Вергилий - Энеида Страница 25

Лежа в пещере своей, в три глотки лаял огромный Цербер, и лай громовой оглашал молчаливое царство. Видя, как шеи у пса ощетинились змеями грозно, 420 Сладкую тотчас ему лепешку с травою снотворной Бросила жрица, и он, разинув голодные пасти, Дар поймал на лету. На загривках змеи поникли, Всю пещеру заняв, разлегся Цербер огромный. Сторож уснул, и Эней поспешил по дороге свободной 425 Прочь от реки, по которой никто назад не вернулся. Тут же у первых дверей он плач протяжный услышал: Горько плакали здесь младенцев души, которых От материнской груди на рассвете сладостной жизни Рок печальный унес во мрак могилы до срока. 430 Рядом - обители тех, кто погиб от лживых наветов. Но без решенья суда не получат пристанища души; Суд возглавляет Минос: он из урны жребии тянет, Всех пред собраньем теней вопрошает о прожитой жизни. Дальше - унылый приют для тех, кто своею рукою 435 Предал смерти себя без вины и, мир ненавидя, Сбросил бремя души. О, как они бы хотели К свету вернуться опять и терпеть труды и лишенья! Но не велит нерушимый закон, и держит в плену их Девятиструйный поток и болота унылые Стикса. 440 Краткий пройден был путь - перед взором Энея простерлась Ширь бескрайних равнин, что "полями скорби" зовутся: Всех, кого извела любви жестокая язва, Прячет миртовый лес, укрывают тайные тропы, Ибо и смерть не избавила их от мук и тревоги. 445 Федру увидел он здесь, и Прокриду, и с ней Эрифилу, Раны зияли на ней, нанесенные сыном свирепым; Здесь и Эвадна была, Лаодамия и Пасифая, С ними бродил и Кеней, превращенный из юноши в деву, Ибо по смерти судьба ему прежний облик вернула. 450 Тут же Дидона меж них, от недавней раны страдая, Тенью блуждала в лесу. Герой троянский поближе К ней подошел - и узнал в полумраке образ неясный: Так на небо глядит в новолунье путник, не зная, Виден ли месяц ему или только мнится за тучей. 455 Слез Эней не сдержал и с любовью ласково молвил: "Значит, правдива была та весть, что до нас долетела? Бедной Дидоны уж нет, от меча ее жизнь оборвалась? Я ли причиною был кончины твоей? Но клянусь я Всеми огнями небес, всем, что в царстве подземном священно,460 Я не по воле своей покинул твой берег, царица! Те же веленья богов, что теперь меня заставляют Здесь во тьме средь теней брести дорогой неторной, Дальше тогда погнали меня. И не мог я поверить, Чтобы разлука со мной принесла тебе столько страданий! 465 Стой! От кого ты бежишь? Дай еще на тебя поглядеть мне! Рок в последний ведь раз говорить мне с тобой дозволяет". Речью такой Эней царице, гневно глядевшей, Душу старался смягчить и вызвать ответные слезы. Но отвернулась она и глаза потупила в землю, 470 Будто не внемля ему, и стояла, в лице не меняясь, Твердая, словно кремень иль холодный мрамор марпесский. И наконец убежала стремглав, не простив, не смирившись, Скрылась в тенистом лесу, где по-прежнему жаркой любовью Муж ее первый, Сихей, на любовь отвечает царице. 475 Долго Эней, потрясенный ее судьбою жестокой, Вслед уходящей смотрел, и жалостью полнилось сердце.

Снова пустился он в путь, назначенный труд продолжая, Края равнины достиг, где приют воителей славных. Здесь повстречались ему Тидей, прославленный в битвах, 480 Партенопей и бледная тень владыки Адраста, Здесь же дарданцы, по ком на земле так долго рыдали, Павшие в битвах; Эней застонал, когда длинной чредою Тевкры прошли перед ним: Полифет, посвященный Церере, Антенориды, Идей,- он и тут колесницею правит, 485 Держит и тут он копье - и Медонт, и Главк с Терсилохом. Тени со всех сторон обступили с криком Энея, Мало им раз взглянуть на него: всем хочется дольше Рядом побыть и спросить, для чего он спустился к усопшим. Рати данайской вожди, Агамемнона воинов тени, 490 Вдруг увидав, как во мраке горят героя доспехи В страхе дрожат перед ним: одни бросаются в бегство, Так же, как раньше они к кораблям убегали; другие Еле слышно кричат, ибо голос нейдет из гортани.

