Андре Жид - Яства земные Страница 3

Есть книги по проблемам пчеловодства

Их узкоспециальными считают.

Есть книги о природе. После них

Уже нет смысла совершать прогулку.

Есть книги, что отталкивают мудрых,

Но привлекают маленьких детей.

И множество различных антологий

Все лучшее в них есть. О чем - не важно.

Одни нас учат жизнь любить безмерно,

А авторы других - самоубийцы.

Те сеют ненависть, а эти жнут

Все, что они посеяли когда-то.

Есть книги, излучающие свет,

Наполненные прелестью, восторгом.

Такие есть, что дороги, как братья,

Которые честней и лучше нас.

А стиль других настолько необычен,

Что можно долго изучать - темны.

Натанаэль, когда же мы сожжем все книги?!

Одни из них не стоят и трех су,

Другие же едва ли не бесценны.

Есть те, что говорят лишь с королями,

И те, чья речь звучит для бедноты.

Есть и такие, чьи слова нежней,

Чем шелест листьев в полдень.

Есть меж ними

Та книга, что когда-то Иоанн

На Патмосе, как крыса, cъел поспешно6,

(Уж лучше есть малину), и она

Переполняла горечью все чрево,

Видений вызывая череду.

Натанаэль! Когда же мы сожжем все книги?!!

Мне мало читать о том, что песок на пляже податлив; я хочу, чтобы мои босые ноги это чувствовали... Все знания, которым не предшествует ощущение, для меня бесполезны. Мне никогда в жизни не приходилось видеть прекрасное, без того чтобы вся моя нежность не возжелала прикоснуться к нему. Возлюбленная красота земли, твое цветение чудесно! О пейзаж, в который погружается мое желание! Открытая страна, где блуждают мои поиски; аллея папируса, обрывающаяся в воде; тростник, склонившийся к реке; просветы полян; явление простора в узких амбразурах веток, беспредельное обещание. Я блуждал в коридорах камней и растений. Я видел, как разматывался клубок весен.

СКОРОГОВОРКА ЯВЛЕНИЙ

Каждый день, каждое мгновение моей жизни имели для меня вкус новизны - дар абсолютно невыразимый. Благодаря ему я жил в почти постоянном страстном изумлении. Я очень быстро доводил себя до состояния опьянения, и мне нравилось впадать в это своего рода забытье.

Конечно, если я встречал смех на губах, мне хотелось поцеловать их, румянец на щеках, cлезы в глазах - я хотел выпить их; вгрызаться в мякоть всех плодов, которые тянулись ко мне с отяжелевших веток. В каждой харчевне меня приветствовал голод; у каждого источника меня поджидала жажда - своя у каждого в отдельности; - или, если другими словами выразить мои желания:

идти туда, куда ведет дорога;

отдыхать там, где благосклонна тень;

плыть вдоль берега на глубине;

любить или засыпать на берегу каждой постели.

Я смело клал свою руку на любой предмет и верил, что у меня есть права на каждый предмет моих желаний. (Впрочем, мы желаем, Натанаэль, не столько обладания, сколько любви.) Ах, пусть переливается передо мной каждая малость, пусть вся красота облекается и искрится моей любовью!

КНИГА ВТОРАЯ

Яства.

Я жду вас, яства!

Мой голод не остановится на полпути;

Он не утихнет, пока не будет удовлетворен;

Никакая мораль не помешает мне,

А лишениями я мог кормить только душу.

Удовольствия! Я ищу вас.

Вы прекрасны, как летние зори.

Источники, особенно лакомые под вечер, отменные в полдень; бодрящая влага раннего утра; дуновения ветра на кромке прилива; заливы, заваленные мачтовым лесом; тепло ритмичных рек...

О, есть же еще дороги, ведущие в поля; полуденный зной; настои лугов; и для ночлега - ямка в стогу;

есть дороги на Восток; струи воды за кормой в любимых морях; сады в Моссуле; танцы в Туггурте; песни пастуха в Гельвеции;

есть и дороги на Север; ярмарки в Нижнем; сани, вздымающие снег; замерзшие озера; конечно, Натанаэль, мы не дадим скучать нашим желаниям.

Корабли вошли в наши порты, они привезли созревшие плоды из неведомых стран.

Разгрузите их поскорей, чтобы мы смогли наконец отведать этих плодов.

Яства!

Я жду вас, яства!

Удовольствия, я ищу вас;

Вы прекрасны, как улыбка лета.

Я знаю, что у меня нет ни единого желания,

На которое не нашлось бы уже готового отклика.

Мой голод огромен!

И каждое его проявление ждет своей пищи.

Яства!

Я жду вас, яства!

Во всей вселенной я ищу вас,

Удовольствия, удовлетворение всех моих желаний.

*

Самое прекрасное на земле,

Ах, Натанаэль, это мой голод!

