Лео Перуц - Шведский всадник Страница 29

- Может быть, епископ не знает, что творится в его владениях, и его следует известить об этом? - предположила Мария-Агнета.

- Он все прекрасно знает! - возразил учитель. - Недаром же в народе его зовут епископом дьявола. У него господские замашки - блеском и роскошью своих дворцов он хочет превзойти светских князей, и, по его мнению, все его управители и надзиратели недостаточно жестки к бедным работникам.

Шведский Всадник хмуро смотрел вслед телеге, медленно катившей свой скорбный груз по проселку.

- Кругом идет война, - продолжал учитель, - и все бедствуют, но для заводов епископа лучшего времени и не придумаешь. Что шведский Карл, что московский Петр - обоим нужны полевые пушки, ядра, мушкеты, кирасы и сабельные клинки. Оба заказывают вооружение у епископа. Вот и дымятся сутки напролет горны и закаляется в уксусе железо. Каждый день тяжелогруженые повозки катятся отсюда в Польшу.

- Эти заводы - убежище пропащих и проклятых всеми душ, - тихо добавил крестьянин. - Их уже никто не вызволит оттуда, одна только милосердная смерть.

И тут Шведский Всадник, поддавшись власти воспоминаний, внезапно принялся рассказывать:

- Самая скверная работа - у печей для обжига извести. В каменоломне тоже не сахар. Там расщепляют породу тяжелым копром, камни разбивают кирками и выламывают из скалы голыми руками. Потом рабочие дробят их железными молотками. Все эти люди изо дня в день глотают каменную пыль и уже через несколько лет поголовно харкают и захлебываются кровью. Помилуй их всех Бог! И особенно тех, что прикованы к тачкам, на которых подвозят раздробленный известняк к печам и отвозят от них жженую известь... Печь для обжига имеет две пылающие топки...

- Христиан, откуда ты знаешь все это? - удивилась Мария-Агнета. - Ты говоришь так, будто сам ломал камни в епископском аду!

- На силезских дорогах мне приходилось встречать немало бродяг и мелких воришек. Они-то и рассказали мне про этот ад, - пояснил Шведский Всадник и продолжал рассказ: - У обжиговой печи есть две огненные пасти: через одну загружают дрова, из другой выгружают раскаленную золу. На печи работают три человека: обжигальщик, истопник и выгребальщик. Истопник должен постепенно нагревать печь: сперва он забрасывает щепу, потом связки хвороста и наколотые дрова, а еще потом разгребает все это железным ломом и вилами. Выгребальщик убирает раскаленную золу. Но бывает, что при сильном ветре огненное дыхание печи опаляет ему лицо и зажигает волосы; в такие моменты вопли несчастного разносятся далеко по всей округе. Мастер обжига управляет огнем. Сперва пламя едва различимо из-за дыма, потом оно становится темно-красным и лиловым. Если в конце концов оно белеет, а загруженный камень становится красивого розового цвета, то можно считать, что обжиг удался. Обжигальщик должен все время следить за пламенем через смотровое окошко. Если обжиг идет не так, как надо, оба помощника ложатся под палки обжигальщика и надсмотрщиков. А то и самому мастеру достается. Зимой все трое обливаются потом у печи, а затем выходят под ледяной ветер тут-то между ними и начинает ходить смерть, выбирая себе жертву. И выбранный горит в лихорадке, и грудь его разрывается при каждом вздохе, и все говорят ему: "Не валяйся на дороге! Кому ты теперь нужен? Если заболел, так ползи под навес и там подыхай себе как собака!"

Шведский Всадник умолк. Мария-Агнета зажгла лампу. Мария-Христина тем временем успела ускользнуть от учителя с букварем к своей любимой лошадке с тележкой и теперь весело возилась в углу, тихонько покрикивая на лошадку: "Ну! Тпру!". А повозка с покойником медленно удалялась вниз по проселку в сторону кладбища. Шведский Всадник стоял, склонив голову и беззвучно шевеля губами.

- С кем ты говоришь, папа? - спросила девочка. - И почему мне ничего не слышно?

- Я читаю "Отче наш" за душу этого бедного человека, - ответил Шведский Всадник. - Кто знает, может быть, он стал бы благородным цветком, но слишком рано завял. Иди сюда, помолимся вместе!

Он взял ребенка на руки и вернулся к окну. Мария-Христина поглядела вниз, увидела живое подобие своей любимой игрушки и, радостно замахав руками, вновь завела свои "Ну!" и "Тпру!".

Отец нахмурился.

- Никаких "Ну!" и "Тпру!" - сказал он необычно суровым тоном. - Ты должна прочитать "Отче наш" за душу этого бедняка! Слышишь, что я тебе говорю?

Дочка испугалась его голоса и со слезами на глазах робко обняла его шею ручками. Ока читала слова молитвы до тех пор, пока повозка не скрылась в вечерней мгле.

