Бертина Хенрикс - Шахматистка Страница 3

День рождения у Паниса через неделю. Шахматы надо подобрать какие-нибудь очень красивые. Элени, однако, быстро поняла: это будет не так-то легко сделать. Слухи в Хоре[2], где все друг друга так или иначе знают, распространяются со скоростью ветра. Вообще-то ей всегда нравилась эта домашняя атмосфера, когда, где бы что ни стряслось, все обсуждалось с интересом и доброжелательно. Но в ее случае это мешало, она бы предпочла не привлекать к себе внимания.

Не могло быть и речи о том, чтобы пойти в какой-нибудь магазин в старом городе и там выбрать шахматы. Такую вещь невозможно купить незаметно. В тот же день все станет известно Панису, и никакого сюрприза не получится.

На следующий день она отправилась в один из портовых магазинчиков, предназначенных главным образом для туристов. Элени не была знакома с хозяином: местные жители очень редко туда захаживали. С напускным безразличием она оглядела полки, но шахмат не увидела. Спрашивать у хозяина было рискованно. Хоть он и не знал ее лично, вполне вероятно, что общался с кем-то из ее знакомых. Вежливо улыбнувшись хозяину, она ушла ни с чем.

Зайдя в бар неподалеку и заказав Нескафе-фраппе[3], Элени задумалась. Кого можно посвятить в это дело? Больше всех подходил ее брат, уже давно покинувший Наксос и занимавшийся продажей сельхозмашин на Санторини. У них сохранились теплые отношения, но виделись они редко, два-три раза в год, по семейным и религиозным праздникам.

Потягивая холодный сладкий кофе, Элени перебирала в памяти других близких ей людей, но никто не подходил. Женщин она исключила сразу. Оставались знакомые мужчины и дети. К Яннису ей совсем не хотелось обращаться: он посчитает идею до того необычной, что не сможет сохранить тайну. И ласковая Димитра, любимая дочка, совсем не помощница ей в этом деде. Дочка ли пойдет покупать шахматы или она сама — разницы никакой. Нет, так не годится.

Внезапное появление Катерины прервало ее размышления. Обрадованная нежданной встречей с подругой, Катерина уселась рядом и принялась болтать без умолку. Элени попыталась было слушать ее вполуха и думать о своем, но куда там — мысли захлебнулись и потонули в потоке Катерининых слов.

Вечером тоже не удалось выработать план действий. Панис остался дома. Он был весел, ему хотелось поговорить. Элени пришлось отложить принятие решения на завтра, пятницу.

Пятница была подходящим днем для решения проблемы: по пятницам Димитра возвращалась домой только вечером. Элени пораньше закончила работу и села в автобус, идущий в Халки. Встреченному на остановке Армянину она сказала, что едет навестить родителей, — что может быть естественней? Он попросил передать им привет, Элени пообещала.

Дорога шла через горы и равнины. Прежде она очень любила этот путь — ей так хорошо мечталось, когда она смотрела на меняющийся пейзаж за окном, но на этот раз дорога показалась ей слишком длинной. Элени хотела поскорей убедиться, что разработанный за ночь план можно осуществить.

Приехав в родную деревню, она пошла не по привычной дороге, мимо оливковой рощи, а свернула на мощеную улочку, ведущую вверх. Надо было поторапливаться: обеденное время — самое лучшее для визита.

Немного поискав, она нашла наконец каменный домишко цвета охры в окружении измученного жаждой сада. Внезапно ее охватило сомнение, накатила волна какого-то смутного страха: как ее встретят после стольких-то лет? Она уже была готова повернуть назад, не сделав того, зачем пришла, как вдруг услыхала шаги, будто бы приближающиеся к двери. Глубоко вздохнув, она нажала на звонок.

Дверь почти сразу же открыл худой старик в рубашке. Прищурившись, он несколько секунд вглядывался в гостью. К большому облегчению Элени, широкая улыбка осветила его лицо. Элени тоже улыбнулась и сказала:

— Здравствуйте, господин учитель. Извините за беспокойство.

Старик, учитель Курос, повел ее в гостиную. На столе на обрывке газеты стояла тарелка с фасолевым супом. Не спрашивая Элени, старик налил ей бокал белого вина и предложил сесть. Элени, смущаясь, села на краешек стула. Чтобы не потерять равновесие, уперлась ногами в пол. Ей было неудобно в такой позе, но она не решалась ее поменять.

Учитель, делая вид, что не замечает ее стеснения, уселся за стол и принялся есть суп. Предложил супу Элени, но она вежливо отказалась. Она меленькими глотками пила вино и все думала, как лучше объяснить Куросу свою просьбу, которая вдруг показалась ей совершенно нелепой.

