Артур Дойл - Долина Ужаса. Совет юстиции (сборник) Страница 15

– Вечер?

– Да, я скоро собираюсь туда отправиться. Я заранее договорился об этом с многоуважаемым Эймсом, который недолюбливает Баркера. Для начала я просто посижу в той комнате, глядишь, вдохновение снизойдет. Я, знаете ли, верю в genius loci [3]. Улыбаетесь, Ватсон? Что ж, посмотрим. Да, кстати, вы, кажется, захватили с собой свой большой зонт?

– Да, он здесь.

– Позволите его одолжить?

– Конечно… Но что за странное оружие! Если вы считаете, что вам грозит…

– Ничего серьезного, дорогой Ватсон, иначе я непременно позвал бы вас с собой. Но зонт я возьму. Правда, сперва нужно дождаться возвращения наших коллег, которые отправились в Танбридж-Уэлс, чтобы попытаться установить владельца велосипеда.

На улице уже стемнело, когда вернулись инспектор Макдональд и Вайт Мэйсон. Они привезли с собой важные новости, поэтому были очень возбуждены.

– Надо же, а я уж засомневался, что в деле вообще замешан кто-то со стороны, – воскликнул Макдональд. – Но теперь-то все прояснилось. Мы установили, кому принадлежит велосипед, и получили описание этого человека. Это уже большой шаг вперед.

– Похоже, дело близится к концу, – сказал Холмс. – От всей души поздравляю вас обоих с успехом.

– Я начал с того, что задумался, почему мистер Дуглас за день до убийства вернулся из Танбридж-Уэлса взволнованным. Да потому, что там он узнал о грозящей ему опасности. И совершенно очевидно, что человек, приехавший на велосипеде, скорее всего, приехал именно из Танбридж-Уэлса. Мы взяли велосипед с собой и прошлись по тамошним гостиницам. Распорядитель в «Игл-коммершиал» сразу же признал его. По его словам, велосипед этот принадлежит человеку по имени Харгрейв, который снял у них номер два дня назад. Этот велосипед и небольшой чемодан – все вещи, которые были при нем. В регистрационной книге он написал, что приехал из Лондона, но адреса не указал. Его чемодан был лондонского производства, содержимое – английского, но сам постоялец явно родом из Америки.

– Так-так, – весело воскликнул Холмс, – вы действительно хорошо потрудились, пока я тут сидел и строил теории со своим другом! Вот хороший урок практической работы, мистер Мак.

– Что верно, то верно, мистер Холмс, – довольно произнес инспектор.

– Но это же подтверждает и вашу теорию, – заметил я.

– Возможно. А возможно, и нет. Но рассказывайте, что было дальше, мистер Мак. Вы смогли установить личность этого человека?

– Сведений о нем было слишком мало, и нам стало ясно, что он намеренно скрывался. В его номере не оказалось никаких бумаг или писем, на одежде меток тоже не было. На столике у кровати лежала карта дорог графства. Из гостиницы он уехал на своем велосипеде вчера утром сразу после завтрака, и с тех пор о нем ничего не было слышно.

– Вот это меня и настораживает, мистер Холмс, – сказал Вайт Мэйсон. – Если бы этот парень хотел остаться в тени, он бы вернулся в гостиницу и прикинулся безобидным туристом. А он что делает?! Неужели он не понимает, что управляющий гостиницы обязательно сообщит в полицию о его исчезновении, и тогда его наверняка свяжут с убийством?

– Да, это первое, что приходит на ум. Но наш подозреваемый – хитрая бестия, раз он до сих пор еще не схвачен. Однако вы сказали, что узнали, как он выглядит.

Макдональд раскрыл записную книжку.

– Я записал все, что они смогли рассказать. Правда, информации не так уж много, но носильщик, портье и горничная сходятся на том, что рост его примерно пять футов девять дюймов, лет ему около пятидесяти, волосы и усы с легкой проседью, а нос крючковатый. Все они в один голос твердят, что у него злое и отталкивающее лицо.

– М-да, кроме выражения лица, под такое описание подошел бы и сам Дуглас, – сказал Холмс. – Ему тоже было немного за пятьдесят, волосы и усы у него были с проседью, да и роста он был примерно такого же. Что-нибудь еще есть?

– Одет он был в плотный серый костюм с двубортным пиджаком, короткое рыжее пальто, на голове – мягкая кепка.

– Что насчет дробовика?

– В длину он меньше двух футов, так что легко мог поместиться в его чемодан. Отправляясь на дело, он мог спрятать его под пальто.

– И как, по-вашему, все это соотносится с делом в общем?

