Роберт Кармер - Я - сыр Страница 18

"Грей объяснил ситуацию, - продолжал отец, ничего не опасаясь со стороны детей или солнца, сияющего с небес, но его глаза бегали по сторонам. - Моя жизнь, как я понял, была кончена. Меня будет ждать бомба, пуля или что-нибудь еще, чтобы как-нибудь один раз поставить точку над моей жизнью. Он был моей сторожевой собакой с самого начала. Он и один его человек подняли на ноги управление полиции, когда в мою машину была заложена бомба. Один из людей Грея стрелял в убийцу, того, что был одет в полицейскую форму и сидел на выходе из редакции газеты. Грей говорил, что рано или поздно убийство произойдет. У меня не было шансов уцелеть. Как минимум меня ожидала месть, или же расправа надо мной должна была стать уроком тому, кто желал быть свидетелем. Ведь они не могли знать, как много на самом деле я успел изучить в процессе расследования, и сколько еще я мог бы рассказать властям. Или же как много я знал всего, что может стать очередным доказательством, если когда-либо раскроется еще хоть что-то содеянное ими."

Отец пинал камни и смотрел, как они падают в водосток. "Я не герой, и вроде бы сильно не сопротивлялся, но все пытался доказать Грею, что могу использовать свои шансы, что мы все-таки в свободной стране - в стране законов, гражданин которой не должен прятаться для собственной защиты. Но Грей привел свой решающий довод - он сказал, что бомба в машине могла быть предназначена не только мне одному, она могла взорваться, когда в машине со мной оказался бы кто-нибудь еще. Много возможных вариантов: например, вся наша семья. Он сказал, что на тебя с матерью не распостранялась та защита, которая была у меня. Как можно дольше я продолжал быть Энтони Делмонтом, резидентом города Блаунт, Штат Нью-Йорк. Я припоминаю подскудное ощущение того, что было нечто порочное в нашей системе вообще. Позже я вернулся домой после разговора с Греем в офисе редакции и узнал, что мать приняла телефонный звонок. Простой и короткий звонок, в котором кто-то спокойно проинформировал ее, что на следующей неделе в Церкви св.Джозефа состоятся похороны, будут хоронить двоих - ее мужа и ее сына. Она останется одна на всю жизнь - это будет ее наказание..."

Солнце не так чтобы ослепительно ярко светило, оно было просто замечательным для шумных детских игр.

"В ту ночь, я позвонил Грею, пользуясь специальным номером, который он мне дал."

Т: И так, ваша семья ушла под прикрытие службы реидентификации,

А: Да. Но в разные дни это выглядело поразному. Отец говорил, что они были любителями разного рода фокусов. Сегодня, есть програма реабилитации официальных свидетелей. Официальными именами теперь занимается Конгресс. Все проходит гладко, спокойно и прямо. Целые семьи перемещены, обеспечены не только новыми личными данными, но полной семейной биографией, со всеми документами и всей официальной регистрацией. И безопасность всегда обеспечена. Но в те дни програма была новой. Мы были одними из первых, на кого она распостранилась. Этого было более чем достаточно. Отец говорил, что гонорара, полученного за всю поднятую им информацию, хватило бы, чтобы финансировать все мое образование в колледже, но для этого нужно было пройти многое. Грей и его люди импровизировали и обязательно могли чего-нибудь начудить.

Т: Что они могли, как ты говоришь, "начудить"?

А: Вот пожалуйста, свидетельства о рождении, например. Когда мр.Грей принес новые свидетельства, мой День Рождения был изменен с 14 февраля на 14 июля. Отец говорил, что Мр.Грей был в ярости. Он хотел нам дать наши оригинальные даты рождения - так безотказней, меньше случайных оговорок и ошибок в датах рождения при даче каких-либо показаний в будущем. Моя мать также была расстроена - он сказал, что мать просто не смогла бы принять хоть какие-нибудь перемены в дате рождения ее сына. Так мр.Грей оформил другое свидетельство о рождении.

Т: Но твой отец держал оба свидетельства, ты как-то говорил.

А: Он сожалел о многих других промашках, и то, что дата рождения 14 июля могла попасть еще куда-нибудь. И было полезно оставить документ также и с этой датой, чтобы исключить какие-либо недоразумения, с которыми я могу столкнуться в будущем. Он хранил и этот конверт. Он говорил, что, возможно, здесь есть ошибка и с его стороны, что в другой раз он также мог что-нибудь упустить.

И эти имена. В голосе отца Адаму слышались смесь гнева и отвращения, когда он рассказывал про их новые имена.

"Фермер, ради бога. Грей и его группа занялись Фермерами. Американское Объединение Белых Протестантов - WASP. И здесь я итальянец, и твоя мать ирландка. И оба католики - твоя мать искренне верующая католичка, она никогда не пропустит собранья в воскресенье или в праздник."

