Френсис Фицджеральд - Люди и ветер Страница 2

- Я не говорила этого, - солгала Роуз, задыхаясь.

- Разумеется, нет. Я упомянул об этом лишь для того, чтобы показать, насколько мне следует быть осторожным. - Он стал спускаться по лестнице. Так я советую вам еще раз повидать Бехрера и в случае, если он откажется, обратиться к кому-нибудь в городе. Спокойной ночи!

Но не успел он дойти до ворот, как Роуз догнала его, ее побелевшие от ненависти глаза смотрели на него в упор.

- Да, я называла тебя пьяницей, когда ты объявил, что Мэри Деккер умерла от голода, потому что ты все представил так, будто здесь был виноват Пинки, а сам целый день только и накачиваешься кукурузной водкой! Кто же может тебе поверить, когда ты и сам не знаешь, что творишь? И почему ты так много болтаешь об этой Мэри Деккер - девчонке, которая вдвое моложе тебя? Все видели, как она приходила к тебе, в твою аптеку...

Джин подбежал и схватил ее за руки:

- А ну заткнись, Роуз! А ты, Форрест, отправляйся!..

Форрест поехал и остановился у первого же поворота, чтобы хлебнуть из фляжки.

За полями хлопка ему был виден дом, где жила Мэри Деккер, и шесть месяцев назад он, наверное, свернул бы к этому дому и спросил, почему же она не зашла сегодня к нему в аптеку, чтобы выпить бесплатно содовой, или подарил бы ей рекламную коробочку пудры, оставленную в его аптеке проезжим коммивояжером. Он никогда не говорил Мэри Деккер о своих чувствах, он никогда и не собирался говорить - ей было семнадцать, а ему сорок пять, и он не строил никаких иллюзий. Но после того как она убежала в Бирмингем с Пинки Джаннеем, он понял, как много значила в его одинокой жизни эта привязанность. Снова он мысленно вернулся к словам своего брата.

"Итак, если бы я был джентльменом, - думал он, - я бы так не поступил. И тогда еще один человек был бы принесен в жертву этой грязной скотине, потому что, умри он после операции, Роуз наверняка сказала бы, что это я убил его".

И все-таки, убирая машину в гараж, он чувствовал себя прескверно, даже не потому, что мог бы поступить иначе, просто все это выглядело уж очень неприглядно.

Не прошло и десяти минут, как он услышал шум подъезжающей машины, и в комнату вошел Бутч Джанней. Он плотно сжал губы, и глаза его сузились, как будто он боялся раньше времени расплеснуть гнев, бушевавший в нем.

- Привет, Бутч.

- Я хочу сказать вам, дядюшка Форрест, что вы не смеете говорить с моей матерью таким образом. Я убью вас, если вы будете с ней так разговаривать.

- Прекрати, Бутч, и сядь, - сказал доктор резко.

- Она и так не в себе из-за Пинки, а тут еще вы являетесь и говорите с ней так.

- Это твоя мать оскорбила меня, Бутч. Я только проглотил ее оскорбления.

- А мне наплевать! Мы попробуем заставить доктора Бехрера сделать эту операцию или поищем какого-нибудь другого парня в городе. Но если не удастся, я приду сюда за вами, и вы вытащите пулю из его головы, даже если мне придется держать пистолет у вас за спиной.

Бутч, тяжело дыша, поднялся, повернулся и вышел.

"Чует мое сердце, - сказал себе доктор, - больше мне не будет покоя в графстве Чилтон".

Он позвал слугу негра и попросил подать ужин. Затем закурил и вышел на заднее крыльцо.

Погода изменилась. Небо затянуло тучами, беспокойно зашевелилась трава, и беспорядочно забарабанил дождь. Всего минуту назад было тепло, но неожиданно доктор почувствовал, как капли пота на лбу стали холодными, и он стер их носовым платком. У него зашумело в ушах, он глубоко вздохнул и тряхнул головой. Ему показалось, что он заболевает, но гул вдруг отделился от него, превращаясь во все усиливающийся звук, становясь все ближе и громче, напоминая грохот несущегося навстречу поезда.

2

Бутч Джанней был на полпути к дому, когда увидел, как на него стремительно двинулась огромная черная туча, края которой, казалось, волочились по земле. Он видел, как она ширится, захватывая всю южную часть неба, как в ней вспыхивают бледные электрические разряды, и слышал все приближающийся гром. Поднялся сильный ветер, полетели щепки, сломанные ветки деревьев, осколки чего-то, и вот уже какие-то огромные предметы проносились над ним, но в быстро сгущающейся тьме он не мог рассмотреть их. С трудом, повинуясь инстинкту, он выбрался из машины. У Бутча не было сил сопротивляться, и ветер поволок его к берегу реки. На мгновение он оказался в самом аду, в самом черном центре его. В тот же миг автомобиль подпрыгнул, перевернулся, завертелся на месте и понесся беспомощными неровными скачками вдоль хлопкового поля.

