Александр Морозов - Чужие письма Страница 15

Тем более — у своей жены!

Если у моей ЛЮБЫ что-нибудь такое есть — хорошо!

А если нет — не беда — наживем!..»

Вот почему я однажды взял да и выгнал поганой метлой этих проклятых хапуг и завистников!

А ты еще мне тогда не поверила и за них заступалась.

Дорогая ЛЮБА, не сердись, но ты пишешь, что маленькая Люся стала плохо учиться…

Кто в этом виноват?

Она ведь никуда не переезжала, у нее ни один день не пропал.

Живет на всем готовеньком, дома все готовит мама, а сама она даже палец о палец ударить не желает.

Ей, этой бездельнице, прямо-таки везет!

Ты круглые сутки дома, и она не знает никаких забот.

Знает только — сходить в школу, придти домой, бросить на пол чемоданчик с учебниками, сесть за стол, съесть все готовенькое, а потом надеть очки, взять в руки газетку, запереться на час-полтора в теплой уборной и, сидя на толчке, приятно помечтать о будующем!..

4 марта

Дорогая ЛЮБА, сегодня получил два твоих письма. И что же?

В обоих ты выражаешь недовольство присланными продуктами и игрушками…

Как же так?

Помнишь, я просил тебя прислать мне хоть что-нибудь, хотя бы хорошего украинского хлебного сала, а ты мне ответила: «Как же я могу тебе, милый муж, что-либо прислать, если я сама с детьми жду, что наш заботливый отец сам нам хоть что-нибудь пришлет!..»

Узнав об этом, я немедленно бросился искать для нашей крошки самое лучшее печенье. Такое, какое бывает в продаже редко даже в Москве, а у вас о нем и представления не имеют!

Для маленькой Люси я купил хорощие сухарики «Пионерские», шесть сортов пряников и полкило драже в шоколаде.

Все это с любовью уложил в посылку и даже сам ничего не попробовал. Я бы и сам все это съел с преогромным удовольствием, но послал жене и детям, ибо настоящая любовь доказывается не словесной шелухой и писаниной, а — делом!

И вот, вместо «спасибо», я слышу: «то плохое, это плохое…»

А самое интересное — маленькая Люся не желает, видите ли, кушать пряники и сухарики!

Как это понимать?

Ты же мне писала, что вам есть нечего?!

А летом, когда ты рожала, маленькая Люся всегда меня просила купить ей то сухарей, то сушек, то баранок, то бубликов, и они ей очень нравились!

И как ты можешь писать мне такие письма, зная, что муж твой переживает сейчас трудное время, ходит голодный и совсем больной?! И все эти несчастья свалились на мою голову только после женитьбы на тебе!

Уверен: рано или поздно все у нас изменится к лучшему.

Хорошо было бы, если бы ты уже сейчас, действительно, прислала мне немного копченого сала!

А то получается, что я не к жене обращаюсь, а к какой-то стенке.

Разве это красиво?..

Рано или поздно все об этом узнают!

Шило в мешке не утаишь!

Я даже через нашу крошку попросил тебя:

«Пришли мне что-нибудь поесть.

Папка тоже хочет кушать…»

Я ведь не «золотое яичко» у тебя очень прошу, а самое обыкновенное, которое намного дешевле у вас на рынке.

Но у тебя даже самого обыкновенного желания нет мне помочь.

Есть все удобства: рынок — рядом, почта — рядом.

Далеко только добрая душа и забота о муже!

Мои соседи-шакалы и те видят, как я отказываю себе во всем, но на последние свои гроши посылаю жене и детям посылки.

И никто не говорит, что я посылаю что-то плохое.

Это только жене моей все не нравится!

Ты мне это брось!

Меня даже знакомые люди на улице узнавать перестали, до того я весь осунулся и похудел.

А все — из-за тебя!

Даже Зина-соседка, видя, что я себе на кухне ничего, кроме чая, не готовлю, и та раз хотела угостить меня блинами, но я у чужих людей ничего не беру и от ее блинов отказался!

И если я пишу тебе: «Пришли мне хоть что-нибудь», — то пишу я это своей законной жене, и мне стесняться нечего.

Считай за счастье, что я пишу это именно тебе!

Но вместо того, чтобы получить от тебя посылку, я получаю письмо, в котором говорится: «Ты в Москве и можешь купить себе все, что твоей душеньке угодно!..»

Можно подумать, что я здесь по ночам валяюсь у какой-нибудь привокзальной курвы, пропиваю с ней все свои деньги, а потом их у тебя клянчу…

Я тебе не крымский вонючий пес!

Знай, кому пишешь письма!

Лучше засучи рукава, достань муки, возьми чудо-печку и покажи, на что ты способна!

