Томас Гарди - Под деревом зеленым или Меллстокский хор Страница 2

Третьим выступал Элиас Спинкс, прямой, как жердь, и исполненный невыразимого достоинства. Четвертый силуэт принадлежал Джозефу Боумену, и в нем не было никаких отличительных признаков, кроме принадлежности к человеческому роду. Позади, спотыкаясь, трусила какая-то хилая тень; одно плечо у нее было выставлено вперед, голова клонилась влево, руки болтались на ветру, словно пустые рукава. Это был Томас Лиф.

- А где же певчие? - спросил Дик, обращаясь ко всей этой довольно пестрой компании.

Старший из музыкантов, Майкл Мейл откашлялся.

- Мы им велели не торопиться. Они нам сейчас, думаю, не понадобятся, а мы пока подберем псалмы и все такое.

- Отец и дед Уильям давно уж вас поджидают. А я вот вышел поразмяться.

- Ясно, поджидают. Само собой, отец нас ждет не дождется - почать свой знаменитый бочоночек. Такого, говорит, сидра вы сроду не пробовали.

- Вот так штука! А я про это и слыхом не слыхал! - воскликнул мистер Пенни, радостно сверкнув очками.

Дик между тем продолжал напевать:

Девушки и парни стричь овец идут.

- Ну как, соседи, найдется время опрокинуть по стаканчику? - спросил Мейл.

- Да времени хватит хоть в дым напиться! - весело отозвался Боумен.

Признав сей резон убедительным, все двинулись дальше, изредка спотыкаясь о кучки засохшей листвы. Вдоль дороги тянулись ряды живой изгороди, там и сям возвышались деревья. Вскоре впереди засветились редкие огоньки - это показалась деревушка Верхний Меллсток, куда они держали путь, а со стороны приходов Лонгпадл и Уозербери, расположенных по ту сторону холмов, ветер донес слабые отзвуки рождественских колоколов. Открыв калитку, гости направились по садовой дорожке к дому Дика.

II

У ВОЗЧИКА

Это был длинный приземистый дом с двухскатной соломенной крышей и низко посаженными слуховыми окнами; посреди конька торчала одна труба и две других по краям. Ставни еще не закрыли, и свет из окон падал на кусты самшита и лаурустинуса и на оголенные ветви нескольких кособоких яблонь, потерявших свою естественную форму оттого, что смолоду их приучали расти шпалерами, а в более поздние годы по их ветвям бесцеремонно лазали дети. Стены дома почти сплошь закрывали вьющиеся растения, и их переплетенные стебли были раздвинуты только над входной дверью, которая за долгие годы службы вся поистерлась и осела и при дневном свете напоминала старую замочную скважину. Немного в стороне от дома стоял деревянный сарайчик, изо всех щелей и дыр которого струился свет, отчего казалось, что за этими стенами скрывается что-то необычайно заманчивое, тогда как на самом деле там складывали всякий немудрящий скарб. Время от времени оттуда доносились удары кувалды по клину и треск раскалываемых дров; из строения чуть подальше слышалось мерное жевание и шорох запутавшейся веревки, - там, по-видимому, помещалась конюшня, где только что задали корм лошадям.

Музыканты по очереди потопали ногами о каменный порог, чтобы стряхнуть землю и приставшие к подошвам листья, затем вошли в дом и огляделись. В маленькой комнатке направо, дверь в которую была растворена и которая представляла собой нечто среднее между чуланом и кладовой, они увидели отца Дика. Рейбин Дьюи, по роду занятий возчик, был дородный, краснолицый мужчина лет сорока; при первом знакомстве с человеком он мерял его взглядом с головы до пят, а разговаривая с приятелями, глядел, улыбаясь, куда-то в пространство; ходил он степенно, раскачиваясь всем туловищем и сильно выворачивая носки. Сейчас он возился в чулане с бочкой, которая уже стояла на табурете, где ее было удобней буравить, и не только не обернулся, но даже не поднял глаз на гостей, узнав в них по походке давно поджидаемых старых приятелей.

Стены главной комнаты налево от дверей были украшены ветками падуба и другой зелени, а посреди нее к потолочной балке был подвешен невероятных размеров пук омелы, спускавшийся так низко, что взрослому человеку, если он не хотел запутаться в ветках волосами, нужно было обходить его стороной. В комнате находилась жена возчика миссис Дьюи и четверо детей: Сьюзен, Джим, Бесси и Чарли - в возрасте от шестнадцати до четырех лет; все они появились на свет через равные, хотя и довольно длительные, промежутки времени, и старшую из них, Сьюзен, отделял от первенца Дика примерно такой же промежуток.

