Абрахам Меррит - Колесо страха (сборник) Страница 14

Необычные куклы? Богачи? Такие как Бейли и банкир Маршалл?

Простые куклы – для акробата и каменщика? Но и их куклы могли оказаться в каком-то смысле «необычными».

– Кроме лавки, в том доме еще вроде как две или три комнаты, – продолжил Макканн. – А на втором этаже – большое помещение, может, склад. Толстуха и ее племянница взяли весь дом в аренду, живут в комнатах на первом этаже.

– Отличная работа! – воскликнул я. Помедлив, я осторожно поинтересовался: – Макканн, а эта кукла вам случайно никого не напомнила?

Громила прищурился.

– Ну, вы, док, и скажете…

– Видите ли, мне показалось, что она немного похожа на Петерса.

– «Показалось»?! «Немного похожа»?! – взорвался он. – Какого черта, док?! Самый что ни на есть вылитый Петерс!

– Но вы мне об этом ничего не сказали. Почему? – подозрительно осведомился я.

– Да будь я проклят… – начал Макканн, но сдержался. – Я ж вроде как увидел, что вы его узнали. И подумал, мол, Шевлину-то о том знать без надобности. Ну и смолчал. А потом вы мне такой допрос с пристрастием устроили, что не до того было, верно я говорю?

– Человек, сделавший эту куклу, должен был хорошо знать Петерса, – невозмутимо продолжил я, решив не развивать пока эту тему. – Более того, Петерс должен был позировать перед ее создателем, как модели позируют перед художником или скульптором. Зачем он это делал? Когда он этим занимался? Почему кто-то вообще захотел сделать такую куклу?

– Дайте мне поговорить с каргой часок, и я вам все расскажу, – мрачно заявил Макканн.

– Нет. – Я покачал головой. – Ничего такого, пока Рикори не заговорит. Но, возможно, вам удастся пролить свет на произошедшее. Рикори отправился в ту лавку с какой-то целью. У меня есть причины полагать, что Рикори что-то выяснил у сестры Петерса. Вы достаточно хорошо с ней знакомы, чтобы навестить ее и узнать, что именно она сообщила вчера вашему боссу? Это нужно сделать осторожно и тактично, не рассказывая ей о состоянии Рикори.

– Нет уж, я туда не пойду, пока вы мне не скажете, что у вас на уме, док, – отрезал Макканн. – Молли не дура, ее так просто вокруг пальца не обведешь.

– Хорошо. Не знаю, говорил ли вам Рикори, но соседка Молли, Дарнли, мертва. Мы с Рикори полагаем, что ее смерть и смерть Петерса связаны. Мы полагаем, что и Дарнли, и Петерс любили детей. Дарнли умерла точно так же, как и Петерс.

– То есть с ней творилась такая же… чертовщина?

– Да. У нас была причина полагать, что и Дарнли, и Петерс заразились этой болезнью в одном месте. Рикори собирался поговорить с Молли о таком месте. Месте, куда и Дарнли, и Петерс могли ходить, не обязательно в одно и то же время. Месте, где они могли… м-м-м… быть инфицированы. Может быть, их намеренно заразил какой-то недоброжелатель. Представляется очевидным, что Рикори что-то узнал у Молли, именно поэтому он и отправился к Мэндилип. Но тут есть одно щекотливое обстоятельство. Если Рикори вчера ничего не сообщил Молли, то она не знает о смерти своего брата.

– Точно. – Макканн кивнул. – Он вроде как распорядился на этот счет.

– Если он ей не сказал, вам тоже следует умолчать об этом обстоятельстве.

– Что-то вы много чего скрываете, верно говорю, док? – Громила поднялся, собираясь уходить.

– Да, – честно ответил я. – Но я рассказал вам достаточно.

– Да? Ну, может, и так, – угрюмо согласился Макканн. – Ладно, я все равно скоро узнаю, огорошил ли босс Молли этим известием. Ежели он ей сказал, то оно в разговоре-то всплывет, верно говорю? А если нет – ну что, поболтаю с ней, а потом вам позвоню, расскажу, что мне удалось выведать. Бывайте, док!

После такого – вполне обычного для Макканна – прощания громила ушел.

Я осмотрел то, что осталось от куклы. Тошнотворная жижа застыла, приобретя очертания расплющенного человеческого тела. То было весьма неприятное зрелище. Особое отвращение у меня вызвали миниатюрные ребра и тугая пружина позвоночника, поблескивавшие над черной массой. Собравшись с духом, я как раз взял образцы этого вещества на анализ, когда пришел Брейль.

Я был настолько потрясен пробуждением Рикори и другими событиями этого утра, что не сразу заметил, насколько мой ассистент взволнован. Отбросив мысли о причастности Макканна к покушению на Рикори, я спросил Брейля, что случилось.