Грей допустил много вольностей, полагая, что семья Фермер перешла в Католицизм. Это могли быть баптистские сертификаты, подтверждающие бумаги.

"Мы были похожи на кукол - ты, твоя мать и я. - говорил отец. - Мы словно совсем не контролировали свою жизнь. В общем то так оно и было. Кто-то дергал за нити, и мы прыгали. Иногда, я думаю, что иногда кто-то отпускал злые шутки играя с нами. Твое имя: они подобрали для тебя имя Адам. Чей-нибудь каприз - может быть. Адам - первый человек. Я не знаю. Мы с матерью ощущали беспомощность, хотя эта бомба и этот телефонный звонок заставили меня пойти на все. И так мы сами выбрали Монумент - Массачутес."

Т: Почему Монумент, почему именно этот город, а не какой-нибудь другой?

А: Вы слишком занудны.

Т: Пожалуйста, больше не указывай мне.

А: Если бы вы только слышали себя со стороны. Вы словно уже все это слышали или через все это прошли.

Т: Приходится задумываться о драгоценном времени очередной раз прослушивая всю эту банальную информацию. Если бы знать, почему ваш мр.Грей выбрал Монумент вашим новым местом жительства, возможно была еще какая-нибудь на то причина, почему я должен спрашивать об этом?

(пауза 10 секунд)

А: Мне кажется, это логично. Монумент расположен достаточно далеко. Отец говорил, что мать настаивала на том, чтобы остановиться где-нибудь на севере. Мр.Грей был согласен, но не из сентиментальных соображений. Он говорил, что важно было найти постоянное место жительства, смешаться с окружением. Мы скрывались, и нам не стоило объявляться внезапно где-нибудь, например, в Техасе. Так что мр.Грей оформил для нас все документы, с которыми мы могли перебраться в штат Массачутес. Расстояние не решало ничего. Все равно не избежать оформления. У нас не было шансов когда-либо вернуться в Блаунт...

Т: В чем дело? Ты вдруг как с цепи сорвался.

(пауза 7 секунд)

А: Мне надо подумать минуту или две...

(пауза 23 секунды)

Т: Ты чем-то расстроен?

А: Я что-то припоминаю, я расказывал о том, почему мр.Грей совсем не беспокоился о том, как нам когда-нибудь все-таки вернуться назад в Блаунт...

Снова в подвале. Он и его отец. Мать наверху. Отец полез во внутренний карман своей куртки и достал узкий, длинный и хрупкий конверт, в таком посылают письма. Какой-то момент он находился у отца в ладони, словно его рука была чашей весов, и отец словно пытался определить его вес, цену, важность. Наконец он вскрыл конверт, аккуратно отклеил полоску "скотча", которым было обмотано содержимое. Он раскрыл что-то похожее на газетную статью - желтая, хрупкая, газетная страница. Он дал это в руки Адаму.

"Грей сказал, что это наша страховка. Он обеспечил нас ею." - в голосе отца проступила горечь, которую Адам раньше никогда у него не слышал.

Он смотрел на огромный заголовок, что во главе большой газетной статьи в пять колонок. Он не читал саму статью. Заголовок рассказал ему все, что он хотел узнать:

Блаунтский репотер, его жена и сын погибли в автокатострофе на шоссе.

А: Я сидел и думал глядя на статью: "Я умер. Я уже умер."

Т: Это была шокирующая мысль?

А: Не думаю, и я не уверен в чем-либо еще. Мне кажется, что я онемел. И я онемевший по сей день.

Т: Ты желаешь остановиться? Все время для тебя собралось в кашу. Существенно для тебя, но все это каша. Действительно прорыв. Но я думаю, что ты должен теперь отдохнуть. Детали будем уточнять позже.

А: Да.

Т: Надо остановиться.

END TAPE OZK012

---------------------------------

Я выхожу из оптеки, иду к паркометру и не вижу байк. Пять часов. Толпа переходит дорогу. Все спешат домой с заводов, с фабрик, из офисов и контор. Тысячи ног шаркают по асвальту. Остановившийся на остановке автобус шипя раскрывает двери и выплевывает на тротуар людей. Светофор моргает то красным, то зеленым. Машины сигналят. А я стою, словно отрезаный от всего мира на маленьком невидимом островке, и смотрю на пятно, где раньше был мой байк. Не стоило оставлять его без присмотра. В крепко сжатой руке отцовский портфель. Я прижал его к себе, опасаясь, что кто-нибудь нападет на меня и вырвет его из рук. Ощущение тревоги, и снова начинает болеть голова, наверное мигрень - маленькое пятно боли, пульсирующее вместе с венами и артериями у меня во лбу, над глазами. Я трогаю его пальцем, словно оно осязаемо. Но мои глаза застряли на том пятне, где был мой байк.