Джон Голсуорси - Остров фарисеев Страница 23

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

В СЕЛЬСКОЙ АНГЛИИ

ГЛАВА XVI

ЧИНОВНИК ИЗ ИНДИИ

Неделю спустя Шелтон очутился однажды утром у стен Принстаунской тюрьмы.

Он и раньше видел эту зловещую каменную клетку. Но сегодня вид мрачного здания застал его врасплох: оно так не вязалось с волшебными впечатлениями от утренней прогулки по вересковым зарослям, от древних курганов и кукования запоздалой кукушки. Шелтон свернул с панели и, спустившись в ров, пошел вдоль стен тюрьмы, разглядывая их с каким-то болезненным любопытством.

Так вот она, система, с помощью которой людей заставляют подчиняться воле общества. И тут Шелтон внезапно понял, что все идеи и правила, которыми, как им кажется, повседневно руководствуются его соотечественники-христиане, на самом деле обессмысливаются и сводятся на нет в каждой ячейке тех сот, что мы именуем Обществом. Евангельские заповеди, вроде той, что гласит "Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень!", признаны неприменимыми в жизни, и признали их таковыми пэры и судьи, епископы и государственные деятели, торговцы и мужья - иными словами, все истинные христиане Англии.

"М-да, - подумал Шелтон, словно открыв новую истину, - чем более христианской считает себя нация, тем менее она следует принципам христианства".

Общество - это благотворительное учреждение, которое не дает ничего даром и очень мало дает за грош - да и то только из страха!

Шелтон взобрался на ограду и, усевшись на ней, принялся наблюдать за тюремным надзирателем, который медленно чистил красно-желтое яблоко. Выражение его лица с массивной нижней челюстью, манера стоять, широко расставив крепкие ноги, слегка нагнув голову, - все свидетельствовало о том, что это подлинный столп Общества. Не обращая ни малейшего внимания на пристальный взгляд Шелтона, он следил за тоненькой полоской кожуры, которая все ниже и ниже свисала с яблока, пока упругой спиралью не упала на землю, распластавшись на ней, словно игрушечная змейка. Потом он надкусил яблоко, рот у него был огромный, зубы неровные. Он явно считал себя неизмеримо выше всех окружающих. Нахмурившись, Шелтон медленно слез с ограды и пошел прочь.

Спускаясь с холма, он снова остановился, заметив группу заключенных, работавших в поле. Они медленно двигались, словно в каком-то грустном танце, а за изгородью, со всех четырех сторон окружавшей поле, расхаживали вооруженные ружьями часовые. Точно такое же зрелище можно было бы увидеть во времена Римской империи, только у часовых вместо ружей были бы копья.

Пока Шелтон стоял и смотрел на них, с ним поравнялся какой-то человек, быстро шагавший по дороге, и спросил, далеко ли до Эксетера. Его круглое лицо, продолговатые карие глаза, с интересом смотревшие на мир из-под нависших бровей, остриженные волосы и короткая шея показались Шелтону знакомыми.

- Ваша фамилия, случайно, не Крокер?

- Да ведь это Грач! - воскликнул путник, протягивая руку. - Сколько времени не встречались - с окончания университета!

Они крепко пожали друг другу руки. В университете Крокер занимал комнату как раз над Шелтоном и часто не давал ему спать по ночам, играя на гобое.

- Откуда вы свалились?

- Из Индии. Получил длительный отпуск. Послушайте, вам в эту сторону? Пойдемте вместе.

И они пошли очень быстро, с каждой минутой все ускоряя шаг.

- Куда вы так торопитесь? - спросил Шелтон.

- В Лондон.

- О, всего только в Лондои?!

- Я решил добраться туда за неделю. - Вы что ж, тренируетесь?

- Нет.

- Ну, так вы убьете себя такой ходьбой.

Крокер только усмехнулся в ответ. Выражение его глаз встревожило Шелтона: в них было вдохновенное упорство. "Все такой же мечтатель! подумал он. - Вот бедняга!"

- Ну, как же вам жилось в Индии? - спросил он.

- Да видите ли, болел чумой, - рассеянно ответил Крокер.

- Боже милостивый! - воскликнул Шелтон.

Крокер улыбнулся.

- Подхватил ее, когда работал на голоде, - сказал он.

- Так... Голод и чума! - сказал Шелтон. - Что же, вы там, видно, в самом деле считаете, что приносите какую-то пользу?

Крокер с удивлением посмотрел на него и потом скромно ответил:

- Нам очень прилично платят.

- Да, это, конечно, самое главное, - в тон ему заметил Шелтон.

Помолчав немного, Крокер спросил, глядя прямо перед собой:

- А вы что же думаете, что мы не приносим там никакой пользы?

- Я не авторитет в этом вопросе, но, говоря откровенно, полагаю, что не приносите.

