Роберт Маклосски - Приключения Гомера Прайса Страница 29

Но только не Гомер. Он спокойно сидел на книжном пике и спокойно улыбался.

Потому что он выздоровел! Да, совсем... Стал таким, как прежде.

Окончательно отдышавшись и отдохнув, Гомер, незамеченный, спустился вниз по книжному склону.

А внизу все бушевало по-прежнему, только вместо песни у всех на устах были стихи: "Режьте, братцы, режьте, режьте осторожно!.." И все так были заняты этим кондуктором и его билетами, что совсем не обращали внимания на Гомера и на то, что он собирается делать. А тем временем Гомер, умело избегая столкновений со своими согражданами и лишь один раз случайно получив по спине удар дирижерской тростью от троюродной сестры супруги почтаря Прета, не без труда пробрался к дверям на улицу.

Ему было нужно сейчас одно, только одно, для полного излечения всех тех, кто прежде пел, а теперь декламировал. Ему нужно было как можно скорее найти кого-нибудь, кто еще не слышал "кондуктор, отправляясь в путь, не режь билеты как-нибудь!" И Гомер выскочил за дверь, чтобы поймать такого человека и немедленно привести его сюда.

Вы понимаете, конечно, что шансов на то, что Гомер встретит на улице именно того, кого он встретил, у него было не более, чем сто два к одному, ибо всего только сто два жителя Сен-терберга находились сейчас за пределами городской библиотеки. Но, как бы то ни было, этот один шанс тотчас же и подвернулся Гомеру в образе... кого бы вы думали? Да учительницы шестых классов! И направлялась она прямо в библиотеку, обеспокоенная длительным отсутствием своей будущей попутчицы библиотекарши.

- Что там случилось с Нэнси? - закричала учительница. - Нам уже пора быть на вокзале!

- Вы должны помочь ей, мисс, - сказал Гомер. - И всем остальным тоже. Скорее, если хотите успеть на поезд!

Они помчались в библиотеку, ворвались в дверь, и Гомер сразу же указал пальцем на учительницу шестых классов - хотя вообще это и невежливо - и закричал так громко, как никогда раньше не кричал:

- Скажите ей!!! Скажите ей все, что знаете! И они сказали ей:

Кондуктор, отправляясь в путь, Не режь билеты как-нибудь!

Они сказали ей сначала всего две строчки, но потом великодушно продолжили и выложили действительно все, что знали:

...Стриги как можно осторожней,

Чтоб видел пассажир дорожный:

Синий стоит восемь центов,

Желтый стоит девять центов,

Красный стоит только три...

Осторожно режь, смотри!

Режьте, братцы, режьте,

Режьте осторожно,

Режьте, чтобы видел

Пассажир дорожный!

А их слушательница, как, наверно, все учителя шестых классов, оказалась весьма способной и быстро усваивающей. И не успели они вторично сообщить ей все эти факты, как она уже запомнила все с начала до конца: и про кондуктора, отправляющегося в путь, и про его билеты, которые не рекомендуется стричь как бог на душу положит, а только так, чтобы пассажир непременно видел, как это делается...

И тогда все замолчали и остановились. Все, кроме учительницы шестых классов, которая начала во весь голос декламировать, а также притопывать каблуками. А бывшие солисты, хористы и чтецы-декламаторы уселись кто куда, чтобы отдышаться, снять обувь и дать отдохнуть усталым и гудящим ногам.

Фредди благодаря своему юному возрасту пришел в себя раньше других и сразу же пробрался к Гомеру.

- Ну, и что дальше? - сказал он, кивая на кричащую и притопывающую учительницу шестых классов. - Что будем с ней делать? Или так оставим?

- Она скоро вылечится, - сказал с уверенностью Гомер. - Сразу, как только расскажет эти стихи кому-нибудь еще, кто их не знает... Так же, как это сделал я, когда прочел их всем вам, а потом вы, когда передали ей...

- Значит, их надо передавать, как эстафетную палоч-спросил Фредди. - И если передашь, то уже выздоровел?

- Да, выходит так, - подтвердил Гомер. - Точно, как сказало в книжке.

Фредди с минуту подумал, а потом спросил:

- Слушай, а этот, кому она расскажет, должен будет еще жму-нибудь рассказать, верно? А тот еще... и еще... Когда же это Кончится?

- Наверно, никогда, Фредди, - со вздохом сказал Гомер. - Кто-нибудь обязательно должен декламировать.

Фредди печально покачал головой и снова повернулся в сторону несчастной учительницы шестых классов, которая только что с новой силой принялась читать стихи с самого начала. Послушав их некоторое время, Фредди сказал:

- Вот плохо, если стишок так и не уйдет из нашего города. Будет всю жизнь ходить, как по кругу!

- Выходит, по-твоему, лучше, - спросил Гомер, - чтобы все жители Сентерберга без конца пели песенку про пончики? Так, что ли? И потом, продолжал Гомер, - не забывай, что учительница сейчас собирается в отпуск, верно? Значит, мы должны...