* * *

Когда плотники почти закончили свою работу и Шведский Всадник вышел из конюшни с ломиком в руке, в воротах показались двое мужчин, при виде которых у хозяина безумно забилось сердце. Ужас пронизал его до основания, но он пересилил себя и с каменным лицом, на котором не читалось ни единого признака узнавания, прошагал мимо. Однако оба вновь прибывших побежали за ним и преградили ему дорогу. Вейланд сдернул с головы свою кожаную шапку, а Сверни Шею поклонился, едва не достав шляпой до земли, и, посмеиваясь в бороду, заговорил:

- Атаман! Гром небесный! Ты стал таким гордым и выглядишь таким высокородным, словно затесался в кумовья к самому римскому императору! Ты что, не узнаешь старых товарищей?

- Что-то непохоже, чтобы он обрадовался. Да иначе и быть не может, проворчал Вейланд. - Я же тебе говорил: непрошеные гости все равно, что зелень без масла, - никому в рот не полезут. Атаман, я вовсе не жду, что ты побежишь к мяснику выбирать лучший кусок телятины нам на жаркое! Но если ты дашь нам переночевать в твоей конюшне или в погребе да поставишь по миске гороха с краюхой хлеба, я буду очень и очень доволен!

- А я нет! - заявил Сверни Шею. - Он ведь все-таки наш бывший атаман. Или мы у него теперь в немилости? Атаман, я останусь у тебя. Если тебе надо человека, который каждое утро будет говорить тебе: "С добрым утром!" и "Как спалось вашей милости?", то я согласен постараться для тебя на славу.

Шведский Всадник продолжал молчать, но его дико взвихренные мысли стали постепенно приходить в порядок. Он понял, что отныне его судьба находится в руках бывших товарищей, превратившихся в смертельных врагов. Ему ничего не оставалось делать, как покинуть дом, жену, ребенка, поля и луга и бежать в чужую страну, чтобы там позабыть все, что было ему мило и дорого... Им овладели страх, гнев, боль и отчаяние.

- Ах вы шельмы! - сдавленным голосом бросил он двум бродягам. - Что, не могли оставить меня в покое? Я-то думал, что черт давно уже забрал вас в пекло! Что же мне теперь с вами делать?

- Ох, и буйный же у тебя норов! - укорил его Сверни Шею. - Теперь я для тебя шельма, а ведь когда-то был верным товарищем! А впрочем, я уверен, что ты примешь нас по-братски и в добром настроении. Неужели ты не видишь, что мы в крайней нужде?

- Я же сделал вас богачами! Вы получили сотни талеров и дукатов! прохрипел Шведский Всадник. - Куда вы их подевали?

- Все в глотку ушло, можешь не сомневаться! - ответил Сверни Шею.

- Три главных зла земных унесли наши денежки: бабы, карты да водка! вздохнул Вейланд. - Надо было по старому обычаю бросить немного денег в текучую воду - тогда бы завистливый дьявол тоже получил свою часть, а так он забрал все. Где только нам ни попадался трактирчик, там алчный торгаш и выуживал наши денежки.

- А когда все наше богатство ушло, мы стали голодать, - заключил Сверни Шею, - взялись за посох да суму и снова стали бродягами.

Шведский Всадник молча уставился на них. Дыхание рвалось у него из груди быстрыми всхрипами, в глазах горел злой и опасный огонек. Нет, он любой ценой готов был удержать все, что подарили ему небо и земля. А эти двое, Вейланд и Сверни Шею, встали на пути к его счастью; так стоит ли ему оставлять в живых этих бездельников, не сумевших прожить на свете с такой добычей?! Если им пришлось худо, так в том нет его вины, и, уж конечно, он не звал их сюда. Нет, их надо заставить замолчать навсегда! И как только эта мысль овладела им, руки налились силой, а тяжелый железный ломик стал еще тяжелее.

- Кто показал вам дорогу сюда? - спросил он резко. - Как вы узнали, что я здесь?

- Брабантец сказал нам, - объяснил Сверни Шею. - Он заделался купцом в Ратиборе, торгует зеленью и всякими кореньями - шафраном, имбирем, мускатными орехами, перцем и гвоздикой. Он достиг высокого положения в городе, заседает в совете и все такое прочее. Ты сам можешь поглядеть, какие почести ему там оказывают. Когда мы пришли к нему в первый раз, он встретил нас как родных, выслал всех своих людей из комнаты и заперся с нами. Мы съели и выпили все, что у него нашлось, включая дичь и говядину. На прощание он подарил каждому из нас по десять рейхсталеров, чтобы мы выпили как следует за его здоровье. Но уже на второй раз он после многих сетований на плохой оборот да людскую жадность кинул нам на стол всего лишь один гульден. А уж на третий раз он прямо с порога закричал: "Что вас привело ко мне на этот раз? Опять деньги? Вы хотите, чтобы я обанкротился? Идите к нашему атаману, он стал помещиком и живет в богатом доме. У него есть все, что нужно человеку для жизни!" И рассказал нам, как тебя найти.