Уильям Теккерей - Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1) Страница 21

Но романист должен до конца пути следовать со своей героиней, как муж со своей женой на горе или на радость. Сколько лет испанцы терпели свою всемилостивейшую королеву, и не потому, что она была безупречна, а просто потому, что ее даровала им судьба. И вот депутаты и гранды кричали: "Боже, храни королеву!", алабардерос делали "на караул"; били барабаны, палили пушки, и народ восторженно приветствовал Изабеллу II, которая была ничуть не лучше самой простой прачки в ее королевстве. А мы разве лучше своих ближних? Всегда ли мы умеем устоять перед соблазном, справиться с гордыней, алчностью, суетностью и всем таким прочим? Этель, конечно, во многом повинна. Однако не забывайте, что она еще очень молода. Находится в чужой воле. Выросла в весьма светском семействе и усвоила его принципы. Вряд ли кто-нибудь из нас, даже самый ярый британский протестант, станет упрекать бедняжку Изабеллу II за то, что она католичка. Если Этель чтит божество, которому поклоняются лучшие люди Англии, не будем слишком осуждать ее за идолопоклонство и потерпим еще немного нашу королеву, прежде чем низвергнуть ее с трона.

Нет, мисс Ньюком, ваше поведение не очень благородно, хоть вы и будете возражать, что сотни людей на свете ведут себя точно так же. Господи, каково это слышать, когда девушка на заре своей юности, рдея, как маков цвет, признается, что мечта, с которой она отправляется в свой жизненный путь, и главная цель ее существования - выйти замуж за богатого человека; что природа одарила ее прелестью, чтобы она могла обменять ее на богатство и титул; что ей так же необходимо обзавестись здесь на земле богатым мужем, как попасть во царствие небесное. Такова миссия, к которой готовят многих женщин. Юноша вступает в жизнь хоть с какими-то возвышенными порывами; он постарается быть порядочным человеком и жить по справедливости, приложит все силы к тому, чтобы отличиться, не уронить себя низким поступком; он будет просиживать ночи над книгами, лишать себя покоя и радостей, дабы снискать себе доброе имя. Ведь многие бедняги, которые извелись и состарились, так и не добыв ни славы, ни денег, начинали жизнь с добрыми помышленьями и благородными планами, от коих слабоволие, леность, страсть или осилившая их врагиня-судьба вынудили их отказаться. Ну, а светская девица, боже правый, та начинает жизнь с одним лишь убеждением, что ей надобно приобрести состоятельного мужа, и символ веры в ее катехизисе таков: "Верую во единых старших сыновей, дом в столице и сельскую усадьбу!" Когда они, свежие и цветущие, выпархивают из своих детских в гостиные, они уже исполнены своекорыстия. Ведь их сызмальства приучают смотреть своими ясными глазками только на принца и герцога, на Креза и Богача.

Их сердечки укрощали и стискивали так долго и тщательно, что они уподобились крохотным ножкам их сестер, знатных китаянок. Подобно тому, как порой видишь какую-нибудь дочурку бедняка, не по летам опытную в разного рода закладах и готовую торговаться на рынке за каждые жалкие полпенса и воевать с приказчиками в мелочной лавке, - так и в обществе легко встретить хорошенькую барышню, которая только недавно покинула классную комнату, а уже не уступит хитростью бывалому барышнику; знает цену своим улыбкам, умеет то выставить напоказ, то припрятать свой соблазнительный товар и так искусно стравливает между собой покупателей, точно самый что ни на есть выжига-купец с Ярмарки тщеславия.

Молодые люди из Зеленой лейб-гвардии, болтавшие про мисс Ньюком и ее женихов, смолкли при появлении Клайва потому, что знали не только о его родстве с ней, но также и о его несчастной к ней слабости. Есть люди, которые не говорят о своем чувстве, хранят его в тайне, и оно живет, как червь в бутоне, питаясь розами их ланит; иные же не столько думают, сколько разглагольствуют о нежном своем предмете. Так что в непродолжительном времени капитан Крэкторп удостоился доверия Клайва, а уж от него, наверно, о страсти нашего героя узнало и все офицерское собрание. Эти молодые люди, давно вращавшиеся в свете, невысоко оценивали шансы Клайва, указывая ему со свойственной им прямотой - хоть он сам понимал все без них, - что мисс Ньюком не для таких, как он, и ему лучше не томиться и не вздыхать по сладкому винограду, который око видит, да зуб неймет.