Он всегда был верен тому,

Что его ожидало.

Разве вином опьяняется соловей?

Орел - молоком? А певчий дрозд - гроздьями ягод?

Орел опьяняется своим полетом. Соловей хмелеет от летних ночей. Поля дрожат от зноя. Натанаэль, пусть все твои чувства знают, что ты в упоении. Если еда не пьянит тебя, значит, ты недостаточно голоден.

Каждое законченное действие приносит наслаждение. Благодаря ему ты знаешь, что должен был сделать то, что сделал. Я не слишком жалую тех, кто ставит себе в заслугу тяжкий труд. Ибо, если он был столь мучителен, уж лучше бы они занялись чем-нибудь другим. Радость, заключенная в действии, означает полное овладение работой; и для меня неподдельность моего удовольствия, Натанаэль, главный вожатый.

Я знаю, что мое тело жаждет наслаждения каждый день и мой разум согласен с ним. А потом ко мне приходит сон. Земля и небо ровным счетом ничего не значат по ту сторону.

*

Есть странная болезнь

Когда люди хотят только того, чего у них нет.

- Нам тоже, - говорят они, - нам тоже знакома жестокая тоска души. В пещере Одоллам томился ты, Давид7, напившись воды из бочек. Ты взывал: "О кто принесет мне свежей воды, которая бьет ключом под стенами Вифлеема? Ребенком я утолял там жажду; но теперь она стала пленницей, эта вода, желанная моему жару".

Никогда не желай, Натанаэль, испить воды прошлого.

Никогда не пытайся, Натанаэль, найти в будущем утраченное прошлое. Лови в каждом мгновении неповторимую новизну и старайся не предвкушать свои радости или знай, что на подготовленном месте тебя застигнет врасплох совсем другая радость. Как ты не понимаешь, что всякое счастье - нежданная встреча, и оно предстает перед тобой каждое мгновение, как нищий на твоей дороге. Горе тебе, если ты сочтешь свое счастье погибшим только потому, что представлял его совсем непохожим на это - дарованное тебе - счастье, горе тебе, если ты способен признать только то счастье, которое отвечает твоим принципам и твоим обетам. Завтрашняя мечта - это радость, но завтрашняя радость будет другой, и ничто, по счастью, не похоже на мечту, которую мы творим себе сами, ибо только различие определяет цену всему.

Мне не понравится, если ты мне скажешь: смотри, какую радость я приготовил для тебя; я люблю только случайные радости и те, которые мой голос заставляет брызнуть из камня; они потекут для нас, новые и сильные, как молодое вино из-под пресса.

Мне не нужно, чтобы моя радость была приукрашена, не нужно, чтобы Суламита прошла по залам; перед тем как поцеловать ее, я не стер с губ пятен, оставленных гроздьями винограда; после поцелуев я пил тонкое вино, которое не освежало мой рот, и ел сотовый мед пополам с воском.

Натанаэль, не подготавливай заранее свои радости!

*

Когда ты не можешь сказать: тем лучше, скажи: тем хуже. В этом есть великое обещание счастья.

Есть люди, считающие, что мгновения счастья посланы Богом, - и другие, думающие, что Кем-то... - Но Кем?

Натанаэль, не отделяй Бога от своего счастья.

- Я не могу быть благодарным Богу за то, что он меня создал, так же как не мог бы упрекать Его за то, что меня нет, если бы я не родился.

Натанаэль, с Богом нужно говорить естественней.

Я хотел только, чтобы существование, однажды принятое, - существование земли и человека, и мое собственное - казалось естественным, но оно ошеломляет меня, и это смущает мой ум.

Конечно, я тоже слагал гимны и написал

ПЕСНЮ О ПРЕКРАСНЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВАХ

СУЩЕСТВОВАНИЯ БОГА

Знаешь ли ты, Натанаэль, что самые прекрасные поэтические порывы связаны именно с ними - с тысячью и одним доказательством существования Бога. Ты понимаешь, конечно, что я не собираюсь повторять их здесь, тем более просто повторять; - и потом есть те, кто доказывают лишь сам факт существования Бога, - но нам нужна также Его вечность.

Конечно, я хорошо знаю, что существуют веские аргументы святого Ансельма8

И притча о совершенных островах Блаженства.9

Но, увы! Увы, Натанаэль, весь мир не может жить там.

Я знаю, что есть согласие большинства.

Но ты, ты веришь немногим избранным.

Доказывают тем, что дважды два четыре,

Но, Натанаэль, не все ведь умеют считать.

Есть доказательство через перводвигатель,

Но всегда найдется тот, который был еще прежде первого.

Натанаэль, как жаль, что нас там не было.

Мы могли бы увидеть сотворение мужчины и женщины.

Они удивились бы, что не родились маленькими детьми;