Шмуэль-Йосеф Агнон - Рассказы о Бааль-Шем-Тове Страница 27

(Нетив мицвотеха, швиль ѓа-ихуд, швиль 4; Маасийот у-маамарим йекарим, с. 21; Мазкерет шем ѓа-гдолим, с. 4)

Однажды святой рабби Ицхак из Дрогобыча заставил присягнуть всех горних ангелов, тех, что одесную, и тех, что ошую, что не станут исполнять волю Бешта, да будет благословенна память его. А в тот час предстояло Бешту, да будет благословенна память его, большое дело, и почувствовал он, что лишился всех своих ступеней. И знал он, что сие совершил святой рабби Ицхак из Дрогобыча и что сделанное сделано им. Но свыше [предначертано] было [еще одно] обстоятельство, [а именно:] что святой рабби Ицхак позабыл заклясть ангелов, отвечающих за мысли. А в то время предстояло святому рабби Ицхаку ехать на свадьбу через город Меджибож (место пристанища Бешта), Бешт же сделал, что сделал, и смутил мысли святого рабби Ицхака и мысли служек его, что ехали вместе с ним. И в третий день по субботе[179] казалось им, что это только второй день, в пятницу же, в канун святой субботы, естественно, полагали они, что это четверг, и по расчету их должны они были проехать в четверг через Меджибож, а в канун святой субботы приехать в место, куда устремлялись. Но как они ошиблись в счете дней недели, то стало сие причиной того, что под вечер в пятницу, в канун святой субботы, проезжали они через город Меджибож (в мыслях же своих полагали, что теперь только вечер четверга). И святой рабби Ицхак почувствовал жажду и послал одного из служек своих в еврейский дом принести ему испить немного воды или немного пива. Увидел служка накрытый стол с халами и свечами и спросил, который нынче праздник. Рассмеялись хозяева вопросу, ведь вот-вот наступит суббота. Вернулся служка и поведал сие учителю своему. Тот послал его в другой дом, и увидел он и там то же самое, и увидели, что люди спешат и торопятся, все в субботних одеждах, и все дома наполняет свет субботних свечей. Тогда смекнул святой рабби Ицхак, что ведет себя в субботу, как в будни, и что Бешт, да будет благословенна память праведника, сделал ему то, что сделал. И остался там на постоялом дворе на субботний отдых, и не хотел, чтобы дело это стало известно. Поутру он был должен пойти в бейт мидраш к Бешту, да будет благословенна память праведника (ибо не было там другого бейт мидраша или миньяна), и нарочно пришел в молельный дом, когда уже закончили молитву шахарит, и встал там в углу для гостей, чтобы не узнали, кто он, и не глазели на него. Когда подошло время чтения Торы, призвал его Бешт, [сказав]: «Шестым взойдет к Торе учитель наш рабби Ицхак, сын учителя нашего рабби Йосефа». И все изумились сему, недоумевая, кто это. Бешт же пошел ему навстречу, приветствовал, обнял и облобызал его, после же молитвы стали они беседовать между собой о разных делах. И на трапезу остался святой рабби Ицхак у Бешта, да будет благословенна память праведника, Бешт же загодя сказал супруге своей, праведной ребецн, чтобы готовила большую трапезу – на сто гостей. В канун святой субботы спросила ребецн мужа своего Бешта, да будет благословенна память праведника, где они, те сто гостей, в субботу же, когда святой рабби Ицхак пришел на обед, сказал Бешт супруге своей ребецн: «Сей святой гость стоит больше ста гостей». Ибо святой рабби Ицхак ел обычно много больше, чем потребно по природе (по речению: как поедите, так и наработаете). И святой рабби Ицхак съел все, что было в доме, и еще просил хлеба, но не было. И сказал он Бешту, да будет благословенна память праведника: «Достопочтенный приглашает гостей, а хлеба у него нет?» (Ибо святой рабби Ицхак нарочно сделал это – съел так много.) И ответил ему Бешт, да будет благословенна память праведника: «Ойф малохим гобм мир зих геришт, обер ойф срофим гобм мир зих ништ геришт»[180]. С тех пор и в дальнейшем был мир между ними, да охранят их заслуги нас и весь Израиль, амен.

(Дварим аревим, раздел 1, лист 10, рассказ 29)

Амулеты

Многие рассказывают, что Бешт, да будет благословенна память праведника, однажды поехал к святому учителю нашему рабби Ицхаку из Дрогобыча, чтобы послужить ему (или – возможно – было сие в то время, когда святой рабби Ицхак был у Бешта, да будет благословенна память праведника), и Бешт, да будет благословенна память праведника, самолично подавал ему кофий, а пустую чашку (после того, как тот выпил кофий) брал Бешт, да будет благословенна память праведника, и возвращал на кухню. Спросил его святой рабби Михл из Злочева[181], сын святого учителя рабби Ицхака: «Отчего почтеннейший утруждает себя, возвращая пустую чашку [на кухню]?» Ответил ему, что возвращение ковша [из-под воскурений] первосвященником в святой день[182] также расценивается как один из видов служения.

Святой учитель наш рабби Ицхак, да будет благословенна память праведника, спросил Бешта, да будет благословенна память праведника: «Слышал я, что достопочтенный пишет амулеты?»[183] Ответил ему: «Я даю лишь чистый пергамент, годный для письма, без всякой записи на нем, если же проситель удостоится спасения, то имена ангелов, отвечающих за сие, появятся сами собой и ясно выступят на чистом и годном для письма пергаменте».