И тут возник звук, а он был частью этого звука, потому что звук поглотил его, завладел им настолько, что вне этого звука он перестал существовать. Это не было собрание отдельных звуков, это был просто звук сам по себе, невыносимо резкий, зловещий аккорд, когда будто чья-то гигантская рука ударила по струнам мироздания.

Грохот и вой ветра слились воедино, срослись, стали неразделимыми, они пригвоздили его к берегу, и ему казалось, что его распяли. Потом основной мотив раскололся и стал прерывистым, как пальба из гигантской пушки, как разрывы падающих бомб. Временами, теряя сознание, он чувствовал, что это им палят из пушки, что его понесло в пространство, сквозь ослепляющую, терзающую мглу прутьев и веток.

Какое-то время он ничего не видел, только знал, что лежит между двух ветвей на вершине сосны, а кругом пыль, и дождь, и полная тишина; лишь гораздо позже он догадался, что дерево, на котором лежал, было вырвано с корнем, и его случайное пристанище среди сосновых игл находилось всего в пяти футах от земли.

- Эй! - закричал он изумленно. - Эй, кто-нибудь! Вот так ветер! Ну и ну!

Все его тело ныло, когда ему удалось спуститься на землю. Он направился было к дому, но остановился в растерянности: почему отсюда открылся вид на Бендингскую церковь? Ведь раньше ее заслоняла целая роща! Он еще не знал, что ураган - как позднее выяснилось, это был торнадо - прорубил в лесу просеку в четверть мили шириной, и поэтому он никак не мог понять, где же все-таки оказался. Должно быть, где-то рядом с домом Болдвина, но, перебравшись через беспорядочно громоздившиеся стволы, Бутч увидел, что дом Болдвина исчез, а потом, с ужасом оглядываясь вокруг, он понял, что нет больше и дома Некровни, который стоял на холме, и дома Палтцера, который был у подножия. Нигде ни огонька, ни звука, только дождь стучал по сваленным деревьям.

Он бросился бежать. И, увидев вдали очертания отцовского дома, радостно закричал: "Ого-го-го!" - но, подбежав ближе, почувствовал: чего-то не хватает. Не было ни одной из хозяйственных построек, пристройка, в которой находилась комната Пинки, была тоже полностью снесена.

- Мама! - заорал Бутч. - Отец! - Никто ему не ответил.

С заднего двора выполз пес и стал лизать ему руки.

Двадцать минут спустя доктор Джанней остановил машину перед своей аптекой в Бендинге. Было совсем темно. По улицам ходили люди с фонарями. Через минуту вокруг него собралась толпа. Доктор торопливо отпирал аптеку.

- Пусть кто-нибудь откроет ворота в старой больнице Виггинса. - Он указал на здание на другой стороне улицы. - У меня в машине шестеро тяжелораненых. Помогите мне вытащить их, Доктор Бехрер здесь?

- Да, он здесь, - ответили из толпы.

Доктор с чемоданчиком в руках пробирался сквозь толпу и при свете фонарей столкнулся лицом к лицу с Бехрером. Сейчас они забыли о том, что раньше не любили друг друга.

- Бог знает, сколько еще будет пострадавших, - сказал доктор Джанней. Я сейчас возьму бинты и дезинфицирующие средства. Наверное, будет много переломов. - Он обернулся к толпе. - Пожалуйста, принесите бочонок с водой.

- Я пока что начну, - сказал Бехрер. - Человек шесть кое-как сами добрались сюда.

- Что вы предприняли? - требовательно спросил Джанней у тех, кто шел за ним по пятам. - Звонили в Бирмингем или в Монтгомери?

- Телефонные провода повреждены, но телеграф работает.

- Пусть кто-нибудь разыщет доктора Кохена из Веттлы, и скажите всем, у кого есть машины, чтобы ехали по направлению к Виллард Пайка и прочесали бы всю местность до Корсики. На перекрестке у негритянского магазина не осталось ни одного дома. Когда я проезжал там, толпы раненых проходили мимо, но моя машина была уже битком набита.

Отдавая распоряжения, он вытаскивал пакеты с бинтом, ватой, дезинфицирующие средства, разные лекарства и все это сваливал на одеяло.

- Я думал, этого добра у меня гораздо больше! Хотя, стоп! Нужно посмотреть, не осталось ли каких-нибудь медикаментов там, где была аптека Уоллни. Поезжайте прямо через поля, по дорогам не проехать. Вот ты, в кепке, - тебя зовут Дженкс?

- Да, доктор.

- Видишь все это тут, на одеяле? Так вот, бери, что видишь похожего, и тащи сюда. Понятно?

Доктор вышел на улицу и увидел, что жертвы катастрофы прибывали в город сплошным потоком: брела женщина с тяжело раненным ребенком; на телеге, которую тащил осел, вповалку лежали стонавшие негры; шли мужчины, похожие на умалишенных, бормотавшие жуткие бессвязные слова.