Шмуэль-Йосеф Агнон - Рассказы о Бааль-Шем-Тове Страница 21

(Маасийот у-маамарим йекарим, 13)

Магид из Межерича

Когда святой наш учитель рабби Дов-Бер, да будет благословенна память праведника, услышал имя святого учителя Бешта, к которому ездит весь народ и который молитвой своей вершит чудеса великие и грозные, он был крайне поражен этим известием. А ведь был святой рабби Дов-Бер, благословенна память праведника, большим знатоком Торы, и весьма был сведущ в Талмуде и постановлениях законоучителей, и превзошел всю премудрость каббалы. Однажды он положил себе поехать к Бешту, чтобы испытать его, но потому как он был весьма привержен учению, то, будучи в дороге день-два и не имея возможности погрузиться в учение так же, как дома у себя, стал он сожалеть о том, что отправился в путь, и пожалел об этом еще больше, когда приехал к Бешту, да упокоится душа его на Небесах, ибо полагал, что услышит от него слова Торы. И вот, Бешт, да будет благословенна память праведника, стал рассказывать ему историю о том, как он, Бешт, был в пути несколько дней, и не осталось у него хлеба дать его вознице-иноверцу, и попался ему по дороге один бедный иноверец с хлебом, и он купил у того хлеба, чтобы накормить своего возницу-иноверца… и другие подобные истории. На второй день снова пришел он к Бешту, и рассказал ему Бешт, как в дороге не осталось у него сена дать лошадям, и попался ему бедный иноверец с сеном, и он купил у того сена, чтобы накормить своих лошадей. И вот, во всех историях, что рассказывал Бешт, да будет и в мире грядущем благословенна память праведника, заключалась чудеснейшая мудрость, святой же рабби Дов-Бер, не уразумев сего, вернулся на постоялый двор и сказал своему слуге: «Я бы хотел уехать сегодня к родным пределам, но как уже стемнело весьма, заночуем здесь, пока не взойдет ночное светило, тогда и двинемся в путь». И было в полночь, когда он собрался выезжать, Бешт послал своего слугу звать его к себе. Когда он пришел, спросил его Бешт: «Ты ведь сведущ в каббале?» Сказал ему: «Да». Сказал Бешт слуге: «Дай мне книгу Эц хаим»[136]. И показал Бешт учителю рабби Дов-Беру один раздел в книге. Сказал ему учитель рабби Дов-Бер: «Возьму посмотреть внимательно и присяду [здесь]». Затем поведал Бешту, благословенной памяти, буквальный смысл этого раздела. Сказал ему Бешт: «Ничего-то ты не знаешь». Изучил рабби Дов-Бер написанное снова и сказал Бешту: «Буквальный смысл верен, а если известно почтеннейшему иное толкование, да скажет мне, и узнаю, на чьей стороне правда». Сказал ему Бешт: «Встань-ка на ноги». И встал тот. И вот, в этом разделе [упоминалось] несколько имен ангелов. Когда прочитал Бешт раздел этот вслух, наполнился весь дом сиянием, и пламя занялось вокруг него, и воочию стали видны упомянутые ангелы. Сказал Бешт ему, учителю рабби Дов-Беру: «Истинно, буквальный смысл таков, как ты сказал, но учение твое – без души». Тотчас велел учитель рабби Дов-Бер слуге своему ехать домой, а сам остался у Бешта и постигал у него великие и глубокие [тайны] мудрости.

(Кеѓаль хасидим, лист 24б)