Однако добряк Крэкторп, сочувствовавший судьбе молодого художника, старался хоть как-то ему помочь (чем вызвал немалую признательность Клайва) и доставал ему приглашения на светские рауты, где тот имел счастье встречать свою чаровницу. Этель бывала удивлена и обрадована, а леди Кью удивлена и разгневана, встречая Клайва Ньюкома в сих фешенебельных домах; девице, очевидно, льстило, что он столь настойчиво следует за ней. Поскольку между ними не было открытой ссоры, она не могла отказать ему в танце, и он, таким образом, подбирал те крупицы утешения, какие выпадают на долю юноши в подобных обстоятельствах: жил какой-нибудь полудюжиной слов, брошенных во время кадрили, или уносил домой взгляд, подаренный ему в вальсе, а быть может, воспоминание о рукопожатии при расставании или встрече. Как он старался раздобыть билет на тот или иной вечер! Как был внимателен к дарителям этих развлечений! Иные из друзей винили его в том, что он стал прихвостнем и угодником аристократов, - до того он был с ними учтив и почтителен; а дело было лишь в том, что он стремился попасть туда, где появлялась мисс Этель, и бал был ему не в бал, если она отсутствовала.

Так продолжалось один сезон, а потом и второй. За это время мистер Ньюком завел уже столько светских знакомств, что больше не нуждался в протекциях. Он был известен в обществе как милый и красивый юноша, отлично вальсирующий, единственный сын богатого индийского офицера, избравший своим занятием живопись, и, как догадывались, питавший несчастную страсть к своей очаровательной кузине мисс Ньюком. Люди чувствительные, услыхав об этой любовной истории, возымели интерес к мистеру Клайву и посему приглашали его к себе в дом. Наверное, ему сочувствовали те, кто и сам когда-то страдал подобным же образом.

Когда закончился первый сезон, а предложения со стороны молодого маркиза не последовало, леди Кью увезла внучку в Шотландию, где, по случайному стечению обстоятельств, собирался охотиться лорд Фаринтош, и люди вольны были строить любые догадки по поводу этого совпадения. Разве им запретишь? Те из вас, кто знакомы с обычаями света, прекрасно знают, что если среди приглашенных на бал вам встретится имя миссис Такой-то, то дальше, проглядывая список, вы непременно наткнетесь на мистера Как-его-бишь. Если лорд Имярек с супругой, владельцы замка Где-то-там зовут на Рождество или на пасху именитых гостей, включая леди Тире, вы можете, не читая дальше списка, держать пари на любую сумму, что здесь же значится и капитан Многоточие. Подобные совпадения случаются каждый божий день; одни люди горят таким страстным желанием повидаться с другими, и сила этой магнетической тяги, очевидно, так неодолима, что они готовы ради этой встречи ехать за сотню миль в любую непогоду и даже выломать вам дверь, если за ней вы скрываете того, кто им нужен.

Приходится сознаться, что леди Кью на протяжении многих месяцев гонялась за лордом Фаринтошем. Эта ревматическая старуха отправилась в Шотландию, где он охотился за оленем, а она - за ним. Из Шотландии она двинулась в Париж, где он обучался танцеванию у Шомьера; из Парижа - в одно английское поместье, где его ждали на Рождество, но он туда не прибыл, так как, по словам учителя, не вполне еще овладел полькой, и так далее. Если бы Этель была посвящена в ее планы, а не споспешествовала бы им невольно одним лишь своим послушанием, повторяю, мы бы мигом разжаловали ее из героинь. Но она только повиновалась своей бабке, этой деспотичной, властной и неуемной старухе, которой подчинялись все вокруг и которая вершила дела своих близких. Поскольку леди Анна Ньюком была поглощена заботами о больном муже, Этель препоручили бабушке, графине Кью, и старуха дала понять, что намерена после смерти оставить внучке свое состояние, а покуда жива, хочет видеть ее подле себя. Графиня вела такую обширную переписку, какая впору разве что министру. Она привыкла пускаться в путь, ни с кем не советуясь и объявляя о своем предстоящем отъезде всего за какой-нибудь час или два. И Этель разъезжала в ее свите, вопреки своему желанию, влекшему ее домой - к отцу, но по воле и приказу родителей. Нельзя же было допустить, чтобы капитал, коим располагала леди Кью (братьям Хобсон были доподлинно известны его размеры), ушел из семьи. Упаси господи! Барнс, который сам не отказался бы от этих денег и прямо говорил, что ради них согласился бы жить с бабушкой где угодно, энергично поддерживал сэра Брайена и леди Анну в их требованье, чтобы Этель повиновалась леди Кью. Сами знаете, как бывает трудно молодой девице не последовать решению семейного совета. Словом, мне хочется думать, что у королевы нашей есть множество оправданий и во всем виноват ее злой и властолюбивый премьер-министр, поведший ее по ложному пути. Иначе, право, у нас была бы уже другая династия. Представьте себе благородную натуру, обреченную жить одной только светской суетой, и живой ум, занятый исключительно новыми шляпками, столичными сплетнями и разными мелочами этикета; подумайте об этой беготне с бала на бал, о вечной необходимости представительствовать и сохранять на лице улыбку, о привычке ложиться спать без молитвы и начинать день, не испросив у господа помощи. Такой образ жизни вела тогда Этель Ньюком, не по собственной вине, а потому, что так распорядилась судьба. Пусть же пожалеют ее те, кто сознают свои слабости и ошибки, ну а те, кто без греха, - пускай осудят ее.