Анна Коркеакиви - Нежданный гость Страница 14

— Ох, Джейми.

Внезапно он пристально взглянул ей в глаза.

— Ma, — произнес он и замолчал. Наконец добавил: — Да ладно…

Она оглядела его. Совсем юнец. Все понятно. Опять списывал.

— Надолго?

— На неделю.

На неделю. Счастье, что совсем не выкинули, но неделя — максимальный срок отстранения. Поставят двойки за все, что пропустит, и не позволят пересдать. И запишут в характеристику. Она еще раз вздохнула:

— Ну хорошо. Побудь пока здесь. Если впереди целая неделя, ни к чему посвящать в это отца, когда он так занят. Поговорите после сегодняшнего ужина. — Джейми поймет, что до завтрашнего дня не следует показываться отцу на глаза. Он бывает непослушным, но никогда не мешает отцу работать. — Но ты крепко вляпался. Обедал?

— Я не голоден.

Она повернулась и направилась к выходу, но тут Джейми подскочил на кровати и уцепился за край ее джемпера:

— Да пойми же, ма! Они поступили подло. И даже слушать ничего не желали!

Клэр поправила джемпер и крепко обхватила его руку своими. Где оступился ее замечательный сын? Ужин, Ирландия — сейчас это все лишнее. Джейми рядом, и ей не хочется идти воевать с Матильдой и писать имена гостей на карточках. Ей хочется обнять его, покачать на руках, чтобы все ошибки, которые он наделал — а их становится все больше, — ушли в прошлое.

— Джеймс, я не понимаю, что происходит у тебя в голове. — Она начала перечислять, загибая пальцы. — Подделал мою подпись. Прилетел из Лондона в Париж, не предупредив меня. Полное безумие. И ты это знаешь. Когда все началось? О чем ты думал? Мы с отцом объяснили тебе, что лучше достойно провалиться, чем опять попасться на списывании.

Джейми отшатнулся и уставился на нее, словно между ними повисла какая-то преграда. Потом негромко спросил с задумчивым видом:

— Так ты не звонила в Барроу?

— Разумеется, звонила. Как ты можешь сомневаться? Говорила с миссис Томас. Но тебе дают еще одну возможность. Отстраняют от занятий, а не отчисляют. Я бы сказала, довольно широкий жест с их стороны. Могли ведь просто вышвырнуть. — Она помолчала. Не хочется задавать этот вопрос — Эдвард обязательно скажет, что это не их дело. И еще — что каждый должен сам отвечать за свои поступки. — У Робби тоже неприятности?

Лицо Джейми стало непроницаемым.

— Робби тут ни при чем. Мы были с Райаном.

— Кто такой Райан?

Он упрямо выпятил губу:

— У тебя же дел по горло. — Джейми шлепнулся на кровать и скрестил руки на груди.

Как ей знакомо это угрюмое выражение лица и намертво сжатые руки, словно раковина устрицы! Джейми ничего не скажет — ни кто этот Райан, ни почему Джейми оказался в лаборатории с ним, а не с Робби, с которым он сидит за одной партой, — пока не сочтет нужным. Джейми похож на душ в их первом лондонском доме. Без всяких видимых причин из него могла вдруг потечь ледяная вода или кипяток — или вообще ничего не текло. Приходилось приспосабливаться. Она покачала головой:

— Пожалуйста, оставайся в комнате, пока не скажу, что можно выйти. Пойду попрошу Матильду приготовить тебе что-нибудь. Ты ее видел?

Джейми мотнул головой:

— Я же сказал, что не хочу есть. Купил в аэропорту два бутерброда с камамбером и съел в автобусе.

Сердце Клэр едва не выскочило из груди. Он сам сел в автобус в аэропорту; купил себе старые бутерброды, завернутые в бумагу. А она не почувствовала, что он в Париже, сидит в автобусе, жует черствый багет и сердце у него трепещет от радости в предвкушении встречи с домом и замирает от страха из-за школьных неприятностей, Может, и от страха оказаться лицом к лицу с родителями — с нею. Джейми. Что бы он там ни натворил, это от отчаяния, что подвел их.

— Хорошо.

— Не приставай к Матильде, — посоветовал он, приподняв бровь. — А то беды не оберешься.

— Молчи уж. — Только бы не рассмеяться. — Сиди тут и не высовывайся.

Закрыв за собой дверь, она пошла вперед по холлу. Дверь в кабинет закрыта. Из-за нее раздается четкий голос Эдварда, но тяжелая дверь приглушает звук, и непонятно, что он говорит. Сколько раз это уже происходило: закрытая дверь и доносящийся из-за нее голос мужа, который пришел домой в полдень и говорит по телефону. Она отбросила тревожную мысль. Если бы случилось несчастье, она, наверное, узнала бы о нем от Патриции Блум. Дурные вести распространяются по иностранной колонии в Париже быстрее, чем грипп.

