Френсис Бомонт - Жена на месяц Страница 3

Ее улыбка скорбь мою целит.

Но близ нее всечасно быть,

Ее речам внимать прилежно

И с ней блаженства не испить

Есть оскорбленье страсти нежной,

И я, чтоб месяц милой обладать,

Богатство, юность, жизнь готов отдать".

Федериго

Вот он, соперник мой! Ах, знай я почерк...

Сорано

Я знаю, то Валерио писал.

Сей многообещающий синьор

Был во дворце воспитан вместе с вами.

Он с вами за одним столом обедал

И содержанье принца получал.

Федериго

Его вознес отец мой мне на горе.

Как! Он посмел встать на моем пути?

Ему бы лучше поскромней обедать,

Но быть от ярости моей подальше!

Беги за ним, сыщи его немедля,

Пока не стих мой гнев нетерпеливый.

Влюбись он в Смерть, и то б он был умней:

С ней целоваться много безопасней.

Сорано и Подрамо уходят.

Входят Эванта и Кассандра.

Эванта

Ах, дура! Неужель ты не смекнула,

Зачем шкатулку требовал предатель?

Как ты, не получив моей записки

Или кольца, могла отдать ларец,

В котором сердце я свое сокрыла?

Безмозглая старуха!

Кассандра

Я видала,

Как вы за ним пошли без колебаний,

По первому же зову, и сочла,

Что, если брату вашему он служит,

Он честный человек. Так почему же

Ларец мне было не отдать?

Эванта

Ослица!

Федериго

(в сторону)

Дай срок - браниться ты начнешь покрепче!

Эванта

Уж лучше б заразила ты меня

Проказою, иль продала пиратам,

Иль, мой портрет на площади повесив,

Нахваливала сводням свой товар.

Кассандра

Но, мне сдается, девство не в шкатулке,

А в месте понадежней вы храните

И ключик от него у вас одной.

Чего ж вы злитесь?

Эванта

Пусть обезобразит

Тебя недуг еще сильней, чем старость!

Пусть у тебя повыпадут все зубы,

Чтоб голод и во сне тебя терзал!

Пусть рук, мою шкатулку отдававших,

Тебя лишит навеки паралич,

Чтоб ты кормить себя была не в силах!

Пусть зимний холод превратит в сосульки

Все кости у тебя и пламя ада,

Куда пойдешь ты, не согреет их!

Ужель душой, как и спиной, крива ты?

Что ж слезы ты, как пьяница, пускаешь?

Воды в канавах без того довольно.

Дай клятву мне, что это не нарочно

Ты сделала, иль проклята будь, ведьма!

Кассандра

Как ласковы, синьора, нынче вы!

Ну ладно...

Эванта

Нет, не ладно, образина,

Бесстыдница, подлянка, негодяйка...

Федериго

Не хватит ли честить вам, ваша святость,

Безвинную кормилицу? Скажите,

Что это за любовное посланье?

Известно вам, кто сочинил стишки?

Эванта

Известно, как и то, что все в них - правда,

Федериго

Я вижу, сердцееды не противны

И вашей целомудренной особе.

Вы даже благосклонны к ним.

Эванта

Так что же?

Ни ереси нет в этом, ни измены.

Федериго

Король у входа ждет, а в это время

Пируют с вами наглецы! Вниманье

И милости, что мне принадлежат...

Входят Валерио и Подрамо.

А, очень, очень рад, синьор! Приблизьтесь.

Знаком вам этот документ?

Валерио

(в сторону)

Я предан!

Знаком. Написан он моей рукою,

И сердце в нем мое излилось.

(В сторону.)

Если,

Как мученик, умру я за любовь,

Воздаст мне время почести посмертно.

Кассандра

(к Подрамо)

Ах, негодяй! Как смел ты врать, что прислан

Моею госпожою за шкатулкой?

Ты крив ногами, рожею - вдвойне,

А уж душой поганою - и вовсе!

Нахал, бездельник, висельник, паскудник,

Мерзавец...

Подрамо

Что, старушка, сплоховала?

Кассандра

Ты разве не слыхал, брехун вонючий,

Что сотни подлецов, тебе подобных,

За меньший грех болтаются в петле,

А уж плетьми их порют ежедневно?

Коль есть законы...

Подрамо

Что тогда, карга?

Кассандра

Тогда тебе, чью мать к задку телеги

Привязывали в юности за блуд,

Треххвосткою исполосуют шкуру,

Чирьями разукрашенную ныне.

Федериго

Заткнись ты, мощи, или я велю

Гнилой скелет твой истолочь на порох

И по бездомным кошкам им стрелять!

Тебя, коль слово скажешь, расшелушат

Быстрее, чем миндаль, затем что нет

Лекарства лучше от дурной болезни,

Чем порошок из шкуры сводни. Цыц!

(К Валерио.)

Вы, как я вижу, слов не бережете,

А жизнь свою - тем более.