Вдруг Деифоб Приамид предстал перед взором Энея: 495 Весь изувечен, лицо истерзано пыткой жестокой, Обе руки в крови, и оба отрезаны уха, Раны на месте ноздрей безобразно зияют. Несчастный Страшные эти следы прикрывал рукою дрожащей; Друга с трудом лишь узнал Эней и окликнул печально: 500 "Славный в боях Деифоб, благородный Тевкра потомок! Кто решился тебе отомстить так жестоко и гнусно? Так над тобою кому надругаться дозволено было? Мне донесла молва, что в последнюю ночь ты немало Греков сразил и упал, изнемогший, на груду убитых. 505 Холм над могилой пустой у прибрежий Ретейских воздвиг я, Трижды к манам твоим над гробницей воззвал громогласно. Имя твое и доспех пребывают там; но не мог я, Друг, увидеть тебя и землей родною засыпать". Молвил в ответ Деифоб: "Все, что должно, ты свято исполнил: 510 Пред Деифобом ты чист, перед тенью убитого друга. Только роком моим и спартанки злодейством погублен Я,- такую она по себе оставила память! Как последнюю ночь в ликованье обманчивом все мы Встретили,- знаешь ты сам: слишком памятно все, что свершилось. 515 Только лишь конь роковой на крутые склоны Пергама Поднят был и принес врагов и оружье во чреве, Тотчас она повела, как бы оргию Вакха справляя, Жен хороводом вокруг; выступая сама между ними С факелом ярким в руках, с высоты призывала данайцев. 520 Я же, устав от забот, с отягченным дремотою взором, В брачный злосчастный покой ушел и забылся на ложе Сладким, глубоким сном, безболезненной смерти подобным. Славная эта жена между тем уносит оружье Из дому всё - даже верный мой меч, что висел в изголовье,525 В дом Менелая зовет, растворяет настежь все двери. Думала, видно, она угодить любимому мужу, Тем заставив молву о былых преступленьях умолкнуть. Что же еще? Ворвался Эолид, подстрекатель убийства, Вместе с Атридом ко мне... О боги, если о мести 530 К вам взывать не грешно - за бесчестье грекам воздайте! Но и ты мне ответь, тебя, живого, какие Бедствия к нам привели? Заблудился ль ты, в море скитаясь, Боги ль прислали тебя? Какая судьба тебя гонит В мрачный край, в унылый приют, где солнце не всходит?"

535 Долго беседа их шла; между тем на алой четверке Мира срединную ось миновала в эфире Аврора. Мог бы Эней весь отпущенный срок в разговорах растратить, Если б Сивилла ему не напомнила речью короткой: "Близится ночь, пролетают часы в бесполезных стенаньях! 540 Две дороги, Эней, расходятся с этого места: Путь направо ведет к стенам великого Дита, Этим путем мы в Элизий пойдем; а левой дорогой Злые идут на казнь, в нечестивый спускаются Тартар". Ей отвечал Деифоб: "Не сердись, могучая жрица, 545 Я ухожу обратно в толпу и во мрак возвращаюсь! Ты, наша гордость, иди! Пусть судьба твоя будет счастливей!" Так он сказал и прочь отошел с напутствием этим.