— Вы говорили с советником? — спросила она у Амели, проходя сквозь столовую в кухню. Нельзя заходить в кабинет, когда он говорит по телефону.

— Прошу прощения, мадам. Ministre к себе в кабинет и закрывать дверь. Щелк! Я с ним не говорил.

Несмотря на все усилия, английский у бедняги Амели становится все хуже и хуже. Клэр подергала прядь вьющихся волос. Если бы что-то случилось, Эдвард наверняка поискал бы ее, прежде чем закрыться в кабинете. По крайней мере, спросил бы у Амели, где она.

Она заметила пыль на спинке стула, но не стала ее сметать. Амели может принять это как упрек и обидеться.

— Займемся приборами, — сказала она.

Рабочие уже внесли ящики и открыли их.

— Votre signature, Madame, s’il vous plait[36], — попросил один из них, протягивая ей лист на подпись.

Она написала в самом низу свое имя, поставила дату и вернула листок рабочему. Пока Амели провожала рабочих к выходу, Клэр в последний раз окинула взглядом столовую. Конечно, ей далеко до Salon Bleu в резиденции посла, но сейчас, сияя начищенным деревом и сверкая хрусталем, столовая выглядит вполне достойно. В отсутствие Амели Клэр смахнула пыль со спинки стула. Затем направилась в кухню, куда только что ушли рабочие. Проходя мимо кладовой, заметила ящики с вином и подумала: «Надеюсь, Амели догадалась сверить бутылки с листом заказа», но решила не спрашивать. Не считая грамматических, Амели почти не совершала ошибок. Например, догадалась, что не следует говорить Эдварду о возвращении Джейми. От Матильды вряд ли можно ожидать подобной осмотрительности. Но, быть может, Матильда не видела Джейми.

Кухарка стояла за кухонным столом, прижав к животу огромную миску и держа в руке венчик длиной с ослиный хвост. Пахло только что нарезанным луком, мятой и базиликом, — должно быть, Матильда уже приготовила соус для картофеля. На секунду Клэр показалось, будто она вновь очутилась на улице, залитой светом весеннего солнца.

— Так, миссис Мурхаус, советник, значит, пришел домой à midi, да к тому же рановато, n’est-ce-pas? — вопросила Матильда, не переставая взбивать ярко-желтые желтки в миске. — И теперь его, по всей видимости, нужно накормить, а кто желтки взобьет? И ничего из них не выйдет, разве что чудо случится, — не яйца, а пустая трата денег. Никуда не годится ce marchand[37].

Клэр представила себе, как Джейми без всякого присмотра покупает себе в аэропорту сэндвичи. Самая мысль об этом ее ужасала, однако следует признать, что он поступил предусмотрительно. Не хотела бы она сейчас просить Матильду приготовить ему ланч, а никого другого та сейчас в кухню не допустит, войдя в состояние творческого неистовства.

— Не беспокойтесь, Матильда, я что-нибудь найду для мистера Мурхауса.

— Ну да, и пусть господин советник ест на обед холодный сэндвич! И вообще, мне тут сейчас посторонние не нужны.

Клэр улыбнулась: Матильда предсказуема, как зубная боль. Почему-то ее порадовало, что она так хорошо изучила Матильду.

И тут она вспомнила о закрытой двери кабинета.

— Советник ничего не говорил вам, когда пришел? Например, насчет ужина — он не отменяется?

— То есть как это «отменяется»! — Матильда уронила венчик. — Ça va pas ça![38] Вчера заявили, что сегодня к ужину у вас важные гости, это в мой-то свободный день, потом без всякого предупреждения приглашаете еще двух человек, а теперь говорите, что все отменяется! Наверное, собирались мне сообщить, когда все будет готово? А у меня уже десерт на подходе и тесто для хлеба поднимается.

— Ни в коем случае, — принялась уверять ее Клэр, мысленно ругая себя за неосторожность. Если бы произошло что-то действительно серьезное, например еще одна бомба в Лондоне, и пришлось бы отменять ужин, Эдвард позвонил бы ей до прихода домой. И уж конечно, не он сообщил бы об этом Матильде. Отношения с прислугой — дело Клэр.

Где мобильник? Она сунула руку в карман — но телефон остался в сумочке. Она никому не звонила, пока ходила за покупками, хотя и собиралась позвонить в посольство, чтобы попросить забрать завтра Джейми из аэропорта. И хорошо, что не позвонила! Вышла бы ужасная неловкость, если бы выяснилось, что Джейми в это время уже был в Париже: жена советника понятия не имеет, в какой стране находится ее собственный сын! Странно, однако, что и ей никто не звонил. Может, она не включила телефон после речи Эдварда на вчерашнем приеме? Может, Джейми все же пытался связаться с ней и попросить разрешения оставить школу и прилететь в Париж? Не дозвонился, а по городскому телефону звонить не хотел, потому что спешил на утренний самолет, а утром отец еще был дома. Это ничего не меняет, но все-таки так было бы лучше.