Валерио

И я

Не каюсь в том - ведь подлинное чувство

Продиктовало мне мои слова.

Зачем же мне тушить свой пыл невинный?

Да, коль злодейство - мысль о браке с той,

Чью чистоту я чту благоговейно,

То я преступник; коль измена - душу,

Как ветвь, на новый ствол пересадить,

И ей привить тем самым добродетель,

И вырастить на ней любовь, как плод

(Который, согласитесь, не запретен),

И от него вкусить, - то я изменник.

Но если б в целом мире вы один

Подобными деревьями владели,

И украшали ваш дворец они,

И приближенье к ним грозило смертью,

То и тогда б земли вам не хватило,

Чтоб всех влюбленных в ней похоронить.

Федериго

Какое красноречие! В стишках

Молили вы судьбу (она вняла вам)

О тридцати блаженных днях с Эвантой,

Клянясь за это жизнью заплатить.

Вы это повторить готовы?

Валерио

Да.

И я хотел бы долго жить, чтоб стать

С соизволенья вашего и божья

В объятиях ее, как время, старым,

Но не за месяц с ней - за два часа

Я жизнь свою отдам.

Федериго

Быть по сему.

Вы завтра обвенчаетесь, и месяц

Покой и счастье будете вкушать,

Но чуть минет тридцатый день - умрете.

Колен не преклоняйте, не просите

Я глух к мольбам. - Послушайте и вы

Мой приговор, заносчивая дама.

Когда умрет Валерио, должны вы

В течение двенадцати часов

Найти другого, кто бы согласился

На этих же условьях взять вас в жены.

Не сыщется такой, - и вы умрете.

Эванта

Благодарю за милость, государь.

Федериго

А если после свадьбы вы бежать

Попробуете порознь или вместе

Иль к жалости людской взывать дерзнете,

Обоих вас казнят. Вам все понятно?

Теперь-то вы полюбите меня,

Но я отвергну вас высокомерно.

Все, кроме Эванты и Валерио, уходят.

Эванта

Как! Неужели чистая любовь

В беду такую ввергла нас с тобою?

Валерио

Что ж, это благородная беда,

И я свою судьбу благословляю!

Славнейшего и лучшего пути

Ни зависть, ни прозревшая Фортуна

Мне указать вовеки б не могли.

Я увенчаю молодость мою

Объятьями Эванты, высшим счастьем,

И смерть, свой путь свершив, приму бесстрашно.

Что мир в сравненье с этим? Суета.

Что жизнь? Растрата времени пустая.

Сочтем, что длится век людской лишь месяц,

И месяца для счастья хватит нам.

Я не хочу, чтобы старела радость.

Мой рай, Эванта, создан не затем,

Чтоб на него я каждый день дивился,

Раз на него взгляну я и умру.

Не плачь - слезами ты меня бесчестишь.

Ужель ты сомневаешься, что смерть,

Не дрогнув, встречу я? Меня ты любишь?

Эванта

Ты это знаешь сам.

Валерио

Тогда не надо

Оплакивать мой радостный удел.

Эванта

Я к королеве кинусь.

Валерио

Сделай все,

Что можно, но, коль королю уступишь,

Тебя я, умирая, прокляну.

Расходятся в разные стороны.

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Улица.

Входят Камилло, Клеант и Меналло.

Кaмилло

Не помнят люди столь зловещей свадьбы.

Пословица гласит: не зарекайся

Вовек ни от жены, ни от петли.

Вот он и получил то и другое.

Клеант

За месяц в браке - смерть! Пусть этот месяц

Таким же долгим будет, как и тот,

В какой солдатам жалованье платят.

Камилло

Эх, сжечь бы все календари, чтоб люди

Счет дням забыли!..

Входит Тони с ночным горшком.

Тони, ты гадаешь?

На чьей моче?

Тони

Да на моче больного:

Сидит в печенках камень у бедняги.

Он очень плох, а, судя по моче,

Примерно через месяц, в день Давидов,

И шею тоже схватит у него.

Меналло.

Ты злыдень, Тони! Скоро ль в брак ты вступишь?

Тони

Когда придет охота в петлю лезть.

Клеант

Что ты насчет Валерио нам скажешь?

Тони

Ему такую подали горчицу,

Что обожжет он небо. Знай я раньше,

Какой почетный ждет его конец,

Ему б подсунул я не девку - чудо,

Которая его спасла б от казни,

Всего за три недели в гроб вогнав.

Камилло

Иной на это и недели хватит.

Тони

Возможно: в бабах скрыта тьма талантов.

Ему бы мог я отыскать в предместьях

Двустволку покрупней мортир калибром,

Которая его за два часа

На мелкие кусочки разнесла бы,

Иль пожилую шлюху-василиска,

Что взглядом убивает наповал.

Mеналло

Скажи, будь ты Валерио, какой бы

Ты месяц выбрал?

Тони

Самый винный месяц,

Чтобы хоть брюхо ублаготворить,