– Мистер Холмс, – сказал Макдональд, – когда мы поймаем этого человека – а вы можете не сомневаться, что я разослал его описание уже через пять минут после того, как узнал, как он выглядит, – ответить на этот вопрос будет намного проще. Но ведь и сейчас известно уже немало. Мы знаем, что два дня назад в Танбридж-Уэлс приехал американец, который назвал себя Харгрейв. С собой он привез велосипед и чемодан. А в чемодане этом лежал укороченный дробовик, и это означает, что целью его приезда было убийство. Вчера утром он на велосипеде выехал сюда, очевидно, спрятав оружие под пальто. Насколько нам пока известно, никто не видел, как он сюда приехал, но, чтобы добраться до ворот в парк, не обязательно ехать через деревню, да и на дорогах здесь полно велосипедистов, так что на него просто могли не обратить внимания. Можно предположить, что, оказавшись на месте, он сразу спрятал велосипед в кусты, там, где его потом и на шли, и сам засел там же, наблюдая за домом и дожидаясь, когда выйдет мистер Дуглас. Дробовик – не самое подходящее оружие для использования в помещении, значит, скорее всего, он намеревался пустить его в дело на улице, где имеется целый ряд преимуществ. Во-первых, промахнуться из него трудно, а во-вторых, здесь ведь кругом охотничьи угодья и на звуки выстрела никто не обратил бы внимания.

– Прекрасно, продолжайте, – сказал Холмс.

– Но мистер Дуглас так и не вышел. Что делать? Тогда он решает, как стемнеет, оставить велосипед в кустах и войти в дом. Да тут еще и мост опущен, и никого рядом. В общем, такой шанс упускать было нельзя. Если бы в доме он кого-то встретил, придумал бы какую-нибудь отговорку, мол, ошибся домом или что-нибудь в этом роде. Но в доме ему никто не встретился. Поэтому он проскальзывает в первую же комнату которая попадается ему на пути, и прячется там за шторой. Оттуда он видит, как поднимается мост, и понимает, что теперь его единственный путь к спасению лежит через ров. Он продолжает ждать, и в четверть двенадцатого в комнату с обычным вечерним обходом входит мистер Дуглас. Незнакомец стреляет в него из дробовика и уходит из дома так, как запланировал заранее. Понимая, что служители гостиницы опишут его велосипед и это станет уликой против него, он оставляет его в парке, а сам направляется в Лондон или какое-нибудь заранее подготовленное место, чтобы отсидеться там, пока не уляжется шум. Что скажете, мистер Холмс?

– Что ж, мистер Мак, все звучит вполне логично и убедительно. Но я считаю, что преступление было совершено за полчаса до указанного времени; что миссис Дуглас и Баркер состоят в сговоре и что-то скрывают; что они помогли убийце уйти из дома… или, по крайней мере, застали его на месте преступления; и что они подделали следы, указывающие на то, что он ушел через окно, хотя, вероятнее всего, сами опустили для него мост. Вот так я представляю себе первую половину этого дела.

Двое детективов переглянулись.

– Мистер Холмс, если это правда, то вместо одной загадки мы получаем другую, – сказал лондонский инспектор.

– И вторая почище первой, – добавил Вайт Мэйсон. – Леди никогда в жизни не была в Америке. Что может связывать ее с убийцей-американцем настолько, что она покрывает его?

– Я признаю, вопросы еще есть, – кивнул Холмс. – Поэтому сегодня ночью я собираюсь провести небольшое расследование, и вполне вероятно, что его итоги будут весьма полезны для общего дела.

– Можем ли мы чем-то помочь вам?

– Нет, нет! Темнота и зонт доктора Ватсона – вот все, что мне нужно. К тому же Эймс, преданный Эймс, наверняка поддержит меня. Все мои мысли сходятся к одному вопросу – почему столь атлетически сложенный человек для тренировок пользовался таким неудобным гимнастическим снарядом, как непарная гантель?

Вернулся Холмс очень поздно. Жили мы в двуспальном номере (это было лучшее, что могла предоставить нам деревенская гостиница), поэтому, когда он вошел, я проснулся и сонным голосом пробормотал:

– Ну что, Холмс, что-нибудь выяснили?

Он какое-то время молча постоял рядом с моей кроватью, держа в руке свечу, потом его высокая худая фигура склонилась ко мне.

– Скажите, Ватсон, – вполголоса произнес он, – вы не боитесь спать в одной комнате с сумасшедшим? С человеком, страдающим размягчением мозга, идиотом, полностью утратившим способность понимать, что происходит вокруг?

– Н-нет, ни капли, – изумленно прошептал я в ответ.

– Тогда все хорошо, – сказал он, и больше в ту ночь не было произнесено ни слова.