Эдгар По - Сфинкс. Приключения Шерлока Холмса (сборник) Страница 15

Так прошло восемь недель. Я уже переписал «Аббатов», «Амуницию», «Артиллерию», «Архитектуру» и «Аттику» и надеялся в скором времени приступить к следующей букве алфавита. Надо сказать, я исписал целую гору бумаги. Мои рукописи заняли почти целую полку, но тут всему пришел конец.

– Конец?

– Да, сэр. И случилось это не далее как сегодня утром. Я, как обычно, пришел на работу ровно в десять, но увидел, что дверь в контору заперта на ключ. Прямо посередине двери была прикреплена кнопкой картонка с объявлением. Вот она, можете сами прочитать.

Он протянул кусочек плотной бумаги размером с лист записной книжки, на котором было написано:

СОЮЗ РЫЖИХ

РАСПУЩЕН.

9 октября, 1890 года.

Мы с Холмсом уставились на это короткое объявление и скорбное лицо посетителя, но постепенно комическая сторона ситуации возобладала над всеми остальными чувствами, и мы разразились неудержимым смехом.

– Не понимаю, что тут смешного? – вспыхнул наш рыжеволосый клиент и стал подниматься. – Если вы вместо помощи собираетесь надо мной насмехаться, я могу обратиться к кому-нибудь другому.

– Нет-нет! – бросился усаживать его Холмс. – Ваше дело настолько необычно, что я ни за что на свете не отказался бы от него. Просто есть в нем нечто, если позволите так выразиться, забавное. Прошу вас, расскажите, что вы сделали после того, как увидели эту вывеску на двери?

– Я был потрясен, сэр. Я не знал, что делать. Потом мне пришла в голову мысль зайти в соседние конторы, но там никто ничего не знал. Наконец я пошел к домовладельцу (он бухгалтер, живет на первом этаже) и попросил его рассказать, что случилось с Союзом рыжих. Он сказал, что никогда не слышал о таком обществе. Тогда я спросил, кто же такой Дункан Росс. Он ответил, что это имя ему не знакомо.

«Ну как же, – сказал я, – джентльмен из четвертой квартиры».

«А, это рыжий джентльмен?»

«Да».

«Так его зовут Уильям Моррис, – объяснил он. – Он адвокат, временно снимал у меня помещение, пока не будет готова его новая контора. Вчера он выехал».

«Где же его найти?»

«В его новой конторе, очевидно. Он и адрес мне назвал. Да, Кинг-Эдуард-стрит, 17, рядом с собором Святого Павла».

Я тут же направился по указанному адресу, мистер Холмс, но когда я туда добрался, оказалось, что в этом доме расположена какая-то протезная мастерская и никто там и слыхом не слыхивал ни про мистера Уильяма Морриса, ни про мистера Дункана Росса.

– Что же вы предприняли после этого? – спросил Холмс.

– Ничего. Вернулся домой на Сакс-Кобург-сквер и рассказал обо всем своему помощнику. Конечно, ничем помочь он не мог, предположил только, что, наверное, меня известят по почте. Но меня это не удовлетворило. Я не хочу просто так лишаться этого места. Я слышал, что вы помогаете советом людям, которые попадают в неприятные ситуации, поэтому сразу пришел к вам.

– И поступили очень мудро, – сказал Холмс. – Ваше дело уникально, я с радостью им займусь. Из того, что вы сообщили, я делаю вывод, что все это может закончиться серьезнее, чем могло показаться вначале.

– Куда уж серьезнее! – вздохнул Джабез Вилсон. – Я лишился четырех фунтов в неделю.

– Что касается вас лично, – заметил Холмс, – мне кажется, что вам не стоит так уж расстраиваться из-за этого странного общества. Наоборот, благодаря ему, если я правильно понимаю, вы сделались богаче примерно на тридцать фунтов, не говоря уж о том, что приобрели обширнейшие знания о предметах, названия которых начинаются на букву «A». Вы ведь ничего не потеряли?

– Ничего, сэр. Но я хочу узнать, что это были за люди и зачем им понадобилось так надо мной… шутить. Если это была шутка, то очень дорогая, она обошлась им в тридцать два фунта.

– Мы попытаемся найти ответы на ваши вопросы. Но сначала я хотел бы кое-что спросить у вас, мистер Вилсон. Этот ваш помощник, который показал вам объявление в газете… Сколько он у вас проработал?

– На тот момент около месяца.

– Как он к вам попал?

– По объявлению.

– Он был единственным претендентом?

– Нет, пришло человек десять.

– Почему вы выбрали именно его?

– Он показался мне смышленым и был согласен работать за небольшое жалованье.

– На полставки?

– Да.

– Опишите этого Винсента Сполдинга.

