спросил мистер Боффин, не скрывая тревоги.

Сайлас, намеренно поддерживавший эту тревогу суровой сдержанностью тона и уже начинавший понимать, с кем имеет дело, ответил с таким выражением, будто его слова свидетельствовали о необычайной широте и величии его души.

- Мистер Боффин, я никогда не торгуюсь.

- Так я и думал! - с восхищением сказал мистер Боффин.

- Да, сэр. Никогда не запрашивал и не стану запрашивать. А потому я сразу пойду вам навстречу и скажу прямо и честно: согласен за двойную цену!

Мистер Боффин, казалось, вовсе не ожидал такого заключения, но согласился, заметив:

- Вам лучше знать, чего это стоит, Вегг, - и снова пожал ему руку.

- Могли бы вы начать нынче вечером? - спросил он, помолчав.

- Да, сэр, - ответил мистер Вегг, заботясь о том, чтобы все рвение проявлял исключительно мистер Боффин. - С моей стороны препятствий нет, если вам так желательно. У вас имеется необходимое орудие - то есть книга, - сэр?

- Я ее купил на распродаже, - сказал мистер Боффин. - Восемь томов, красные с золотом. В каждом томе алая лента, чтоб закладывать месте, на котором остановишься. Вы знаете эту книжку?

- А как она называется, сэр? - осведомился Сайлас.

- Я думал, может, вы и так ее знаете, - несколько разочаровавшись, сказал мистер Боффин. - Она называется "Упадок... и... разрушение русской империи". (Мистер Боффин одолевал эти камни преткновения медленно и с большой осторожностью.)

- Ах, вот как! - Я мистер Вегг кивнул головой, словно узнавая старого друга.

- Вы ее знаете, Вегг?

- Последнее время мне как-то не приходилось в нее заглядывать, отвечал мистер Вегг, - был занят другими делами, мистер Боффин. Ну, а насчет того, знаю ли я ее? Еще бы, сэр! Знал еще тогда, когда был не выше вот этой трости. Знал еще тогда, когда мой старший брат ушел из дому и поступил в солдаты. Как говорится в романсе, написанном на этот случай, мистер Боффин:

Пред хижиной стояла дева *, мистер Боффин,

Свой белый шарф держа в руках,

Порывы ветра налетали, сэр,

Он развевался, словно флаг.

Она свою мольбу шептала,

Но бог ее не услыхал:

Мой старший брат, на саблю опираясь, мистер Боффин.

Украдкой слезы утирал.

Под сильным впечатлением этого семейного события, а также дружеского расположения мистера Вегга, которое выразилось в том, что он так скоро ударился в поэзию, мистер Боффин снова пожал руку деревянному пройдохе и попросил его назначить час. Мистер Вегг обещал прийти в восемь.