Алан Маршалл - Шепот на ветру Страница 3

- Прошу прощения, - раздался чей-то голос. Питер поднял голову и увидел, что из-за камня на него смотрит кенгуру.

- Меня зовут Серая Шкурка. Я спала. Я здесь живу, по крайней мере, сплю. А ты, конечно же, - продолжала она, - спишь по ночам. Из-за этого ты столько теряешь, что я бы посоветовала тебе переменить эту привычку.

- Но ночью немного увидишь, - возразил Питер.

- Зато намного больше услышишь! - воскликнула Серая Шкурка. - Ночь - самое подходящее время для того, чтобы слушать. Хотя все равно, у тебя такие маленькие уши, что я удивляюсь, как ты вообще что-либо слышишь.

Она выпрыгнула из-за валуна и остановилась перед Питером, а затем оперлась на хвост и стала на нем раскачиваться взад-вперед, словно в кресле-качалке.

- Видишь, какая я везучая, - объяснила она. - Кресла-качалки нынче в большой моде, а у меня есть свое собственное, не отделимое от меня. Если хочешь - можешь сесть ко мне на колено и покачаться вместе со мной, - дружелюбно предложила она.

- На твоей коленке не очень-то посидишь, - отвечал Питер. - У тех, у кого колени вывернуты наоборот, сидеть просто не на чем.

- Это верно, - согласилась Серая Шкурка. - Невозможно иметь все. Но по крайней мере я была достаточно учтива, и предложила тебе покачаться. А теперь скажи, чем ты так озабочен?

- Да, в общем-то, ничем.

- А вот и нет, озабочен. Я знаю, ты - голоден.

- О, это - да.

- А что бы ты хотел съесть? Назови любое блюдо. Вспомни свое любимое кушанье.

Питер подумал: "жареные колбаски с картофельным пюре, политые томатным соусом, да побольше. Чашку чая с тремя ложками сахара и мороженое".

- Пожалуйста, - тотчас отозвалась Серая Шкурка. Она опустила лапу в свою сумку и достала оттуда стол и стул. Потом она извлекла оттуда скатерть, потом - ножи, ложки, вилки, перец и соль, потом бутылку томатного соуса. Наконец, махнув лапкой и отвесив церемонный поклон, достала тарелку с колбасками и пюре, чашку дымящегося чая и розетку мороженого.

- А себе, - сказала она, - я, пожалуй, возьму пару пучков травы, которую мы, кенгуру, очень любим, и несколько листочков Acacia dumrosa.

Она два раза опустила лапку в сумку, и ее лакомство тоже оказалось на столе.

- А теперь придвинь стул и начинай есть, - сказала она.

Питер был потрясен.

- Вот это да! Даже не верится!

- А я вовсе и не собираюсь тебе ничего доказывать, - сказала Серая Шкурка. - Постарайся просто поверить мне.

- Я тебе верю, - отвечал Питер. - Ты совсем не похожа на врунишку.

- Ты прав, я не люблю врать. Но у меня была такая тяжелая жизнь, что я перестала доверять людям.

- От этого я тебя вмиг вылечу, - произнес Питер и вручил Серой Шкурке Волшебный Лист из маленькой сумочки, которая висела у него на шее. - Ну, и что ты теперь чувствуешь?

- Я чувствую, что меня словно наполнило радостью, - ответила Серая Шкурка. - И еще - гордостью... Я отнюдь не стала гордячкой, просто я испытываю чувство гордости, понимаешь? - Она взглянула на Волшебный Лист и улыбнулась. - Кроме того, я чувствую себя очень важной особой. - Секунду поколебавшись, она закончила: - Как будто меня многие любят.

- Именно это ты и должна была почувствовать, - подтвердил Питер.

- А где ты взял такой Лист?

- У Южного Ветра. Он сказал, что Лист поможет мне в пути.

- Как это мило с твоей стороны, что ты дал этот Лист мне, сказала Серая Шкурка. - Хочешь добавки?

- Я еще и этого не съел.

- Ну, как знаешь! А то ведь оттуда можно еще много чего достать, заверила его Серая Шкурка и принялась жевать любимую траву кенгуру.

На тарелке Питера оставалось еще порядочно, и когда он наконец съел все, то заволновался: "Пожалуй, не стоит больше есть колбасок, а то не останется места для мороженого".

- Вот незадача, - посочувствовала Серая Шкурка. - Я очень хорошо тебя понимаю. Попробуй попрыгать вокруг стола. Тогда колбаски утрясутся и сверху появится место для мороженого.

Питер пропрыгал вокруг стола три раза.

- Ну как, помогло? - спросила Серая Шкурка, когда он снова сел.

- Еще как, - ответил Питер и без всякого труда съел мороженое.

- Наука - это, без сомнения, замечательная вещь, - заключила Серая Шкурка. - А теперь, - добавила она, - надо все перемыть. Я буду мыть, а ты - вытирать.

Она достала из сумки тазик с горячей водой, потом - кухонное полотенце и протянула его Питеру: - Вытирай все, что я буду тебе передавать, а потом бросай в мою сумку, - говорила она. - Ножи опускай ручкой вперед, вилки тоже. В конце концов, я ведь живое существо и могу порезаться и уколоться так же, как и ты.