– Невысокий, коренастый, очень подвижный, на лице – ни волосинки, хотя ему уже под тридцать. На лбу у него белое пятно от ожога кислотой.

Холмс взволнованно выпрямился.

– Я так и думал, – воскликнул он. – А вы не заметили, у него проколоты мочки ушей?

– Заметил, сэр. Он объяснил, что это сделала цыганка, когда он был еще очень юным.

– Хм! – Холмс задумчиво откинулся на спинку кресла. – Скажите, он все еще работает у вас?

– О да, сэр, он был там, когда я уходил к вам.

– А как шли дела в вашем ломбарде, пока вас не было?

– Да все как обычно. У нас ведь по утрам всегда затишье.

– Ну что же, мистер Вилсон, думаю через день-два я буду иметь удовольствие сообщить вам свои соображения по этому делу. Сегодня суббота, надеюсь, к понедельнику мы все будем знать.

– Ватсон, – сказал Холмс, когда наш посетитель ушел, – что вы обо всем этом думаете?

– Я ничего не понимаю, – откровенно признался я. – Для меня это полнейшая загадка.

– Как правило, – сказал Холмс, – чем более странным кажется дело, тем проще оно оказывается. Сложнее всего раскрывать заурядные, ничем не примечательные преступления, так же, как труднее всего распознать в толпе лицо, лишенное особых примет. Но с этим случаем нужно разобраться побыстрее.

– И что вы собираетесь делать? – спросил я.

– Курить, – ответил он. – Это задача на три трубки. Я был бы вам очень признателен, если бы вы минут пятьдесят со мной не разговаривали.

Он сел поглубже в кресло, подтянул ноги к своему орлиному носу и, закрыв глаза, замер. Его черная глиняная трубка походила на клюв какой-то невиданной птицы. Вскоре мне начало казаться, что он заснул, я и сам начал клевать носом, но тут он неожиданно ударил ладонью по подлокотнику кресла, как человек, пришедший к окончательному решению, вскочил и положил свою трубку на каминную полку.

– Сегодня в Сент-Джеймс-Холле играет Сарасате, – сказал он. – Что скажете, Ватсон? Ваши пациенты отпустят вас на несколько часов?

– Сегодня я без работы. У меня не слишком большая практика.

– Тогда надевайте шляпу. Идем. Сперва мне нужно заглянуть в Сити, а по дороге где-нибудь пообедаем. В программе много немецкой музыки, а она мне больше по душе, чем итальянская или французская. Немецкая музыка заставляет думать, а это как раз то, что мне сейчас нужно. Вы готовы?

Мы доехали на подземке до станции «Олдерсгет», а оттуда дошли пешком до Сакс-Кобург-сквер, того места, где разворачивались события, о которых рассказали нам сегодня утром. Это была небольшая площадь, за внешней опрятностью которой проглядывали убогость и нищета удаленного от центра района. С четырех сторон к ней сходились ряды грязно-серых двухэтажных кирпичных зданий. Они упирались в небольшую огороженную заборчиком площадку, поросшую неухоженной травой и чахлыми лавровыми кустами, которые задыхались в удушливом, насыщенном дымом и копотью воздухе. Три позолоченных шара и коричневая вывеска с белыми буквами «Джабез Вилсон», висящая на углу, указывали, где находилось заведение нашего рыжеволосого клиента.

Шерлок Холмс остановился перед этим домом и, склонив голову набок, окинул внимательным взглядом фасад здания. Я заметил, как азартно блестели его глаза из-под полуприкрытых век. Потом он медленно прошел чуть дальше по улице, осматривая соседние дома, вернулся к углу, где два-три раза громко ударил тростью по мостовой, наконец подошел к двери ломбарда и постучал. Дверь тут же распахнулась, и чисто выбритый молодой человек с ясным взглядом пригласил его войти.

– Спасибо, – сказал Холмс. – Я только хотел спросить, как пройти до Стрэнда.

– Третий поворот направо, четвертый налево, – не задумываясь ответил юноша и захлопнул дверь.

– Удивительный малый, – заметил Холмс, когда мы зашагали по улице. – По моей оценке это четвертый умнейший человек в Лондоне, если не третий. Я и до этого случая кое-что о нем слышал.

– По-моему, очевидно, – сказал я, – что помощник мистера Вилсона тесно связан с этим загадочным Союзом рыжих. И вы наверняка проделали весь этот путь, чтобы взглянуть на него.

– Не на него.

– А на что?

– На его колени.

– И что же вы увидели?

– То, что и ожидал.

– А зачем вы ударили тростью по мостовой?

– Дорогой доктор, сейчас время наблюдать, а не разговаривать. Мы с вами – лазутчики на вражеской территории. Сакс-Кобург-сквер мы увидели, давайте теперь взглянем на то, что находится за ней.