Крокер, видимо, был озадачен.

- Почему же это? - резко спросил он.

Шелтону не очень хотелось излагать свои взгляды, и он промолчал.

- Почему вы считаете, что мы не приносим пользы в Индии? - повторил его приятель.

- А разве можно навязать прогресс какому-нибудь народу со стороны? грубовато спросил Шелтон.

Чиновник из Индии дружелюбно, но не без удивления посмотрел на Шелтона и заметил:

- Вы ничуть не изменились, старина!

- Ну, нет, - сказал Шелтон, - так просто вы от меня не отделаетесь. Укажите мне хотя бы один народ или даже одного человека, который бы достиг чего-то, не приложив к тому собственных усилий.

- Выходит, все мы злодеи, - проворчал Крокер.

- Вот именно, - сказал Шелтон. - Мы подчиняем себе народы, чья культура в корне отлична от нашей, и задерживаем их естественное развитие, навязывая им культуру, возникшую сообразно с нашими условиями жизни. Представьте себе, что, увидев в оранжерее тропический папоротник, вы говорите: "Мне вредна такая жара, следовательно, она должна быть вредна и папоротнику. Возьму-ка я вырою его и посажу снаружи на свежем воздухе".

- Так, значит, по-вашему, нужно отказаться от Индии? - в упор спросил чиновник.

- Я вовсе не сказал этого, но говорить, что мы приносим Индии пользу, это... гм...

Крокер сдвинул брови, стараясь уяснить себе точку зрения Шелтона.

- Ну, послушайте: стали бы мы управлять Индией, если бы это не было нам выгодно? Нет. Так вот: говорить, что мы управляем страной ради наживы, - это цинично, хотя в циничных высказываниях обычно содержится доля правды; но называть управление страной, которое приносит нам большие барыши, великой и благородной миссией - это лицемерие. Если я ударю вас под ложечку ради собственной выгоды, - ну, что ж, таков закон природы, но сказать, что это пошло вам на пользу, - на это я не способен.

- Нет, нет, - с испугом возразил Крокер. - Вы не убедите меня, что мы не приносим пользы в Индии.

- Одну минуту. Весь вопрос в том, как на это взглянуть. Вы смотрите на это как непосредственный участник событий. А вы отойдите подальше и полюбуйтесь. Вы наносите Индии удар под ложечку и заявляете, что это добродетельный поступок. Ну, а теперь поглядим, что же будет дальше: либо Индия не отдышится от вашего удара и умрет преждевременной смертью, либо она отдышится, и тогда ваш удар, то есть, я хочу сказать, ваш труд - во всяком случае, его моральное значение - окажется сведенным на нет, а ведь вы могли бы приложить свой труд там, где он не пропал бы даром.

- Разве вы не сторонник империи? - спросил не на шутку встревоженный Крокер.

- Право, не знаю, но я не разглагольствую о благах, которыми мы оделяем другие народы.

- В таком случае вы, значит, не верите ни в абстрактную правоту, ни в справедливость?

- Скажите на милость, какое отношение к Индии имеют наши понятия о правоте или справедливости?

- Если бы я думал так, как вы, - со вздохом произнес совсем приунывший Крокер, - я просто потерял бы почву под ногами,

- Несомненно. Мы всегда считаем, что лучше наших критериев на всем свете не сыщешь. Это главное, в чем мы убеждены. Почитайте речи наших политических деятелей. Ну, не удивительно ли, как они уверены в собственной правоте! Очень приятно сознавать, что своими поступками приносишь пользу и себе и другим, но ведь если подумать, так то, что здорово одному, - другому смерть! Посмотрите на природу. Но мы в Англии никогда не смотрим на природу, - мы не чувствуем в этом потребности. Наша традиционная точка зрения помогла нам набить карманы - это самое главное.

- Знаете, старина, это ужасно зло, все, что вы говорите, - заметил Крокер с удивлением и грустью.

- Да кто угодно обозлится, глядя, как мы - фарисеи - жиреем и надуваемся, точно воздушный шар, от сознания собственной добродетели. Порою так и хочется проткнуть его булавкой - хотя бы для того, чтобы услышать шипение выходящего газа.

Шелтон сам удивлялся своей горячности; почему-то он подумал об Антонии: вот кого нельзя причислить к фарисеям!

Крокер шагал с ним рядом>, глубоко огорченный, и Шелтону стало жаль его.

- Набивать себе карманы - это еще далеко не самое главное, - снова заговорил Крокер. - Человек должен действовать, не задумываясь над тем, почему он поступает так, а не иначе.

- Скажите, а вы когда-нибудь смотрите на оборотную сторону медали? спросил Шелтон. - Скорее всего - нет. Вероятно, вы начинаете действовать, не успев обдумать все до конца.

Крокер усмехнулся.