Томас Гарди - Стихотворения Страница 15

А с деревьев все сыпал и сыпал снег в морозном тумане седом.

И к ночи в дом Стива вернулась супруга его.

Но муж не пришел ни в Сочельник, ни на Рождество.

Вот минули святки, и следом настал Новый год,

А Стив не вернулся назад.

И месяцы шли - лето, осень, весна в свой черед,

А там уж и годы летят,

И выросли дети - дочь замужем, сын их женат.

И напрасно в ночи ее плач о прощенье молил

Стив не простил.

И стоит этот дом, и развесистый клен у порога,

Он случайным прохожим корнями укажет дорогу

К тем дверям, в которые вынесли Стива жену, когда время

закрыло ей очи,

И в которые Стив не входил уж ни разу с той ночи.

Перевод М. Фрейдкина

НА УЛИЦЕ

(Песня)

Еле знаком

С виду тебе,

Легким кивком

Встречу в толпе,

"Доброе утро", - и каждый к себе.

Но здесь и там

Днем, поутру

И по ночам

Сквозь темноту

Вижу тебя, мою красоту.

Ты где-то идешь,

Прелесть моя,

Но сойдется все ж

Твоя колея

С моей - ведь вращается наша земля.

Перевод В. Корнилова

НА ВЕРЕСКОВОЙ ПУСТОШИ

1685

(Предание)

Так безутешна скорбь моя,

Что впору в омут головой.

Чистейшую из чистых душ

Сгубила я по воле злой.

"Себя жена блюсти должна,

Сказал мне муж, - страшись того,

Кто льстит - подвох замыслил плут!

Коль сможешь, одурачь его!"

Но то был сам Монмут!

И правдой я считала ложь,

Пока он не пришел в мой дом

И о дороге не спросил,

Хоть на ногах стоял с трудом

Так изможден и слаб был он.

Но у порога вдруг сказал:

"Что за красотки здесь живут!"

И, уходя, поцеловал

Меня король Монмут!

А как собой он был хорош!

И почему надулась я

За поцелуй? Как вдруг - шаги,

И он, шепнув: "Любовь моя,

Молю, молчи!" - исчез в ночи.

О Боже, знать бы мне тогда,

Что за пути его ведут

И сколько горя и стыда

Изведал мой Монмут!

А в дверь - солдаты: "Где, - кричат,

Мятежный герцог, что назвать

Себя дерзнул "король Монмут"?"

"Ага, - смекнула я, - видать,

Не так-то уж не прав был муж!"

И молча ткнула я перстом

Туда, где свой нашел приют,

Укрывшись в вереске густом,

Отважный мой Монмут!

Его втолкнули в дверь мою,

Скрутивши руки за спиной.

О, как взглянул он на меня,

Когда предстал передо мной!

Прекрасный взор мрачил укор:

"Бездушнейшая среди жен!

Я мнил, что друга встретил тут,

А был изменою сражен!"

Сказал король Монмут.

Тут поняла я: он не смерд,

А знатный лорд, высокий род.

Он правд и прав своих искал,

А мне сулил любовь - и вот

Его тычком, его пинком

Взашей погнали в Холт, а там

Судья Эттрик вершил свой суд

И в Лондон в руки палачам

Был отдан мой Монмут.

Вчера, едва мой муж уснул,

Уж он маячит за окном.

Избит, взлохмачен, весь в крови,

И мрачный взгляд горит огнем.

"Зачем так зол прекрасный пол?

Но верь, сильна моя любовь,

И вражеских бежал я пут,

Чтобы тебя увидеть вновь!"

Сказал король Монмут.

"Дай поцелую я тебя!

Шепнул он бледный, как мертвец,

Но запятнает кровь моя

Твою сорочку и чепец!"

Все. Нету сил. Мне свет не мил.

Пойду к реке - когда найдут

Там тело бедное мое,

То скажет здешний люд:

"Ее

Сгубил король Монмут!"

Перевод М. Фрейдкина

ВЫСШЕЕ НАЧАЛО

1

Оно сказало: "Нет, бессильно Время,

И жизнь ее, превыше суеты,

Всей протяженностью отныне с теми,

Что приняты в объятья Пустоты,

И живы, и чисты.

2

А Время и беззубо, и прозрачно.

Оно вам Настоящее дает,

Но то - мираж: все в мире равнозначно

Разумная природа создает

Навеки, не на год.

3

"Теперь" лишь всплеск, недолгое скольженье

По вашим чувствам, их поспешный суд:

Ни в "Прошлом", ни в "Грядущем" нет движенья.

Они и не пришли, и не уйдут.

Они ни там, ни тут.

4

Вот так же путник по ночной дороге,

Неся фонарь, бредет за ним вослед,

Хотя лишь видит собственные ноги

Да часть тропы, куда ложится свет:

Ему и дела нет,

5

Что путь всегда - безмерность расстоянья,

Ведет ли он вперед или назад.

А рядом с "Настоящим" в ожиданье

Грядущее и Прошлое стоят,

Как с братом брат".