В святой общине Витебска слышал я [сие] от одного досточтимейшего и наивернейшего мужа, слышавшего [сие] из уст внука учителя и истинного гаона, сочинителя книги Пней Йеѓошуа, который [сам] слышал сие от отца своего, сына сочинителя Пней Йеѓошуа; во времена же гаона, автора Пней Йеѓошуа, свершилось открытие Бешта миру, гаон же, автор Пней Йеѓошуа, никогда не видел Бешта, но только слышал о нем. В частности же, каждый год останавливался у него почитаемый за святость свою учитель и гаон рабби Дов-Бер из Межерича, который каждый год ездил в Карлсбад, ибо, как известно, всю жизнь страдал болезнью ног, в это же время учитель и гаон рабби Дов-Бер из Межерича еще не был в числе учеников Бешта, и всякий раз, когда говорили о Беште, учитель и гаон рабби Дов-Бер произносил на Бешта хулу. Однажды гаон, автор Пней Йеѓошуа, учил Тору со своими учениками. В это время подъехал к бейт мидрашу один человек и послал слугу зайти в бейт мидраш к гаону, автору Пней Йеѓошуа, [сказать тому], что человек, который сидит в телеге, просит его выйти к нему, ибо тайное дело есть у него к тому. И ответил гаон слуге: «Не могу я прервать урок Торы с учениками, пусть тот сам зайдет в бейт мидраш и подождет до конца учения». Ответил тот человек: «Дело столь неотложное, что ради него можно прервать и урок Торы с учениками». Вышел наружу гаон, автор Пней Йеѓошуа, приветствовал того [человека] и спросил его: «Что за столь неотложное дело?» Сказал тот человек: «Вот, ваш резник кормит весь город трефной убоиной уже больше десяти лет, а как закончите урок, пошлите тотчас за резником, и он признается сам». Закончив говорить, уехал тот человек так быстро, что у гаона, автора Пней Йеѓошуа, и времени не было спросить его, кто он, и изумился он явлению сему, и сразу же завершил гаон свой урок и послал за резником, и признался резник во всем целиком и полностью. Понял гаон, автор Пней Йеѓошуа, что тот человек был Бешт. Спустя несколько месяцев снова подъехал тот человек к бейт мидрашу и снова послал слугу [сказать гаону], чтобы вышел к нему. [Гаон] сейчас же вышел к телеге и увидел, что это тот самый человек. И сказал человек гаону, автору Пней Йеѓошуа: «Когда остановится у вас гаон рабби Дов-Бер, скажите ему от моего имени, что не исцелятся его ноги, пока он не придет ко мне». И так же быстро уехал, так что и времени не было спросить, кто он, и понял гаон, автор Пней Йеѓошуа, что это точно был Бешт.

Спустя несколько месяцев гаон рабби Дов-Бер остановился в доме гаона, автора Пней Йеѓошуа, как [останавливался] каждый год по дороге в Карлсбад, и гаон, автор Пней Йеѓошуа, рассказал обо всем, [что было,] гаону рабби Дов-Беру и гаон рабби Дов-Бер также сказал, что это был не кто иной, как Бешт. Сказал гаон, автор Пней Йеѓошуа: «Настоятельный мой совет вам – поехать к Бешту, потому что он не пустышка». Согласился с этим гаон рабби Дов-Бер, и поехал к Бешту, и сделался его учеником, и узнал от него тайны Торы. Сказал ему Бешт: «Еще разок ты должен съездить в Карлсбад». Так он и сделал. Спустя год поехал в Карлсбад и остановился, как обычно, у гаона, автора Пней Йеѓошуа, и завели они разговор о Беште. И превозносил гаон рабби Дов-Бер Бешта, как одного из танаев. Спросил его гаон, автор Пней Йеѓошуа: «А как же вы объясните все неувязки, которые вы приводили, говоря о Беште?» Сказал: «Теперь, когда я его знаю, мне едва верится в то, что он рожден женщиной, ибо из горних ангелов он, и недоступно нам постижение даже малой толики его сущности, ибо он намного выше нашего понимания, и нет у нас возможности найти [в его делах] какую-либо неувязку».

И нам сие вовсе не внове, благо несколько раз мы слышали из уст святого, [что был у] Израиля, – Старого Ребе, да упокоится душа его в Райском саду, который слышал от своего святого ребе, гаона рабби Дов-Бера, что однажды Бешт, да упокоится душа его в Райском саду, проповедовал перед своим учениками и толковал тайны Торы, о которых испокон веков не слышал ни один человек и которых нет ни в книгах первых каббалистов, ни в писаниях святого Ари. А все его ученики были [первейшие] гаоны мира, и среди них – истинный гаон рабби Дов-Бер из Межерича, славный и известный всем верным Богу как человек, который не отложил ни единую книгу, из тайных и из явных, какие только найдутся в нашей стране, пока не перечел ее сто и один раз. А было это до того, как он привязался к учителю, святому Бешту, и сказал он Старому Ребе так: «В тот раз, когда услышал я от Бешта толкования тайн Торы, перепугались мы все в помыслах наших, ибо нельзя поверить в то, что душа, облеченная в земное тело из плоти и крови, постигнет сокровенные смыслы, которые сокрыты и от горних ангелов. Вспомнился нам стих из Писания: “Дождь прошел, перестал совсем” (Шир ѓа-ширим, 2:11)[137], а он, святой, продолжал говорить, так что несколько учеников в изумлении потянулись к его рукаву и пощупали, есть ли внутри рукава рука из плоти и крови». После таких-то чудес, бывших воистину, вовсе не вызывает изумления ответ рабби Дов-Бера гаону, автору Пней Йеѓошуа, а именно то, что Бешт намного выше нашего понимания. Блаженно поколение, удостоившееся его, блаженны знавшие его и ученики его, которые вкусили слов его святости и праведности – драгоценную гроздь, в коей заключены все прелести.