Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль Страница 16

В последнем письме я рассказал тебе о своем приключении с безумцем и о позорном возвращении из Лохталли-касл. Когда я расплатился за фланелевые жилеты, которые так расточительно заказала мама, у меня от всего жалования осталось всего пять фунтов. На них, на первые заработанные мною деньги (вот так!) я купил ей золотой браслет, так что представь меня в моем привычном безденежном состоянии. Что ж, я хоть почувствовал, что по-настоящему заработал деньги, и это придало мне уверенности, что я снова смогу их заработать.

Я пробыл дома всего несколько дней, когда отец после завтрака позвал меня к себе в кабинет для серьезного разговора о нашем финансовом положении. Он начал с того, что расстегнул жилет и попросил меня прослушать его под пятым ребром в пяти сантиметрах от левой грудинной линии. Я прослушал и был поражен ярко выраженным посторонним шумом, указывающим на регуртигацию митрального клапана.

– Это старая история, – сказал он, – но совсем недавно я заметил отечность вокруг лодыжек и почечные симптомы, которые говорят, что состояние ухудшается.

Я попытался было выразить озабоченность и сочувствие, но он довольно грубо оборвал меня.

– Дело в том, – продолжал он, – что ни одна страховая компания не возьмется застраховать мою жизнь и что из-за конкуренции и возрастающих расходов я не смог ничего отложить. Если я скоро умру (что, между нами говоря, очень даже вероятно), то оставлю на тебя заботу о матери и детях. Моя практика в такой степени личная, что я не надеюсь тебе ее передать, дабы на доходы от нее можно было прожить.

Я вспомнил совет Каллингворта ехать туда, где тебя никто не знает.

– Думаю, – ответил я, – что у меня будет больше шансов где-нибудь далеко отсюда.

– Тогда тебе нельзя терять времени, чтобы обустроиться, – сказал отец. – На твои плечи ляжет огромная ответственность, случись что-нибудь со мной прямо сейчас. Я надеялся, что ты найдешь превосходное место у Салтайров, но боюсь, что тебе едва ли можно ожидать успехов в свете, мой мальчик, если ты станешь оскорблять религиозные чувства и политические взгляды работодателя у него же за столом.

Было не время спорить, так что я промолчал. Отец взял со стола журнал «Ланцет» и показал мне объявление, обведенное синим карандашом.

– Прочти, – велел он.

Когда я пишу эти строки, оно лежит передо мной. В нем написано: «Срочно нужен дипломированный ассистент для практики в провинциальном шахтерском городе. Обязательно глубокое знание акушерства и фармакологии. Работа разъездная. 70 фунтов в год. Обращаться к доктору Хортону, Мертон-он-Мурс, Йоркшир».

– Там тебе может повезти, – сказал отец. – Я знаю Хортона и убежден, что смогу договориться о месте для тебя. По крайней мере, ты получишь возможность осмотреться и увидеть, можно ли там будет устроиться. Как думаешь, подойдет тебе такой вариант?

Разумеется, я мог ответить лишь одно, что хочу взяться за любое дело. Но от этого разговора у меня осталось неприятное ощущение непреходящей подавленности, которая не исчезала, даже когда я и думать забыл о ее причине.

У меня было достаточно опыта, чтобы воспринять все серьезно, когда выходишь в мир без денег или интереса. Но подумать о том, что мама, сестренки и малыш Пол станут от меня зависеть, когда я сам на ногах не стоял – это кошмар. Может ли в жизни быть что-то ужаснее, чем видеть, что все, кого ты любишь, ждут от тебя помощи, а ты не можешь им помочь? Но, возможно, до этого не дойдет. Возможно, отец проработает еще несколько лет. Что бы ни случилось, я склонен думать, что все к лучшему, хотя когда хорошее далеко, а мы близоруки и не видим дальше собственного носа, нужна вера в общие постулаты, чтобы пройти сквозь испытания.

Все было решено, и я отправился в Йоркшир. Я выехал не в лучшем расположении духа, Берти, но по мере приближения к пункту назначения настроение мое сделалось еще хуже. Как люди могут жить в таких местах – за гранью моего понимания. Что жизнь может предложить как компенсацию за уродование лика Природы? Никаких лесов, почти нет травы, дымящие трубы, аспидного цвета ручьи, пологие холмы из коксового шлака и окалины, над которыми возвышаются огромные колеса и насосные станции. Усыпанные золой и пеплом дороги, потемневшие, будто запачканные усталыми шахтерами, работающими рядом с ними, и эти дороги ведут сквозь истощенные поля к рядам грязных от дыма домишек. Как молодой неженатый мужчина может согласиться на работу здесь, когда есть пустующий гамак в военном флоте или каюта на торговом корабле? Сколько шиллингов в неделю стоит океанский воздух? Мне кажется, что если бы я был бедняком… Нет, честное слово, это «если» звучит довольно смешно, когда я думаю, что обитатели этих закопченных домишек получают вдвое больше моего, а расходы их вдвое меньше моих.

Так вот, как я сказал, настроение мое становилось все хуже, пока не достигло низшей точки, когда я в сгущавшихся сумерках при свете фонарей прочел надпись «Мертон» на вывеске унылой и скучной станции. Я вышел и встал рядом с сундучком и шляпной коробкой в ожидании носильщика, когда ко мне с веселым видом подошел мужчина и спросил, не я ли доктор Старк Монро.

– Я Хортон, – добавил он, и мы обменялись крепким рукопожатием.

В этом унылом местечке его появление было для меня, как огонь морозной ночью. Он был довольно пестро одет: клетчатые брюки, белый жилет и цветок в петлице, но его внешность пришлась мне очень по душе. Это был краснощекий мужчина, темноглазый, с кряжистой фигурой и честной, открытой улыбкой. Когда мы пожали друг другу руки на окутанной туманом мрачной станции, я почувствовал, что встретил настоящего человека и друга.

Его коляска ждала неподалеку, и мы поехали к нему домой в Миртл, где я быстро познакомился с его семьей и увидел его практику. Семья была невелика, а вот практика – огромна. Жена его умерла, но теща, миссис Уайт, вела все домашнее хозяйство, у него были две маленькие дочери пяти и семи лет. Наличествовал также недипломированный помощник, молодой студент-ирландец, который вместе с тремя служанками, кучером и конюхом составляли всех домочадцев. Когда я говорю тебе, что мы выжимали из четверых лошадей все, на что те были способны, то можешь представить, какую территорию мы объезжали.

Дом, большое квадратное кирпичное здание с собственным участком, стоит на небольшом холме посреди оазиса из зеленых полей. Однако за его пределами над землей со всех сторон висят облака дыма, рассекаемые шахтными насосными станциями и трубами.