6

И тут Оно передо мной раскрыло

Минувшего неслыханный простор:

Там было все, что раньше в мире было,

А здесь существовало до сих пор.

Всего там был набор:

7

Звучали песни, спетые когда-то,

Давно отдребезжавшая струна,

И смеха отзвеневшие раскаты.

А полнолуний пышная луна,

А полдней тишина!

8

Былых цветов ожило разномастье,

Под жарким дуновеньем склонено,

И в спальнях бурно утолялись страсти,

Заглядывала радуга в окно,

Как некогда, давно.

9

Лежали там, навеки незабвенны,

Моих скитаний светлые деньки,

Свернувшиеся в свиток драгоценный,

Расписанный умельцем от руки,

И юны, и близки.

10

"А вон, гляди, - губительные хвори.

Но ваша жизнь смела и молода,

С такой накладно быть в открытой ссоре:

Они без боли входят - и тогда

Не описать вреда.

11

А вот и та, что, по законам нашим,

По-прежнему прелестна, как была,

Хотя, возможно, стала даже краше.

Но для тебя она давно ушла,

Зарыта, отцвела.

12

И этих, рядом, ты ценил, бывало.

Но, может, остановимся на том?

Как, Будущее? То, что не настало?

Пусть и останется в непрожитом,

И сбудется потом.

13

Тебе несдобровать, сорви я вдруг покровы:

Грядущее предстало б без прикрас.

Все беды там для вас давно готовы...

Но, как договорились, в этот раз

Стращать не буду вас.

14

Короче, Время - ложь, притом какая!

Оно само сознаться б в том могло.

Вы верили, к обману привыкая,

Но нынче вам в науках повезло:

Виднее стало зло.

15

Теперь о той, про чью судьбу сначала

Заговорили мы наедине:

Она нерасторжимость не прервала,

И потому внутри, а не вовне:

Она теперь во мне.

16

Суть Бытия размеры превышает,

Хоть Время и твердит, что все вокруг

Зачав, оно само и завершает...

И о "Четвертом измеренье" слух

Итог его потуг".

Канун 1922 года

Перевод Г. Русакова

ПОДМЕНЕННАЯ ЖЕНА

В этой драме есть много темных мест,

Но известны и год, и дом,

Где бакалейщик Чэннинг Джон

Пред Господним предстал судом.

Тот дом на Хай-стрит знали все,

Теперь его уж нет,

А миновало с той поры,

Считай, две сотни лет.

Джон Чэннинг умирал. Пробило

Одиннадцать на часах.

И друзья понимали, что к утру

Он будет на небесах.

Как вдруг он сказал: "Я хотел бы обнять

Жену в мой последний час!"

Тут все посмотрели друг на друга

И подумали: "Вот те раз!"

Он не знал, что была в городской тюрьме

Молодая его жена,

Обвиненная в том, что кончину мужа

Ускорила ядом она.

А он лежал на смертном одре,

Почти уже мертвец,

И полагал, что смерть его

Естественный конец.

И тут стали думать и гадать

Те люди, что были при нем,

Как им поступить, если будет он

Настаивать на своем.

"Виновна она или нет - ему

Лучше вовсе не знать ничего,

Рассуждали они, - но как же тогда

Нам исполнить волю его?"

А он все жалобней их просил

Сделать то, что они не могли.

А тем временем слухи о страшном убийстве

По городу быстро ползли.

И тогда друзья, в этот скорбный час

Не видя путей иных,

Придумали некий план - и пусть,

Кто хочет, осудит их.

"Ты бы доброе дело сделать смогла,

А быть может, и душу спасти,

И тому, кто одной ногою в земле,

Облегчение принести,

Так веселой молодке сказали они,

Чем-то схожей с его супругой,

Все равно он уже не сумеет теперь

Отличить вас друг от друга!"

И добрая женщина сделала все,

Как ее попросили друзья.

Он обнял ее еще и еще:

"Где ж была ты, заждался я!

Тебя не пускали... Но вот ты пришла...

Так, значит, это не сон!..

Благослови же тебя Господь!"

Улыбнулся и умер он.

Спустя полгода его жена

Ступила на эшафот.

И, нахмурив брови, молча смотрел

Собравшийся народ,

Как ее удавили и тело сожгли

По закону тех давних дней

Для жен, поделом осужденных иль нет

За убийство своих мужей.

И кто-то сказал, поглядев на костер:

"Слава богу, что он не знал!

Ведь очень немного найдется таких,

Кто б ее невиновной считал.

Хорошо еще то (если только не врут),

Что обмана раскрыть он не смог".

И, казалось, никто даже в мыслях

Не хотел осудить подлог.

Перевод М. Фрейдкина

ВРЕМЯ И ЛЮБОВЬ

Исполином,

Властелином

Бывшее, вождем,

Хозяином, врагом

Зачем ты, Время, милой

Презрение внушило?

Знать, прав философ был,

Когда он говорил: