Евгения Кононенко - Без мужика Страница 15

Несчастной Нелю Тимченко назвать было нельзя. Особенно по критериям страны, где происходит действие. Жила в центре города в доме, где квартиры дороже, чем в Амстердаме. Работала в учреждении с хитроумным названием. Там хоть и не платили месяцами, зато сотрудников иногда приглашали в Европу. Неля уже дважды была на конференциях по теме вхождения Восточной Европы в Европу настоящую. Вот только с мужем не повезло. Но с ее же мужем повезло, как она узнала из случайно увиденной телепередачи, другой женщине.

Саша Тимченко слегка нагулял щеки и диафрагму, но со времен научного коммунизма практически не изменился. Рядом с ним сидела вульгарная на вид блондинка в откровенном платье на бретельках. Ведущая представила ее широкой публике как одну из крупнейших звезд местной эстрады Татьяну Кудрину. А также как верную жену Тимченко, его подругу и помощницу во всех делах. А самого Тимченко представили телезрителям как поэта-песенника. Так-так! Неля краем уха слышала, как в эфире иногда звучало: «На слова Александра Тимченко!» Но из-за фатальной распространенности имени и фамилии не могла и представить, что какой-нибудь примитивный текст на манер «Я и ты… В мире красоты… Мы плывем… Мы живем» создал тот, кто посылает ей ежемесячно по 37 гривен 16 копеек на содержание сына Юрия. Саша Тимченко перед телекамерой целует Кудриной руки. Доверительно рассказывает телезрителям, что она родила ему двойню. Как удается совмещать семью и творчество? Конечно, очень трудно. Но если в семье царит согласие — то как же без песни?

Потом Кудрину попросили спеть, но она призналась, что сегодня не в форме, так как с утра варила семейству борщ. Но потом все же вышла на подиум и, профессионально демонстрируя ноги, затянула песню о приоритете семейных ценностей надо всеми остальными.

В оконце стало вечереть,Готовится в кастрюле ужин,Я жду домой с работы мужа,Чтоб песню с ним дуэтом спеть.

Кудрина пела медленно, тщательно выговаривая слова. Очевидно, композитор закладывал такой ритм, чтоб донести до слушателя глубокий философский смысл поэзии пана Тимченко.

Настала ночь, уснули дети,Мы у окна с тобой.Нет ничего на белом светеПрекрасней, чем родимый дом.

Когда-то, в долюбовный период отношений, Саша Тимченко цитировал необычайно хороших поэтов, и Неля, сидя в библиотеке, откладывала дипломную работу по машиностроению, выискивала процитированные Сашей стихотворные строчки. Стоило ли приникать к высотам мировой культуры, чтоб в результате поставлять тексты бездарной Кудриной?!

Сейчас многие поют эту песню. Шлягер квартала. Раньше она не обращала внимания и даже не замечала ее, как и тысячи подобных «шедевров». Но сейчас необходимо поделиться с кем-нибудь услышанным и пережитым.

Неля набрала телефон своего приятеля и шефа, заведующего лабораторией духовной интеграции с Европой Володи Сидоренко. Володька спешил, слушал ее невнимательно, однако недаром он считался наисветлейшей головой Института гуманитарных проблем современности, — он отреагировал мгновенно и адекватно:

— На кой ляд ты анализируешь шлягерные тексты по критериям Анакреона? Народу нужны такие песни, и они существуют. Ты лучше подумай, сколько он получает за этот так называемый шедевр. И подумай, где бы найти юриста и устроить так, чтоб и твоему Юрке что-нибудь из этого перепадало. Потому что в нашем институте заплатят еще не скоро.

Вполне конструктивное замечание. Вот что значит мужской ум! Неля начала обзванивать знакомых. Ей посоветовали обратиться к юристу Дашинскому, одному из известнейших специалистов в области интербрачных отношений.

Оказалось все не так просто. Скорее всего, пояснил Дашинский, деньги за исполнение песен на концертах выплачивают спонсоры концертов, причем неофициально, как говорится, «в конвертах». Тимченко-отец нигде за них не расписывается. С таких доходов очень тяжело взыскать как налоги, так и алименты. Конечно, за исполнение песен на радио и телевидении ему тоже перепадает, но это не относится к его основному месту работы. Дашинский внимательно, в лупу, рассмотрел печать на квитанциях на 37 гривен 16 копеек.