(Там же)

Рабби Михл из Злочева

Рассказывали мне люди правдивые, что слышали от святого магида, учителя нашего рабби Йехиэля-Михла из Злочева, да будет благословенна память праведника, что в первый его приезд к учителю нашему Бешту, да покоится душа его в райских чертогах, велел Бешт оказывать ему почет и сказал: «Знайте, что сей человек – сын святого учителя нашего рабби Ицхака из Дрогобыча, и вот расскажу я вам, что отец сего человека одарен был свыше душою малой, так что едва ли была в сем поколении душа столь малозначимая, как у него, он же сумел возвысить ее до уровня святого таная рабби Шимона бен Йохая».

(Игра депирка, знак 29; Мазкерет шем ѓа-гдолим, 1)

Святой Бешт однажды ехал с учителем рабби Михлом из Злочева, сыном святого учителя рабби Ицхака из Дрогобыча, благословенной памяти. И было в пути: сказал Бешт: «Поедем в такое-то место». А дороги они не знали. Сказал учитель рабби Михл, да будет благословенна память праведника: «Рабби, вы же не знаете дороги». Сказал Бешт: «Отнюдь, знаю я». И пошел по одной дороге, и заплутал. Сказал учитель рабби Михл: «Нет, рабби, вы таки ошиблись дорогой». (Поскольку тогда рабби Михл [еще] не считал Бешта явным своим наставником, то сказал это с издевкой.) Сказал ему святой Бешт: «Написано (Тегилим, 145:19): “Желание боящихся Его исполняет Он”, Пресвятой, да будет благословен, хотел исполнить твое желание посмеяться надо мной, потому-то я и заплутал в дороге». (Дварим аревиж, раздел 1, лист 6, рассказ 15)

Исправление

В то время, когда рабби Михл из Злочева еще таил деяния свои от людей и жил в Бориславе, случилось там, что один человек нарушил субботу без умысла, когда вечером в канун субботы припозднился в поездке по причине поломки телеги, а после предстал пред учителем рабби Михлом попросить того, чтобы назначил ему наказание в исправление великого того греха осквернения субботы. Назначил ему учитель весьма суровое покаяние, по написанному у Рокеаха[184] и в других книгах[185], поститься часто и много, и кататься в снегу, и сидеть в холодной воде в дождливые дни, в заморозки время, достоточное, чтобы пожарить яичницу. Когда же начал тот человек проделывать все это в таком порядке, понял, что никак не сможет исполнить сие, как следует, по немощи сил своих. И случилось так, что Бешт оказался в городе Ходоркове, что по соседству с Бориславом, и тот человек сразу же поехал на субботу к Бешту и попросил того назначить ему правило, дабы искупить осквернение субботы. Ответил ему Бешт: «Возьми фунт свечей и зажигай в синагоге в честь святой субботы, вот твое искупление». Услышав слова Бешта, замер тот человек, смутившись в мыслях своих, дескать, что пользы в столь малой жертве по сравнению с таким злостным осквернением субботы. И понял Бешт, что человек изумлен. Спросил его: «Что с тобой?» Рассказал ему человек, что назначил ему рабби Михл столь суровое покаяние, что невозможно вынести его. Сказал ему Бешт в ответ еще раз: «Не бойся ничего, лишь делай, что я велел тебе, иди купи фунт свечей и отдай в синагогу, чтобы горели в субботу, и это будет твое покаяние и исправление». Пошел себе тот человек, веселый и умиротворенный, и сразу же по возвращении домой взял фунт свечей и понес их с великой радостью в синагогу, чтобы отдать синагогальному служке. И было: прийдя в синагогу, не застал служки, потому как тот ушел куда-то, взял тот человек свечи, повесил их на колышек и пошел себе своей дорогой. Случилось, что подпрыгнул пес и проглотил свечи (по замыслу учителя рабби Михла). И было: когда увидел сие тот человек, что дар его достался псу, добавилась ему кручина к кручине, беда к беде. И тотчас встал он, и поехал снова к Бешту, и рассказал тому обо всем происшедшем, что пес сожрал его искупление. Ответил ему Бешт и сказал: «Возьми еще фунт свечей, как в первый раз, и отдай в бейт мидраш, и больше пес их не съест. Учитель рабби Михл вздумал поиграть со мной, скажи ему, что я велел ему приехать ко мне на будущую субботу в город Хвостов, где я останусь на субботу, если будет на то воля Божья». Выполнил тот человек, что велено было ему Бештом, а учитель рабби Михл исполнил приговор святого Бешта и в пятницу накануне святой субботы запряг свою повозку, чтобы ехать в город Хвостов. И так уже все повернулось, что из-за [поломки] телеги застала его темнота в пути вблизи города, и дальше шел он пешком, так что пришел к Бешту глубокой ночью. Взошел он на порог, а Бешт взял в руку бокал с вином для кидуша и, увидев его, приветствовал и сказал ему так: «Рабби Михл, отныне ты будешь знать, как назначать суровое покаяние человеку, нарушившему субботу, ведь возможно, что [ты] такой человек, что отроду не знал вкуса греха, и оттого неведомо тебе, как разрывается сердце израильтянина, оступившегося, не дай Господь, и совершившего проступок. Как же ты мог назначать исправления для покаяния? Теперь же ведомо тебе, что тем, как разрывалось у того человека сердце из-за вышедшего у него осквернения субботы, весь грех его уже был полностью исправлен и искуплен. Ты же не знал вкуса греха и не ведал, что такое разбитое сердце». Затем сделал Бешт кидуш. А нам следует понимать сие так, что главное в покаянии – разбитое сердце и раскаяние, а не умерщвление плоти.