Писать своему мужу грубые письма каждая может, а вот пирог ему испечь — совершенно другое дело.

Где-то в январе-феврале я даже «клоуна» шутя попросил прислать мне копченого сала, ибо заранее знал, что ничего из этого не выйдет, но мне очень захотелось узнать, что он на это ответит…

Ты же мне ответила: «У тебя, милый муж, от майского меда снова живот разболится!..»

От «клоуна» я вчера получил ответ.

Он подтвердил, что он — шкурник.

Сам того не понимая, он даже оскорбил память моей покойной тети, и это несмотря на то, что Марта Борисовна так радушно приняла у себя в октябре 1958 года его мордастую засранку, которая целыми днями бегала по магазинам, делала себе всякие перманенты, а тете не догадалась даже коробку хороших конфет подарить…

5 марта

Дорогая ЛЮБА, свое вчерашнее письмо я писал тебе с утра до ночи, но так и не дописал. Очень волновался, поэтому в нем допущены многие грубые слова и выражения.

Но в этом ты сама виновата.

Разве можно писать своему мужу плохие письма, зная, что ему без того плохо?

Ведь я — муж, а не собака какая-то!

Пора уже тебе знать, как себя вести!

Была бы на твоем месте другая женщина — другая женщина, образно говоря, сняла бы с себя последнюю рубашку и тем облегчила положение собственного мужа, тем более, если он именно из-за нее переживает все свои трудности.

Не мешает тебе как-нибудь еще раз посмотреть художественный кинофильм «За витриной универмага».

Там есть для тебя очень хороший в этом отношении пример.

Я его видел в 1955 или 1956 году, точно уже не помню, но именно в этом фильме одна женщина ради своего собственного мужа снимает с себя последнюю рубашку.

А ты что делаешь?

Теперь я, кажется, догадываюсь о причине такого твоего ко мне отношения.

Это же хуже всего — брать себе жен после каких-нибудь развратников да еще с таким свинским «приданым», каким оказалась маленькая Люся.

Как волка ни корми, он все в лес смотрит!

То же самое и со свиньями происходит!

В этом я предостаточно убедился, дважды повидав эту маленькую свинью со всеми ее свинскими причудами.

Она ведет себя так, потому что знает: где-то в Крыму живет ее отец-развратник, который присылает на ее содержание жалкие гроши, а недавно, видите ли, прислал в подарок ко дню рождения какие-то дамские часики на резиновом ходу!..

А нам — не нужны ни эти его гроши, ни эта, раз она такая, его маленькая свинья!

Пишу так, ибо на расстоянии чувствую, что это именно она подговаривает тебя так со мной по-свински обращаться!

Сама, по своему доброму и отзывчивому характеру, ты бы до этого не додумалась и не допустила того, чтобы твой муж, который тебя искренно любит и будет горячо любить, переносил всяческие трудности.

И ради кого?

Ради жены и всей семьи!

Если это именно так, как я пишу, то предупреждаю: если к моему приезду маленькая Люся не возьмется за ум и не будет тебе во всем помогать — мыть посуду, стирать, гладить, готовить, нянчить крошку Галю — одним словом, если она не станет нам во всем послушной, то я приеду, возьму большую палку и так наподдам ей под тощую задницу, что она у меня до самого Крыма будет лететь кандибобером без оглядки!

А будешь ты мне в этом мешать и за нее заступаться, то и тебе засучу юбку и всыплю, куда следует!

Ты прекрасно знаешь: если со мной по-хорошему, то и я по-хорошему. А если со мной по-плохому, то я не стану терпеть возле себя всякую дрянь.

И это не только к маленькой Люсе относится.

Я убедился, что она белоручка и эгоистка, любит грубить и совершенно не уважает старших…

Не потерплю и «клоуна»!

Был бы он просто «клоуном», показывая всем свои дурацкие фокусы со спичками, то еще ничего.

Но когда я убедился, что он — шкурник, и духа его у нас не будет!

Он привык брать и не отдавать.

Хорошо помню, как прошлым летом угостил я его твоими пирогами с чаем, а он взял да и раскрошил их по скатерти своими грязными пальцами!

Помнишь, я сообщил тебе, что отправил «клоуну» письмо?..

До этого он мне сам прислал одно без марки, и мне пришлось доплатить почтальону два рубля.

Рубль — за доплату, а еще один рубль я так дал, ибо мне неудобно стало: принесли письмо без марки, а почта наша меня всегда очень хорошо обслуживает.

«Клоун» в шуточной форме попросил выслать ему «целый пуд» (шестнадцать килограммов) апельсинов!

Так я ему вчера отправил два письма без марок, вложив в конверты пустые бланки-извещения на посылки!