- Я буду осторожен, - пообещал Питер, совершенно уверенный, что все эти предметы никак не поместятся в одной сумке. Но и ножи, и вилки, и чашки, и тарелка исчезали там одна за другой, проваливаясь в сумку, как письма в почтовый ящик. Даже стол со стулом съежились и исчезли, словно их никогда и не было.

- Не могу понять, почему ты не толстеешь? - удивился Питер. - И куда все это девается?

- Ты задал интересный вопрос, - сказала Серая Шкурка, приоткрыв лапками сумку и заглянув внутрь. - Я часто сама ломаю голову: действительно, куда? Но прелесть волшебства в том и состоит, что не все в нем должно быть нам понятно. Волшебство просто происходит - и все.

- А когда оно у тебя появилось? Когда ты была еще совсем маленькой девочкой? - спросил Питер. Он почему-то все время считал Серую Шкурку существом, подобным ему, то есть человеком.

- Хочешь, я расскажу тебе о своей жизни?

- Хочу.

- Тогда слушай, - начала Серая Шкурка и снова принялась раскачиваться на хвосте. - Я родилась в Кастлмейне, в бедной, но честной семье.

- Кажется, что-то похожее я уже где-то слышал. - Питер сосредоточился, пытаясь вспомнить, где.

- Очень может быть, ничто не ново под луной. Бедные, но честные родители встречаются довольно часто, и в том же Кастлмейне рождаются многие кенгурята. - Тут Серая Шкурка махнула лапкой, чтобы ее больше не перебивали.

- Родители гордились мной, потому что я была такой, как все малыши. Вот если бы я была похожа на лошадь, например, они бы мной вовсе не гордились.

- Это точно, - кивнул Питер.

- Я ничем не выделялась, и никто меня не сторонился, пока однажды, запустив руку в свою сумку, я не вытащила оттуда пучок раннего лука. С тех пор я, как белая ворона, всеми отвержена и несчастна.

- А что ты сделала с тем луком? - заинтересовался Питер.

- Съела.

- Я тоже люблю ранний лук, - признался Питер.

Серая Шкурка опустила лапку в сумку и достала пучок лука.

- На, возьми, - сказала она. - Попался серебристый. А вообще-то он бывает разный.

Питер сунул лук в карман.

- Мне пришлось переселиться в другой район, - продолжала Серая Шкурка. - Другие кенгуру не могли простить, что у меня волшебная сумка и я могу достать из нее все, что пожелаю, даже рояль. Я так от всех них отличалась, что они стали поговаривать, будто я не от мира сего. А когда я стала ходить в школу, мне не пришлось покупать ни карандаши, ни резинки, ни учебники. Я просто доставала их из своей сумки. А другие дети думали, что я ворую их и прячу. Вот они и сказали родителям, что я воришка. Мама-то знала, что я никогда ничего не украду, но и она, бывало, поговаривала: "Жаль, что ты не такая, как все". Потом кенгурята стали бросать в меня камнями, и никто не хотел со мной играть...

- Бедняжка! - посочувствовал Питер.

- Да! - всхлипнула Серая Шкурка. - Мне тоже стало себя жалко, и в конце концов я решила уйти. Кенгуру не любят, когда кто-то из них отличается от остальных. А я отличалась.

- Скажи, а ты из своей сумки можешь вытащить все-все? недоверчиво спросил Питер.

- Абсолютно все.

- И слона?

- Смотри! - Серая Шкурка по локоть запустила лапку в сумку, изо всех сил за что-то дернула, и оттуда вылетел слон. Несколько секунд он, пошатываясь, в полнейшем замешательстве крутился на месте, затем прислонился к дереву, все еще тяжело дыша.

- Что это значит? Где я? - снова и снова повторял он. - Мне плохо! Меня тошнит!

- Ты в Австралии, - объяснила Серая Шкурка.

- Нет! - взревел слон. - Только не в Австралии! Это же на другой стороне Земли! Немедленно отправьте меня домой!

- Кончай распускать нюни! - строго приказала Серая Шкурка. - Где твое достоинство? Что бы сказала твоя мама, если б она тебя сейчас увидела?

- Она бы спросила, как меня угораздило сюда попасть, - ответил Слон. - Я никогда никуда не хожу без спроса. Вы же знаете, что мамы вечно беспокоятся. Я преспокойно гулял себе по Африке и срывал в лесу бананы...

- Но бананы в африканских лесах не растут, - возразил Питер.

Слон вдохнул побольше воздуха. Он был единственным ребенком в семье, и мог гулять допоздна, а уж чтоб ему возражали...

- Ты-то что знаешь об этом? - завопил он грозно. - Ты сам-то был там хоть когда-нибудь? - Он отошел от дерева и теперь стоял прямо перед Питером и Серой Шкуркой.

- Нет, ни разу, - вынужден был признать Питер, уже жалея, что вообще ввязался в спор.

- То-то и оно! - торжествующе воскликнул слон. - Итак, повторяю, я ел бананы, когда вдруг огромная волосатая, когтистая лапища схватила меня за ногу и потащила.