— Вот, видите, его место работы — какое-то учебное заведение. Оттуда он и платит вам надлежащие 25 процентов. А добраться до его других официальных доходов можно будет, лишь когда введут систему личных кодов. За то, чтоб обложить реальные доходы поэта-песенника Тимченко, можно взяться, но это будет стоить не меньше чем… — Дашинский назвал солидную сумму, — но гарантии нет, потому как все зависит от совести Тимченко, которая, судя по всему, у него отсутствует. Лучше создать вокруг него негативное общественное мнение, написать в прессе, что первая жена просит милостыню в переходе, пока он с Татьяной Кудриной поет про любовь. Газеты охотно возьмут такой материал, потому что он вызовет резонанс, и тогда с Тимченко можно будет одноразово содрать сумму в валюте.

— Но я же не бомжую с сыном, — возразила Неля, — а работаю в Институте гуманитарных проблем современности.

— Тогда даже не знаю, как вам и быть, — развел руками Дашинский. — У вас еще может быть с ним много проблем, если, например, соберетесь замуж за рубеж. Тогда он может вытащить из вашего нового мужа солидную сумму.

— За что? — не поняла Неля.

— За разрешение на выезд ребенка. До вас у меня тут сидел мужчина, которому я именно в этом помогал.

— Но я не собираюсь замуж за рубеж!

— А почему? Вы образованны, неординарны, ребенок у вас один?

— Один.

— Тем более. Такие хорошо идут.

— Куда идут?

— Замуж за границу. Жизнь сейчас тяжелая. А у нас тут как раз есть солидная картотека. Можете посмотреть. Бесплатно. Может, я еще вам как раз в этом помогу.

Очевидно, в конторе Дашинского делались хорошие деньги. Мало того, что здесь пристраивали женщин за заграничных мужчин, но в результате получали и новых клиентов типа того, что был перед Нелей.

— Гляньте-гляньте, — настойчиво советовал ей Дашинский. — Посмотреть — еще не значит воспользоваться, а марьяжность нашей картотеки очень высока.

В картотеке и правда было немало интересных предложений.

«Профессор университета Париж-4, 63 года, интересы разнообразны, познакомится с девушкой не более 23 лет, стройной и сексуальной. Ответит на письмо с фото в бикини».

«Мечтаю встретить девушку старомодных взглядов, девственницу. Можно с одним ребенком».

«Очень богатый. Обеспечит всем, потребует всего».

Но наконец попался и более-менее нормальный текст:

«Молодой датчанин 48 лет мечтает встретить высокообразованную стройную женщину. Ребенок любого пола ОК».

Неля переписала адрес.

Когда она вышла из юридической конторы, было уже совсем темно. Сеялся противный зимний дождь. Обувь быстро промокла. Неужели вот это жизнь — вода в ботинках, соль в горле. А дома неприготовленный обед и сын, который и не садился за уроки, смотрит идиотские американские фильмы. Зашла в кафе согреться, выпить кофе. Рядом с барменом ревет магнитофон. Взяла чашечку, села. Бармен поменял кассету. О господи! Какой ужасный вкус у людей! Кудрина снова затянула: «И я подпеваю жене». Нужно идти домой. Больше некуда.

Дома сын сказал, что по украинскому языку — двойка, по зарубежке — тоже двойка. Назавтра нужно делать алгебру и английский. Вот это упражнение. Перевод с украинского на английский. Неля села с ним рядом, пытается помочь. Но сын упрямо настаивает, чтоб ему все продиктовали. Все упражнение — от первого до последнего слова. Неля кричит, что так нельзя, она может подсказать, но не может сделать за него все сама.

— Тогда снова будет двойка, — пожимает плечами сын. Закрывает учебник, кладет его в портфель, направляется к телевизору. Мать не пускает, начинается потасовка, сын быстро валит ее с ног, он давно уже сильнее ее. Она плачет, сын усиливает громкость телевизора.

Неля выходит из комнаты в коридор, встает возле окна. Нетипичная квартира с окном в коридоре. Когда-то тут жила ее бабушка. Она любила стоять возле этого окна. Улица очень узкая, чужие окна светятся близко. Бабушка смотрела на окна чужих квартир с добрым, детским любопытством. После ее смерти квартира досталась Неле. Последний раз здесь делали ремонт лет 20 назад. Квартира разваливается. Юрчик смотрит телевизор. Неля плачет. А к завтрашнему дню нужно еще написать статью про нигилизм в бытовых отношениях. Идет в кухню, вспоминает, что она голодна и маленький негодяй тоже, наверное, голодный.

Возвращается в комнату, пробует поговорить с сыном по-хорошему:

— Юрко, ну почему ты не делаешь уроки сам? Ты же раньше делал?

— Так ты мне раньше покупала соки, йогурты и бананы.

— Но сейчас у нас пока что нет денег. Пока не платят! Не можешь немного поработать без премиальных, учитывая тяжелое положение в семье?