Влево Эней поглядел: там, внизу, под кручей скалистой Город раскинулся вширь, обведенный тройною стеною. 550 Огненный бурный поток вкруг твердыни Тартара мчится, Мощной струёй флегетон увлекает гремучие камни. Рядом ворота стоят на столпах адамантовых прочных: Створы их сокрушить ни людская сила не может, Ни оружье богов. На железной башне высокой 555 Днем и ночью сидит Тизифона в одежде кровавой, Глаз не смыкая, она стережет преддверия Дита. Слышится стон из-за стен и свист плетей беспощадных, Лязг влекомых цепей и пронзительный скрежет железа. Замер на месте Эней и прислушался к шуму в испуге. 560 "Дева, скажи, каковы обличья злодейства? Какие Казни свершаются там? Что за гул долетает оттуда?" Жрица в ответ начала: "О вождь прославленный тевкров, Чистому боги вступать на преступный порог запрещают. Но Геката, отдав мне под власть Авернские рощи, 565 Всюду водила меня и возмездья богов показала. Кносский судья Радамант суровой правит державой; Всех он казнит, заставляет он всех в преступленьях сознаться, Тайно содеянных там, наверху, где злодеи напрасно Рады тому, что придет лишь по смерти срок искупленья. 570 Мстительным гневом полна, Тизифона с насмешкою злобной Хлещет виновных бичом, и подносит левой рукою Гнусных гадов к лицу, и свирепых сестер созывает. Только потом, скрежеща, на скрипучих шипах распахнутся Створы священных ворот. Посмотри,- ты видишь обличье 575 Той, что на страже стоит и порог изнутри охраняет? Гидра огромная там, пятьдесят разинувши пастей, Первый чертог сторожит. В глубину уходит настолько Тартара темный провал, что вдвое до дна его дальше, Чем от земли до небес, до высот эфирных Олимпа. 580 Там рожденных Землей титанов древнее племя Корчится в муках на дне, низвергнуто молнией в бездну. Видела там я и двух сыновей Алоэя огромных, Что посягнули взломать руками небесные своды, Тщась громовержца изгнать и лишить высокого царства. 585 Видела, как Салмоней несет жестокую кару, Тот, кто громам подражал и Юпитера молниям жгучим. Ездил торжественно он на четверке коней, потрясая Факелом ярким, у всех на глазах по столице Элиды, Требовал, чтобы народ ему поклонялся, как богу. 590 То, что нельзя повторить,- грозу и грома раскаты, Грохотом меди хотел и стуком копыт он подделать, Но всемогущий Отец из туч густых огневую Бросил в безумца стрелу - не дымящий факел сосновый, И с колесницы низверг, и спалил его в пламенном вихре. 595 Видеть мне было дано и Земли всеродящей питомца Тития: телом своим распластанным занял он девять Югеров; коршун ему терзает бессмертную печень Клювом-крючком и в утробе, для мук исцеляемой снова, Роется, пищи ища, и гнездится под грудью высокой, 600 И ни на миг не дает отрастающей плоти покоя. Надо ль лапифов назвать, Иксиона и Пирифоя? Камень черный висит над тенями и держится еле, Будто вот-вот упадет. Золотые ложа, как в праздник, Застланы пышно, и пир приготовлен с роскошью царской, 605 Яства у самого рта,- но из фурий страшнейшая тут же То за столом возлежит, не давая к еде прикоснуться, То встает и, громко крича, поднимает свой факел. Те, кто при жизни враждой родных преследовал братьев, Кто ударил отца, или был бесчестен с клиентом, 610 Или, богатства нажив, для себя лишь берёг их и близким Не уделял ничего (здесь таких бессчетные толпы), Или убит был за то, что бесчестил брачное ложе, Или восстать на царя дерзнул, изменяя присяге, Казни здесь ждут. Но казни какой - узнать не пытайся, 615 Не вопрошай об участи их и о видах мучений. Катят камни одни, у других распятое тело К спицам прибито колес. На скале Тесей горемычный Вечно будет сидеть. Повторяя одно непрестанно, Громко взывая к теням, возглашает Флегий злосчастный: 620 "Не презирайте богов и учитесь блюсти справедливость!" Этот над родиной власть за золото продал тирану Или законы за мзду отменял и менял произвольно, Тот на дочь посягнул, осквернив ее ложе преступно, Все дерзнули свершить и свершили дерзко злодейство. 625 Если бы сто языков и столько же уст я имела, Если бы голос мой был из железа,- я и тогда бы Все преступленья назвать не могла и кары исчислить!" Долгий окончив рассказ, престарелая Фебова жрица Молвила: "Дальше ступай, заверши нелегкий свой подвиг. 630 В путь поспешим: уж стены видны, что в циклоповых горнах Кованы; вижу я там под высоким сводом ворота: Нам возле них оставить дары велят наставленья". Молвила так - и они, шагая рядом во мраке, Быстро прошли оставшийся путь и приблизились к стенам. 635 Там за порогом Эней окропляет свежей водою Тело себе и к дверям прибивает ветвь золотую.