– Сегодня утром, проснувшись, я подумал о Гарриет, – сказал он. – Я знал, что буквы Д-Н-Е – если вообще она пыталась передать нам именно это – не могли указывать на Днейру, ее племянницу. А потом меня осенило. Д-Н-Е – дневник! Я никак не мог отбросить эту мысль. При первой возможности я договорился с Роббинс и пришел в квартиру Уолтерс. Мы там все обыскали. И я нашел дневник Гарриет. Вот он. – Брейль вручил мне небольшую книжицу в красном переплете. – Я его уже просмотрел.

Открыв ее дневник, я пролистнул страницы.

Сегодня со мной приключилось кое-что странное. Я прогулялась в Бэттери-парк и полюбовалась новыми рыбками в аквариуме. У меня оставалось около часа свободного времени, и я решила побродить по старым улочкам в поисках гостинца для Днейры. Наткнулась на удивительнейший крошечный магазинчик. Ветхий домик, витрина – а на ней прелестные куклы в очаровательных платьицах. Залюбовавшись этими затейливыми игрушками, я остановилась у витрины и заглянула внутрь. В магазинчике была какая-то девушка. Она стояла спиной к витрине, но в какой-то момент повернулась и посмотрела на меня. Я замерла от изумления. Лицо у девушки было белым-белым, без кровинки, глазищи огромные и какие-то испуганные, длинные белокурые волосы собраны в пучок на затылке. Я тогда подумала, что никогда таких странных девушек не видела. Она смотрела на меня целую минуту, а я – на нее. А потом она вдруг покачала головой и замахала руками, будто отгоняя меня. Я глазам своим не поверила. Я уже собиралась войти в магазинчик и спросить, что случилось, когда взглянула на часы и поняла, что мне пора возвращаться в больницу. Но я не удержалась и еще раз заглянула в окно. Дверь с другой стороны магазина начала медленно открываться. Девушка все махала руками, на ее лице промелькнуло отчаяние. Было что-то такое в ее жесте, отчего мне захотелось сбежать оттуда. И я ушла. Но мысли об этом магазинчике весь день не дают мне покоя. Мне любопытно, а еще я немного злюсь: куклы и их наряды такие красивые. Почему та девушка не захотела мне ничего продать? Чем я ей не приглянулась? Ничего, скоро я все узнаю.

Сегодня я опять ходила в магазин с куклами. Поведение той девушки стало еще загадочнее. Только я не думаю, что тут сокрыта какая-то тайна. Наверное, бедняжка просто немного сумасшедшая. Я не стала останавливаться перед витриной и сразу вошла в магазин. Бледная девушка стояла за прилавком. Увидев меня, она задрожала, в ее глазах вспыхнул страх. Когда я подошла к ней, она прошептала:

– И зачем вы только вернулись? Я же велела вам уходить!

Я не смогла сдержать смех.

– Мне еще не приходилось встречать таких странных продавцов, – сказала я. – Разве вы не хотите, чтобы к вам в магазин приходили покупатели?

– Теперь уже слишком поздно! – горячо зашептала она. – Вы уже не можете уйти! Главное, ни к чему не прикасайтесь! Не прикасайтесь ни к чему, что она вам даст. И не прикасайтесь ни к чему, на что она укажет! – Вдруг выражение ее лица изменилось, и она любезно сказала: – Может быть, вам что-то показать? У нас в магазине найдутся куклы на любой вкус.

Эта перемена в ее поведении была столь внезапна, что я опешила. Потом же я заметила, что дверь в противоположной стене магазина открылась – как и в прошлый раз. В дверном проеме стояла какая-то женщина и смотрела на меня. Сама не знаю, как долго я не могла отвести от нее глаз. Удивительная женщина. Шести футов роста, полная, с огромной грудью. Но не жирная. Очень сильная. У нее вытянутое лицо и темная кожа, волосы седые, под носом видны усики. Но больше всего меня поразили ее глаза. Огромные, черные – и такие жизнерадостные! Сразу видно, что ее переполняет жажда действия. А может быть, сказался контраст с той бледной девчушкой, из которой будто высосали всю жизненную силу. Нет, я уверена, ее воля к жизни огромна. Когда эта женщина взглянула на меня, я почему-то испугалась. Мне вспомнилась фраза из детской сказки:

– Бабушка, почему у вас такие большие глаза?

– Чтобы лучше видеть, дитя мое.

– Бабушка, почему у вас такие большие зубы?

– А это чтоб скорее съесть тебя, дитя мое![9]

Глупости, конечно. Но почему-то это не кажется такой уж чушью.

А у нее и правда были большие зубы, крепкие, желтые.

– Здравствуйте, – чувствуя себя глупо, пробормотала я.

Женщина улыбнулась и коснулась моего плеча. И вновь у меня мурашки побежали по спине. У нее были потрясающе красивые руки. Настолько красивые, что это даже немного пугало. Тонкие длинные пальцы, белоснежная кожа. Такие руки мог бы рисовать Эль Греко. Или Боттичелли. Наверное, это меня и ошеломило. Они так не вязались с ее огромным мужиковатым телом. Как и ее глаза. А вот ее руки и глаза – да, они могли бы принадлежать одному человеку.