Малыша Чарли перед самым приходом гостей что-то, по-видимому, сильно огорчило, и сейчас он держал перед собой маленькое зеркальце, которое машинально схватил со стола, и ревел, глядя в него и время от времени прерывая свои вопли, дабы запечатлеть в памяти и по достоинству оценить какое-нибудь особенно поразившее его выражение. Бесси стояла, прислонившись к стулу, и разглядывала материю в глубине широких складок своего клетчатого платья, где еще сохранились яркие краски; на лице ее было написано горькое сожаление, что материя вылиняла как раз в тех местах, которые видны. Миссис Дьюи сидела на коричневой деревянной скамейке возле горящего камина; камин источал такой жар, что время от времени она вставала и, озабоченно поджав губы, трогала подвешенные над огнем свиные окорока и грудинку, дабы убедиться, что они действительно коптятся, а не жарятся - такая беда не раз случалась на рождество.

- Здорово, ребятки, пришли, значит, - сказал наконец Рейбин, выпрямляясь и шумно переводя дух. - Как постоишь, нагнувшись, так вся кровь к голове приливает. А я только было собрался выйти за ворота послушать, не идете ли вы.

Затем он взял медный кран и стал бережно обматывать его конец полоской просмоленной бумаги.

- Вот это сидр так сидр, - продолжал он, похлопывая по бочонку, первостатейный сидр из лучших отборных яблок - сэнсом, стаббард, файвкорнерз, - небось знаешь эти сорта, Майкл? (Майкл кивнул.) Да еще добавили тех, что растут у забора, - такие с полосками. Мы их зовем полосатыми, а как они на самом деле называются - бог их ведает. Из них сидр, даже если водой разбавить, получается лучше, чем у других без воды.

- Ну, без воды, почитай, не бывает, - вставил Боумен. - Дождь, дескать, шел, когда яблоки выжимали, вот вода и попала. Только это все отговорки. Просто повелось у нас доливать воду в сидр.

- Да, повелось, а зря, - сокрушенно заметил Спинкс с таким отрешенным выражением лица, точно речь шла о какой-то отвлеченной материи, а не о стоящем у него перед глазами бочонке. - Такой жалкий напиток только глотку дерет - где ему согревать кровь.

- Заходите, заходите да присаживайтесь к огню - хватит уж ноги вытирать, - воскликнула миссис Дьюи, видя, что все, кроме Дика, принялись шаркать ногами по половику. - Вот хорошо, что вы наконец пришли. Сьюзен, сбегай к Граммеру Кейтсу, - может, у них есть свечи потолще этих. Да ты не стесняйся, Томми Лиф, иди садись па скамейку.

Последние слова были обращены к уже упомянутому юноше, который представлял собой скелет в балахоне и отличался чрезвычайной неловкостью в движениях; последнее объяснялось, по-видимому, тем, что он необыкновенно быстро рос, - не успевал он привыкнуть к своему росту, как уже вытягивался еще больше.

- Хи-хи-хи, да-да, - осклабился Лиф, выставив напоказ все свои зубы, да так и забыв убрать с лица улыбку после того, как мысленно уже кончил улыбаться.

- А вы, мистер Пенни, - продолжала миссис Дьюи, - садитесь сюда, на стул. Ну как ваша дочка миссис Браунджон?

- Ничего как будто. - Мистер Пенни поправил очки, сдвинув их на четверть дюйма вправо. - Но, видно, придется ей потерпеть - до конца еще далеко.

- Ах, бедняжка! И который же это у нее - четвертый или пятый?

- Пятый - троих они похоронили. Подумать только - пятеро детишек, а сама-то совсем еще девчонка. Как говорится, только успевай считать. Ну, значит, так суждено, ничего тут не поделаешь.

- А где ж это дедушка Джеймс? - обратилась миссис Дьюи к детям, оставив мистера Пенни. - Он ведь обещался заглянуть к нам сегодня.

- Он в сарае с дедушкой Уильямом, - ответил Джим.

- Ну-с, посмотрим, что у нас с тобой получается, - доверительным тоном промолвил возчик, снова нагибаясь к бочке и примериваясь вырезать затычку.

- Только поаккуратней, Рейбин, а то опять зальешь весь дом! - крикнула ему со своего места миссис Дьюи. - Я бы сотню бочек открыла и не пролила столько сидра понапрасну, сколько ты проливаешь из одной. Если уж ты взялся за бочку, так и жди, что сейчас пойдет хлестать. Никакой у него сноровки нет - что по дому ни сделает, все не слава богу.

- Верно, верно, Энн, ты бы и сотню бочек мигом открыла, а то, может, и две сотни. А я за себя не поручусь. Бочка старая, дерево у затычки подгнило. Сэм Лоусон, старый мошенник, - хоть и нехорошо говорить о покойнике плохо, провел меня с этой бочкой. Рейб, говорит (бедняга звал меня просто Рейб), так вот, значит, Рейб, говорит он, эта бочка все равно что новая, да-да, не уступит новой. Это - винная бочка. Самый что ни на есть лучший портвейн держали в этой бочке, а я тебе ее отдаю за десять шиллингов, Рейб, хоть она стоит двадцать, а то и все двадцать пять; а если, говорит, набить на нее пару железных обручей, то за нее и тридцать шиллингов не жаль отдать, ежели кому надо...