мы должны... Я придумал! Надо сделать так, чтобы, перед тем как сесть в поезд, она никому - ни одной душе! - не рассказала этих стихов. Ни на улице, ни на вокзале - нигде! А когда уж поезд тронется - пусть!.. Тогда наш город будет избавлен от этой болезни!

Мальчики тут же пошли по всему библиотечному залу, подымая усталых людей, помогая им надевать обувь и объясняя, что сейчас нужно делать.

Мэр города оказался, как всегда, на высоте и сразу же приступил к своим обязанностям. Еще не зашнуровав до конца ботинки, он уже назначил Полномочный комитет в составе двух членов городского управления и начальника городской тюрьмы, чтобы сопровождать учительницу шестых классов до поезда и при этом оградить ее от любых контактов с жителями города.

Вскоре все высыпали из библиотеки на улицу. Библиотекарша погасила люстру, которая все еще слегка покачивалась под потолком, и заперла дверь, так и оставив неубранным поле брани.

Машина, вызванная членами Полномочного комитета для доставки учительницы на поезд, уже поджидала у подъезда. Библиотекарша помогла усадить в автомобиль свою декламирующую подругу, втиснулась сама, и они умчались...

- Ой, дядюшка Одиссей! - воскликнул вдруг Гомер. - А ведь за кафе никто не присматривает уже больше часа!

- И правда, - ответил дядюшка Одиссей и с беспокойством поглядел вокруг. - Ты лучше сразу же беги туда. Ладно, Гомер? А я что-то не вижу здесь парикмахера и мэра. Нужно срочно сказать им пару слов... Зайду-ка я на минуточку в парикмахерскую... Ты идешь со мной, Прет? - спросил он у начальника почты.

Миссис Прет нахмурилась, а за ней и все многочисленное семейство почтаря, включая троюродную сестру его жены, и бедному Прету ничего не оставалось, как подчиниться воле большинства и отправиться домой во главе своего семейства.

Дядюшка Одиссей довольно бодро зашагал в парикмахерскую, а главное сопрано и все остальные, с трудом переставляя усталые ноги, разошлись постепенно по домам.

- Здорово нам повезло, Гомер, - сказал Фредди, - что эту книжку никто не взял почитать. А то-бы мы до сих пор еще пели про пончики!

Они с Гомером сидели уже за одним из столиков кафе, перед своими библиотечными книгами, в тех же позах, что и за несколько часов до этого. Сидели, как будто ничего не произошло, как будто не едет сейчас бедная учительница шестых классов в вагоне поезда и не передает, возможно в эту самую минуту, кому-то постороннему все свои сведения о кондукторе, о стоимости билетов и о том, как надлежит с этими билетами обращаться.

Гомер задумчиво кивнул в ответ яа слова Фредди и ничего не сказал. Видимо, вспоминал недавние события.

- А как называется та книжка, которая нас вылечила? - спросил Фредди.

- Это рассказы Марка Твена, - ответил Гомер. - Знаешь, того самого, который написал "Тома Сойера", "Жизнь на Миссисипи" и еще много чего.

- Да, - сказал Фредди. - Такие книжки всегда нужны. С ними нигде не пропадешь.

Чуть что случилось - открыл, прочитал, и, смотришь, опять все в порядке...

Слушай, Гомер, а как эти самые стихи?.. Ты помнишь? Я совсем забыл!

- Я тоже, Фредди, - сказал Гомер. - Это ведь особые стихи: их знаешь, только пока не расскажешь другому. А рассказал - и все: сразу забываешь. Жалко, я не сообразил переписать их из книжки. Теперь жди, пока вернется библиотекарша...

Здравствуйте, шериф! - крикнул Гомер, потому что тот появился в дверях собственной персоной. - Где же вы были весь вечер?

Гомер вспомнил, что не видал сегодня шерифа ни поющим, ни танцующим, ни декламирующим.

- Ездил в главный город штата, - сказал шериф. - Вызывали на совещание...

Голоден, как зверь! Как насчет чашки кофе и хорошего кусочка яблочного пирога?

- Сейчас, шериф, - сказал Гомер, - Фредди, намели свеже-то кофе, а я займусь пирогом.

Мальчики зашли за прилавок и занялись хозяйственными де-лами. И вдруг оба они услышали - щелк! - и от этого звука их 'волосы встали дыбом. Когда же мальчики повернулись, то увидели, что шериф стоит с открытым кошельком возле музыкальной машины, и лицо у него очень довольное, улыбающееся и фиолетового цвета.

- Какую вы поставили?! - заорал Гомер не своим голосом, выскакивая из-за прилавка.

- Эт-та... эт-та... она ссамая... - заикаясь и бледнея, сказал Фредди, вглядываясь в крепкую до безобразия и небьющуюся до отвращения пластинку, которую автоматические пальцы уже вытащили из общей кучи.