Чтобы как-то собраться с духом, она обвела взглядом затененную комнату, деревянную мебель, кресло, покрытое красной потертой тканью. Все в доме учителя было простым и даже строгим, за исключением нескольких экзотических вещей, привезенных, по всей видимости, издалека. Со стены в прихожей на нее мрачно смотрели две африканские маски. Картина какого-то художника-примитивиста, написанная в восточной манере, изображала чернокожих людей, плывущих в лодках по реке. На консоли стояло большое терракотовое блюдо с фруктами. В воздухе витал легкий запах лосьона после бритья — кокетливая деталь, плохо сочетающаяся с аскетическим обликом хозяина. Этот запах напомнил ей пряный аромат, который она ощутила в номере парижан. Если учитель любит путешествовать, может, он и в Париже побывал? Вопрос вертелся у нее на языке, но она не осмелилась его задать.

Элени никогда прежде не была у Куроса дома. Обычно она видела учителя сидящим в классе за своим столом, перед возбужденными учениками. Он был справедливым, доброжелательным и вместе с тем неприступным, всегда спокойным — по крайней мере, так казалось внешне.

На учителе были черные брюки, очень похожие на те, что он носил много лет назад. Такого же цвета пиджак висел на спинке стула.

Курос нарушил молчание, справившись о здоровье Элени. Терпеливо выслушав ответ, он улыбнулся и снова занялся супом. Он знал по опыту, что его бывшие ученики, за редким исключением, приходят к нему не просто так, навестить, а с определенной целью, и им нужно время освоиться. Чаще всего они просят составить какое-нибудь заявление или объяснить непонятные слова в документе. В большинстве случаев речь идет о наследстве или земельном споре с соседями.

Элени была его ученицей тридцать лет назад, и, сказать по правде, ничем особенным ему не запомнилась. Училась посредственно, да и красотой не блистала. Самая что ни на есть заурядная девочка.

Элени молча разглядывала гостиную, будто ждала, что сами вещи придут ей на помощь. Но от вещей веяло холодным безучастием, и Элени никак не могла придумать, с чего начать.

Наконец она решилась:

— Учитель, мне бы хотелось, чтобы вы купили вместо меня шахматы.

Элени смутилась оттого, что так сразу, напрямую высказала свою просьбу.

Старик поднял голову и посмотрел на нее, стараясь скрыть удивление.

— Шахматы? — медленно переспросил он, будто осмысливая услышанное.

— Да, именно так, — не торопясь вдаваться в объяснения, ответила Элени.

Старик взял графин с вином и наполнил оба бокала. Заинтригованный, он попытался вызвать Элени на откровенность.

— Это прекрасная игра, — сказал он, — одна из древнейших на свете. Королева игр, если можно так выразиться. Трудная, но прекрасная.

— Очень трудная? — чуть дрогнувшим голосом спросила Элени.

— Нет, не очень, — солгал старик, почувствовав, что гостья вдруг расстроилась. Что-то подсказывало ему, что с ней надо быть поосторожней.

— А для кого ты хочешь купить шахматы, Элени?

У него осталась привычка обращаться к бывшим ученикам на “ты” — будто в память о том, что связывало его с ними в прошлом. Элени ответила, что хочет подарить их мужу на день рождения. Курос удивился: с чего это автомеханик Панис вдруг увлекся шахматами? Мало кто из греков, живущих на островах, играет в эту сложную игру, требующую долгих размышлений. Сам он немного играл в молодости, но потом бросил: трудно было найти подходящего партнера. Странная все же идея у его бывшей ученицы.

Ему очень хотелось расспросить Элени поподробнее, но он лишь вежливо осведомился, умеет ли ее муж играть.

Элени покачала головой.

— Тогда, — задумчиво произнес Курос, — надо бы еще приобрести какое-нибудь учебное пособие для начинающих, где даны правила игры.

Мысль Элени понравилась, и учитель согласился купить то и другое. Вынув кошелек, она на мгновение задумалась: сколько денег дать учителю? Она понятия не имела, сколько все это может стоить. Курос успокоил ее: он купит на свои, а она потом вернет ему потраченную сумму. Уже собираясь уходить, Элени попросила, чтобы шахматы учитель выбрал самые красивые. Старик пообещал.

С легким сердцем Элени, прежде чем ехать домой, завернула к родителям. Ее самая большая проблема чудесным образом разрешилась. Все-таки хорошо, что она вспомнила про старого учителя.